Браво, Тула!

Инструмент критика – это всегда выбор в пользу чего-то, что ему кажется интересным и важным, а события последнего времени разнообразны: 20-летие musicAeterna, серия посвящений Ирине Архиповой, премьера Скрипичного концерта Владимира Горлинского… Рядом с ними гастроли регионального оркестра с традиционной программой могли затеряться. Популярные оперные увертюры Россини, Верди, Пуччини и добротная романтическая музыка – концерты Людвига Шпора. Замечательно, но вроде бы «не событийно».

Публика в Большом зале консерватории собралась не та, что отмечает присутствием фестивали, модные циклы, заманчивые премьеры. Были и музыканты, и журналисты. Даже почтенный Владимир Емельянович Захаров, легенда БЗК, слушал из директорской ложи. Но в основном – любители, интеллигентные люди пришли вкусить, не вдаваясь в тонкости, чистой радости искусства. И раз уж в аплодисменты вплеталось: «Браво, Тула!», концерт сделал публику счастливее. Однако профессионалы, которые не проглядели эту афишу, тоже получили эстетическую награду.

Первое отделение было посвящено Шпору – к 240-летию со дня рождения композитора. В Концерте № 1 для кларнета с оркестром солировала двенадцатилетняя Елизавета Гамарис, «Золотой Шелкунчик» и обладательница специального приза журнала «Музыкальная жизнь» в 2023 году. Тогда мы писали: «Удивительно ясный и ровный тембр кларнета, умение слышать внутренние связи музыки, ее развитие, идти от начала к концу и успешно распределять силы; естественность, обаяние». Все эти качества за год расцвели! Концерт Шпора по-настоящему виртуозен, и редкое достижение – осилить его в юном возрасте. Но в технике ли дело? Дух Моцарта кружил над лирической второй частью. Елизавета сыграла Adagio с такой зрелой простотой, пластикой фразы, в кантабиле и пропела, и отчетливо проартикулировала «слова»-мотивы. Пробудила задорный нрав финала, различила характеры первой части. И все – солнечным звуком. Сложные пассажи, арпеджио, все перемены регистров, с которыми солистка справилась, показались только изящной оправой подлинного бриллианта музыкальности. Такие выступления способствуют его огранке.

У концертной программы было название: «Диалог поколений». Следующую реплику произнес Квартет имени Вайнберга, поскольку его «первая скрипка» – мама Елизаветы. В ансамбле редкое совпадение артистических и человеческих качеств участников: Ксении Гамарис (скрипка), Ивана Агафонова (альт), Петра Каретникова (виолончель) под руководством Анны Янчишиной (со стратегической позиции второй скрипки). В исполнительском стиле, как это бывает в одежде, музыканты сохраняют хороший вкус. И там и там для этого необходима доля консерватизма со знанием традиций, не пренебрегая модой. В благородном, цельном слиянии тембров слышна преемственность русского и советского квартетного искусства. В тонусе игры, сценическом общении пульсирует современность. Концертов для квартета с оркестром в истории музыки считанное число. У Шпора – самый известный. С романтической страстью исполнители воплотили барочный обмен репликами солистов (concertino) и оркестра (tutti) по законам музыкальной риторики и с большим уважением друг к другу. В Квартете имени Вайнберга просто умеют талантливо любить музыку. Не по расчету их репертуар сближает Гайдна и Прокофьева, Бартока и Свиридова, Шуберта и Глиэра, редкости Шебалина, Фейнберга, Теофила Рихтера. Не по расчету музыканты остались послушать коллег во втором отделении концерта.

Произведения Шпора в нем не исполнялись. Но зато появился повод вспомнить о композиторе как об одном из реформаторов дирижерского искусства, с чьим именем связывают внедрение дирижерской палочки. Было интересно понять, насколько ею овладел Владислав Белоусов всего за два года активной практики и обучения у Юрия Ивановича Симонова. После окончания Московской консерватории по классу виолончели Владислав вместе с женой, прекрасной скрипачкой (теперь она концертмейстер оркестра), уехали из столиц в родной город – послужить музыке. Получив предложение возглавить оркестр, Владислав мог бы воспользоваться удачей, довольствуясь опытом оркестрового музыканта (ах, сколько же их, кто мечтает взлететь на дирижерское возвышение!), но согласился стать главным дирижером с договоренностью: он должен учиться дирижированию. К чести дирекции, филармония создала для этого все условия.

Чему Владислав научился, было напрямую реализовано в игре. В аккомпанементе – стройный ансамбль и совместные, не рваные начала, мягкое завершение фраз, контролируемая смена темпов. В исполнении увертюр – звуковой баланс, аккуратно сшитые элементы формы, дружеские отношения с агогикой, едва заметные ускорения и торможения пульса. К сожалению, темперамент иногда увлекал дирижера сыграть быстрее, чем стоило бы. И лучше всего прозвучали неспешные задушевные отрывки вроде интермеццо к третьему акту «Манон Леско» Пуччини, где струнные были на высоте. Достоин облик стоящего за дирижерским пультом: прямая осанка, ясные сетка тактирования и ауфтактная система, рачительное распределение амплитуды жеста для управления темпами и динамикой, точные движения кисти, палочки. Словом, за очень короткий срок Владислав проникся самым важным в мануальной школе, избежав соблазна присвоить себе чужое лицо, наивно скопировать черты, свойственные только учителю.

Но дирижер неотделим от судьбы своего оркестра. Тульский коллектив переживает подъем после назначения Владислава Белоусова главным дирижером, Игоря Манашерова – главным приглашенным при творческом наставничестве Юрия Симонова. Как куратор Юрий Иванович проводит с оркестром несколько концертов в году. Его цель – постепенно сыграть все (кроме Девятой) симфонии Бетховена, видя в них основу симфонической музыки и оркестровой культуры. Мастер приезжает заранее, на полный репетиционный цикл. Старается раскрыть индивидуальный артистизм оркестрантов, поэтому в отдельных программах они выступают и в качестве солистов. Формируется нотный фонд: Симонов безвозмездно передает оркестру тщательно размеченные им комплекты партий, так что успех струнной группы обеспечивают в том числе его выразительные штрихи.

Благодаря целеустремленным усилиям учителя и учеников оркестр набирает профессиональную форму. В этом легко убедиться, поскольку Тульская филармония ведет трансляции и запись концертов. И в Москве оркестр выступил с большим успехом. Но для высоких художественных достижений должна быть решена главная проблема – квалифицированные кадры. Ситуация, в которой находится Белоусов, принципиально отличается от положения, скажем, Арнольда Каца в пору создания Новосибирского оркестра. В Туле нет консерватории, где действующие оркестранты могли бы готовить воспитанников, учитывая специфику задачи. Коллектив, в котором штатных артистов примерно половина, охотно дополняют приглашенные музыканты, все – высокого класса. И все они работают в Москве, а должны быть свои! Здесь не обойтись без внимания и поддержки губернатора, как это делается, например, в Китае. Для руководителей большинства провинций КНР создание крепкого симфонического оркестра с условиями труда, привлекательными для музыкантов, – дело чести, а сам оркестр – центр и основа культурной жизни региона.

Во всяком случае, именно теперь у филармонии есть предпосылки, чтобы обрести действительно хороший коллектив. И тогда рядом с пряником, самоваром, оружейниками и даже «тульскою булавкою с бронзовым пистолетом», какую носил гоголевский герой, будут немедленно вспоминать еще один символ города – симфонический оркестр – и совершенно искренне говорить: «Браво, Тула!».