Персона
Следить за многовекторной деятельностью Игоря Яковенко – задача не из легких. Сфера интересов композитора и пианиста столь широка, что его имя мелькает в самых неожиданных проектах. Например, он делал оркестровки и аккомпанировал звезде русского хип-хопа Feduk, записывал романсы с электро-поп-дуэтом Elektromonteur – и не оставляет надолго любимый джаз, неустанно участвуя в разнообразных джем-сейшенах.
Однако главным приоритетом для Яковенко остается создание собственной музыки. Как композитор-концептуалист с богатым опытом, он неизменно сочетает в своих произведениях оригинальную законченную идею, свободу мышления, элементы импровизации и мощный драйв.
В 2024 году Яковенко закончил и записал сразу два масштабных релиза. Первый – альбом электронного джаза Pantheon, где он вместе с барабанщиком Петром Ившиным музыкально переосмысляет древние славянские мифы. Второй – альбом фортепианных фантазий Promenade, вдохновленный «Картинками с выставки» Мусоргского. Эта пластинка была выпущена под занавес 2024-го фирмой «Мелодия».
Денис Бояринов (ДБ) поговорил с Игорем Яковенко (ИЯ) о его завороженности Мусоргским, недавнем переезде в Берлин, лучших трактовках «Картинок с выставки» и русской метафизике.
ДБ Альбом Promenade задумывался в пандемию, а вышел только сейчас. Почему так долго?
ИЯ Я начал его делать в 2020 году и, собственно, сделал. А потом долго не мог записать. Пришлось ждать до 2024 года, пока не появилась возможность записать этот цикл для фирмы «Мелодия» в Большом зале консерватории вместе со звукорежиссером Михаилом Спасским. Запись получилась классная. Так что хорошо, что эта идея, так сказать, «отлежалась». Кроме того, я немного подкорректировал некоторые пьесы.
ДБ Есть ли что-то, чем ты в этом альбоме недоволен?
ИЯ Жаль, что не получилось, как я и хотел изначально, сделать двойной альбом: записать к Promenade еще и сами «Картинки с выставки» Мусоргского. Потому что когда слушаешь сначала пьесу из оригинального цикла, а потом мою вариацию на нее, становится понятнее, что откуда взялось; так же выходит, что картина неполная. По-хорошему перед прослушиванием каждой моей вещи можно включать соответствующую пьесу Мусоргского. Но в «Мелодии» мне сказали, что у них слишком много записей «Картинок с выставки», причем исполняют Рихтер, Юдина – одни гиганты пианизма. Куда мне лезть в этот пантеон?
Еще у меня была идея собрать персональный гайд по любимым записям «Картинок». Например, мне нравится, как Рихтер играет «Гнома», а Плетнёв – «Богатырские ворота». Сделать плейлист со ссылками на каталог «Мелодии», чтобы люди могли его послушать перед тем, как слушать мои вариации. Кстати, это неплохая идея, вообще-то, может, еще и реализуется.
ДБ Расскажи, что такое «Картинки» для пианиста?
ИЯ Это первый русский фортепианный цикл. Он был написан немного ранее, чем «Времена года» Чайковского, и задолго до Скрябина и Рахманинова. При этом к «Картинкам с выставки» слава пришла гораздо позднее, почти полвека спустя, уже в 1920-х; как известно, цикл оркестровал Морис Равель, и именно в этой, симфонической версии «Картинки» стали хитом. И после этого их стали играть топовые пианисты – Владимир Горовиц и другие.
Может показаться, что раз цикл первый, то это такая «азбука» пианиста. И правда, сейчас «Картинки с выставки» играют даже дети в музыкальных школах и училищах, но при этом чаще всего не полностью и только отдельные пьесы. На мой взгляд, это как минимум консерваторское произведение, то есть, чтобы его сыграть на достойном уровне, надо обладать зрелостью и хорошим образным мышлением. Там всего две или три пьесы сложны технически, но невероятно много работы со звуком. Если пытаться сыграть «Картинки» так, как хотел Мусоргский, то это совсем не просто.
ДБ Ты упомянул среди любимых исполнителей «Картинок» Рихтера и Плетнёва. «Так, как хотел Мусоргский» – довольно эфемерный критерий, но если притвориться, что мы знаем, «как», то может ли сыграть этот цикл «правильно», например, японский или французский пианист?
ИЯ Я недавно ходил в консерваторию на выпускной вечер иностранного отделения. Там китайский тенор пел, кажется, арию Ленского. Для меня это выглядело как безумный бурлеск. Он хоть и владел текстом, но у него был сильный акцент, и по мимике лица было понятно, что он не вполне понимает слова, которые пропевает. Думаю, русский тенор в китайской опере смотрелся бы так же странно.
Если говорить о знаковых записях «Картинок», сделанных иностранцами, есть превосходная версия Иво Погорелича, он хорват. Дело, конечно, не в национальности, а в культурном коде. У Святослава Рихтера есть прославленная запись «Хорошо темперированного клавира», где он играет Баха как русскую романтическую кантилену, с множеством педалей и длинных лиг. В немецкой исполнительской среде или даже на факультете исторического исполнительского искусства в Московской консерватории за такую интерпретацию Рихтера бы, конечно, осудили, потому что все это к западной клавирной музыке времен Баха не имеет отношения. Прототипы фортепиано появились в конце его жизни, большого опыта взаимодействия с механикой фортепиано у него не было, он писал для органа и для клавесина, а там совершенно другая артикуляция. Да и в целом у немецкой музыки другой синтаксис: это в русской речи и в русской музыке так много длинного дыхания. Мы разговариваем, разговариваем, разговариваем – и разговоры тянутся, и конца и края им нет, как русскому полюшку (смеется).
ДБ В своем предыдущем альбоме, Pantheon, ты обращался к языческой славянской мифологии. В «Картинках», как известно, много особой, специфически русской метафизики. Я во всем этом усматриваю твое стремление как композитора работать с большими пластами национальной культуры – я прав?
ИЯ Да, но русский фольклор меня не очень интересует. В моих версиях «Картинок» наверняка есть русскость, я ведь всю жизнь с этим живу, но стилистически это решено не с помощью какой-то народной музыкальной лексики. Если слушать мою музыку, не зная названий пьес, то русский контекст можно и не заметить, а услышать джаз и американский минимализм, которые тоже на меня повлияли. Русские сюжеты мне интересны с точки зрения идей.
ДБ Но, кстати, в твоих «Богатырских воротах» чувствуется мощная поступь сказочных витязей.
ИЯ А тут дело в том, что эта пьеса сделана как негатив фотографии. Я взял «Богатырские ворота» Мусоргского и сделал инверсию мелодии и аккордов. В начале ХХ века был такой Эрнст Леви, швейцарский теоретик музыки, который придумал так называемую «негативную гармонию» – в начале и в конце цикла я пользуюсь этим приемом. Ритм при этом сохраняется, и поэтому слушатель без труда улавливает сходство с оригиналом.
ДБ Как известно, в интермедийных пьесах-связках между картинками, «Прогулках», Мусоргский нарисовал свой автопортрет. А автопортрет Игоря Яковенко есть в твоем Promenade?
ИЯ Мне очень понравилась идея Мусоргского вставить себя в «Картинки». Как он пишет в этом прославленном письме Стасову: «Моя физиономия в интермедиях видна». Она, действительно, видна, и самое захватывающее, что она меняется. Например, после «Быдла», когда звучит очередная «Прогулка», но она совершенно иная – в миноре. Он показывает в «Картинках» много разных своих состояний – в зависимости от того, на какую картину он смотрит и какое впечатление она него производит. Мне кажется, эта многоуровневая драматургия – абсолютно визионерская идея для своего времени. Именно из-за «Прогулок» (Promenades) я и назвал свой альбом Promenade. При этом в моем цикле реально звучит только первая – остальные я исключил и не стал делать на них вариации. И если послушать ее внимательно, то, наверное, можно обнаружить и мой автопортрет. Мой Promenade написан на семь четвертей, в нечетном размере, характерном для современной джазовой музыки.
ДБ То есть ты идешь по выставке джазовой иноходью.
ИЯ Да, и при этом прихрамываю (смеется). Вроде как идешь, идешь, немного заедаешь и начинаешь с начала идти. Так, знаешь, застрял в текстуре. При этом для меня здесь важна именно музыкальная сторона. Я не хочу кого-то удивить, мне кажется, что так хорошо, просто потому что это хорошо туда ложится.
ДБ Правильно ли я понимаю, что для тебя Мусоргский важен как новатор, а не как образцовый русский классик?
ИЯ Меня завораживает Мусоргский как «вещь в себе». Во-первых, мне нравится в нем этот тип художника – абсолютно оторванного от социума, андеграундного, погруженного в свое искусство. Таких композиторов впоследствии было много в Америке. Или вот как советский художник Анатолий Зверев, у которого при жизни и паспорта не было, он жил, где придется, ночевал в подъездах, рисовал у друзей, а после смерти выяснилось, что он был гением – теперь в Москве есть его музей. Или как Велимир Хлебников. Такие персонажи меня впечатляют своей посвященностью, верой в то, что они делают. Возможно, это потому, я никогда не смог бы вести себя так асоциально – спать на лавочке, потом где-то писать музыку, потом идти в кабачок.
Во-вторых, мне нравится, что работы Мусоргского не герметичны: во всем, что он делает, он оставляет пространство для интерпретации. Он как будто всегда не уверен, что сделал все окончательно, и говорит тебе: «Я сделал так, а, может быть, вы можете предложить свою версию». Мне кажется, что это в нем и правда было: он был не очень уверенным в себе человеком. В том числе поэтому он своего «Бориса Годунова» несколько лет пытался закончить – и даже после того, как закончил, продолжал переделывать. Он не был уверен в том, получился ли конечный результат. И это дает большую свободу для интерпретации. В отличие от, например, Чайковского, художника абсолютно другого типа, который как бы говорит тебе: «Не надо меня исправлять. Там лучше не сделать». И ты понимаешь, что он тебя к дискуссии не приглашает. Или Шопен – там тоже все доведено до совершенства.
ДБ Недавно ты переехал в Берлин. Расскажи, зачем и надолго ли собираешься остаться?
ИЯ Сейчас я рассматриваю этот переезд как попытку вырваться из зоны комфорта и сделать что-то новое, потому что я почувствовал, что в Москве не развиваюсь. В Москве как будто так много всего происходит, но я не нахожу для себя вещей, которые могли бы меня дальше двигать. В свое время я так же уехал из родной Самары – потому что понимал, что застопорился и искал новых сложностей.
ДБ А фортепиано ты уже нашел там или привез его с собой?
ИЯ Не привез и не нашел. Пока я пишу новую музыку на компьютере. Кстати, не прибегать к помощи фортепиано – полезный опыт для композитора. Есть авторы, такие как Шопен или Шуман: они писали только за инструментом. Это импровизационный подход: играешь, импровизируешь – и сразу же записываешь удачные куски из импровизации, а потом опять импровизируешь. А Шостакович или Бриттен (хотя оба тоже прекрасно играли на фортепиано) – композиторы, которые всю музыку придумывали в голове, а потом записывали. Это как играть в шахматы без доски. Для меня это довольно сложно, я ведь привык к инструменту – пальцы так и тянутся нажать аккорд, проверить, как он будет звучать. Поэтому я тут уже нашел немецкий сайт типа Avito и, думаю, все-таки обзаведусь каким-нибудь стареньким роялем.
ДБ Какую музыку ты сейчас пишешь за компьютером?
ИЯ У меня в задумках «Застольная месса» по рассказу Чехова «Сирена». В этом рассказе кучка судебных чиновников пытается вынести приговор мелкому правонарушителю, но у них никак это не получается, потому что дело им малоинтересно, все голодны, и разговор всякий раз скатывается на обсуждение разнообразной еды – от кулебяки до поросенка под хреном. Я взял за основу чеховский текст и пишу теперь произведение для хора a cappella. Первая часть пока называется «Водочка», потом будут «Селедка», «Щи», «Запеканка» и так далее, а последняя – «Сигарка». Почему это застольная месса? Потому что к чеховским разговорам о еде я подмешиваю текст богослужения на латыни – и постепенно, по мере наполнения желудка, латыни становится больше и больше. В финале уже все поют на латыни, потому что сначала надо живот набить, а потом уже о боженьке подумать.
ДБ Опять русская метафизика. Итак, ты приехал в Германию с мессой про водочку и кулебяку?
ИЯ (Смеется.) Это переходный период. Есть еще и второй проект, оркестровый кроссовер – я хочу поиграть свои джазовые композиции с большим оркестром, найдя правильный баланс между классической и импровизационной составляющей. Так, чтобы это не походило на Жака Лусье. Такой вот странный симбиоз.
