Прогулка
Со столицей бывшего Вестфальского Королевства, городом, чье название прочно ассоциируется с именами выдающихся сказочников братьев Якоба и Вильгельма Гримм, связан первый серьезный ангажемент молодого Малера: в 1883 году Королевский театр Касселя предложил 23‑летнему музыканту должность второго капельмейстера и хормейстера сроком на три года. Впервые ему выпала возможность такого длительного сотрудничества с одним и тем же институтом. Ежегодный оклад Малера составлял 2100 марок — по тем временам солидная сумма, объективно отвечавшая квалификации дирижера. Наконец он мог бы дать волю амбициям, продемонстрировать таланты и характер.
Во второй половине XIX века Кассель, аннексированный Пруссией в 1866 году по Союзному договору с северогерманскими государствами и ставший административным центром провинции Гессен-Нассау, переживал промышленный подъем: здесь открывались новые производственные предприятия, функционировал общественный транспорт, развивалась городская телефонная линия, налаживалось железнодорожное сообщение с другими населенными пунктами в земле Гессен. Постепенно увеличивалось и количество жителей Касселя, которых привлекали не только благоприятные условия для ведения предпринимательской деятельности, но также природа этой местности. Оазисы цветущих садов, умиротворяющие набережные реки Фульды, зеленые террасы, гроты и водопады парка Wilhelmshöhe, дубовые рощи и искусственные водоемы Karlsaue становились источником вдохновения для немецких живописцев. «Из моих окон я вижу возвышающиеся над городом горы и леса; приветливая Фульда спокойно течет между ними. И когда солнце бросает в комнату свои разноцветные лучи, — ты знаешь сам, насколько легче становится тогда на душе. Так и у меня сегодня, когда я сижу за своим письменным столом, время от времени спокойно смотрю в окно и вижу, какой неомрачимый покой царит вокруг», — писал Густав своему другу Фридриху Лёру в апреле 1885‑го.
Зрелищные виды искусства и музыка ценились сообществом Касселя во все времена. Один из старейших оркестров Европы возник именно здесь, в начале XVI века, когда ландграф Гессена Вильгельм II учредил придворную капеллу (изначально в ней было всего восемь музыкантов). Нотный материал для нее впоследствии готовила первая местная типография, открытая в Касселе в 1594 году по инициативе другого ландграфа — Морица Ученого. Новому правителю, современнику Шекспира, удалось привлечь выдающихся музыкантов Европы, в том числе англичанина Джона Дауленда — лучшего лютниста своей эпохи, и в годы правления возвести здание первого (на территории единой Германии) стационарного театра. При короле Жероме Бонапарте оркестр Касселя значительно расширился (до 68 музыкантов) и входил в число крупнейших в Европе. Ключевой фигурой в истории коллектива мог бы стать Бетховен, однако в переговорах между ним и Касселем последнее слово осталось за Веной, где композитору предложили пожизненную пенсию. В 1822 году оркестр возглавил Людвиг Шпор. Основоположник немецкой скрипичной школы XIX века, автор девяти симфоний (как и Бетховен), изобретатель подбородника и, вероятно, дирижерской палочки, как ему приписывают, смог поднять исполнительское мастерство кассельских музыкантов на международный уровень.
Придворный театр располагался в перестроенном и значительно расширенном в результате масштабной реконструкции (архитектор — Иоганн Бромейс) бывшем дворце принца Максимилиана (одного из многих сыновей ландграфа Карла), в сердце города, на углу Верхней Кёнигштрассе и Оперной площади. Зрительный зал вмещал порядка 1200 зрителей, обладал передовым техническим оснащением. Репертуар был невероятно обширным, преимущественно немецким (предпочтение отдавалось произведениям Глюка, Вебера, Маршнера, Николаи, Лорцинга, Вагнера и, конечно же, Моцарта, чьи оперы на либретто Да Понте шли в переводе на немецкий). Интендант театра подчинялся управляющему директору в Берлине Бото фон Хюльзену лишь номинально, по факту же ему предоставлялась практически полная свобода действий. В 1883 году должность интенданта занимал барон Адольф фон унд цу Гильза — отставной капитан прусской гвардейской полевой артиллерии, кавалер Железного креста первого и второго классов. Стоит ли сомневаться в том, что в руководстве театром он в первую очередь заботился о поддержании «строевой дисциплины»? Главным дирижером был Вильгельм Трайбер, который приложил все усилия, чтобы его подчиненный, второй капельмейстер, чрезмерно раздражавший упрямством в профессиональных вопросах, занимался исключительно второстепенными операми. Трайбер вызывал у Малера взаимную неприязнь («Он самый бравый отбиватель четвертей, какого я только встречал» — из письма к Фридриху Лёру, сентябрь 1883 года).
Королевский театр Касселя: Obere Königstraße/Opernstraße
Кассельские адреса Малера, к сожалению, сохранились только в документах. Ни одного из трех домов, где он проживал, не найти на современной карте города, чей архитектурный облик кардинально изменился во время Второй мировой войны. Исторический центр Касселя, выстроенный в стиле типичного фахверка, был практически полностью утрачен в результате серии налетов Королевской авиации Великобритании и военно-воздушных сил США: одна из самых смертоносных бомбардировок пришлась на 22–23 октября 1943 года и спровоцировала пожар, длившийся неделю. Месяцем раньше в огне погибла бóльшая часть фонда государственной библиотеки — не уцелели даже тома, хранившиеся в сейфах. Поздняя, послевоенная застройка Касселя учитывала этажность зданий, но не воссоздание архитектурных композиций прошлого века.
Из переписки Малера с друзьями известно, что в августе 1883 года он снял квартиру у портного Адольфа Франка на втором этаже на Mittlere Carlstraße, 17, недалеко от театра. Следующее пристанище — Frankfurter Straße, 22 — находилось в том же районе, чуть ближе к Фульде (хозяйкой дома была преподавательница фортепиано Каролина Лизе). Здесь Малер пробыл недолго и в результате переехал к фрау Лаукхардт на Wolfsschlucht, 13 (поклонники оперы Вебера «Вольный стрелок» углядели бы в этом названии зловещий символ: Wolfsschlucht в переводе с немецкого означает «Волчье ущелье», которое фигурирует в либретто — по сюжету коварный дьяволопоклонник Каспар заманивает сюда ничего не подозревающего Макса). Эта улица пересекалась с Opernstraße и располагалась севернее, чем две предыдущие локации Малера в Касселе.
Дома Малера
Несмотря на то, что деятельность Малера в Королевском театре Касселя оказалась сопряжена с бесконечными склоками и интригами — инициированными не только Трайбером, но также участниками оркестра (в воспоминаниях Натали Бауэр-Лехнер упоминается случай, когда второму капельмейстеру намеревались устроить настоящую взбучку, однако его спасли хладнокровие и выдержка), — обратной стороной медали все же были профессиональные достижения: благодаря присущей Малеру способности ставить перед собой и перед исполнителями сверхзадачу, выводить их из состояния «обывательской летаргии» в выигрыше оказывался слушатель, получавший яркое музыкальное впечатление, даже если само произведение не выглядело многообещающе. Критика вскоре также оценила потенциал и энергичность второго капельмейстера Хофтеатра и в сопоставлениях с Трайбером отдавала предпочтение его молодому конкуренту. Как дирижер, один из лучших своей эпохи, Малер мог реанимировать, кажется, даже самый безнадежный оркестр.
С солистами-вокалистами ситуация складывалась несколько иначе — и в некотором смысле даже пикантнее. В Касселе Малер сильно увлекся сразу двумя певицами — дочерью композитора Йозефа Гунгля Виргинией, знойной брюнеткой, уже зрелой, опытной женщиной (Виргиния была на двенадцать лет старше), и Йоханной Рихтер, молоденькой блондинкой, которая преуспела в партиях Царицы ночи, Леоноры и вагнеровской Венеры. Она пользовалась популярностью у публики, и о ее пении благосклонно отзывалась пресса. В Кассель Рихтер переехала из Бремена в 1883 году — так же, как и Малер (примечательно, что они стали соседями в 1885‑м — Йоханна жила на Kölnische Straße, 13, в трехэтажном доме с мансардой). Шансы на роман с Виргинией выглядели ничтожными из-за семейного статуса певицы и воспитания ею двух детей. Йоханна была свободна. Страсть к ней вылилась во внутреннюю борьбу, болезненное, терзающее переживание, потрясшее Малера до глубины души. Он искал в себе силы сопротивляться ему, тщетно пытаясь бежать прочь, но вновь и вновь оказывался в ловушке женских чар. Жажда взаимности соседствовала в нем с мрачной тоской и осознанием бесплодности этих странных отношений. «Мой сфинкс не перестает смотреть мне в глаза загадочно и угрожающе; в остальном она относится ко мне как к полубезумному: отчасти с сочувственным доброжелательством, отчасти со злобным любопытством», — так писал Малер о Йоханне Рихтер своему другу Фридриху Лёру. Регулярные встречи в театре и общение во время и после репетиций только усиливали и без того бушевавшее пламя. Взаимным ли было чувство — об этом ни один биограф композитора не скажет с уверенностью: в письмах к Лёру Малер выбирает неоднозначные формулировки с яркой эмоциональной окраской, использует поэтические эпитеты, но старается не называть вещи своими именами. Его послания можно интерпретировать и так, будто бы Йоханна позволяла себе кокетство и флирт, но оставалась неприступной, играя чувствами темпераментного музыканта. Позже он сообщил другу: «Множество работ и перспектив помогают мне, старому сангвинику, обмануть себя и на время забыть мои горести. С нею я, вероятнее всего, расстанусь, не сказав ни слова на прощание».
Малер сказал гораздо больше, чем одно слово. Как это обычно бывает, в творчестве сублимируются внутренние конфликты, душевные терзания, нереализованные надежды, тайные страсти. Ударом нарциссической отчужденности по кресалу самозабвенного желания высеклась искра живого композиторского вдохновения. Малер посвятил своей очаровательной истязательнице шесть стихотворений — простых, как народные песни. Четыре из них сложились в вокальный цикл «Песни странствующего подмастерья» (Lieder eines fahrenden Gesellen) — ранний опус Малера, вошедший в репертуар певцов по всему миру. Йоханна Рихтер покинула Кассель через два года после Малера — ее приглашали на постановки в Немецкую оперу Роттердама, в Городской театр Кёльна. Свою карьеру она завершила в Кёнигсберге и Данциге. Малер же в какой‑то момент — спустя десять лет после пережитой драмы — мысленно вернулся к событиям кассельского периода и оркестровал «Песни странствующего подмастерья». Впервые в этой версии они были исполнены в марте 1896 года на концерте Берлинской филармонии с голландским баритоном Антоном Систермансом.
Некоторое время Малер с разрешения Гильзы возглавлял Хоровое общество в соседнем городке Мюндене. Этот уютный фахверковый заповедник в 27 километрах от Касселя стал для молодого композитора, скорее всего, отдушиной, крошечным островком безмятежности и взаимопонимания, необходимым для психологической разрядки от происходивших в театре «военных действий». В феврале 1885 года в мюнденском отеле Zur Krone на Burgstraße, 151 (теперь — 36) состоялся концерт, приуроченный к 185‑летию шотландского поэта и драматурга Джеймса Томсона. В его честь звучала оратория Гайдна «Времена года». Дирижировал Малер, сольные партии исполнили тенор Хуго Симон, бас Пауль Греф и сопрано Йоханна Рихтер. Она была приглашена несмотря на то, что в декабре 1884‑го между ней и Малером произошло объяснение в чувствах, и все точки над и уже были расставлены. «В ней для меня все, что достойно любви в этом мире. Я мог бы отдать за нее каждую каплю крови. И все же я знаю, что должен уйти. Я сделал для этого все, но выхода пока не вижу», — признавался Малер Лёру.
Хор Мюндена стал одним из участников триумфального исполнения оратории Мендельсона «Павел» на Большом музыкальном фестивале, проходившем летом 1885 года в Касселе. Изначально в программе была заявлена Девятая симфония Бетховена с Малером в качестве дирижера, но в результате закулисных интриг пришлось искать альтернативный вариант. Вильгельм Трайбер, узнав о том, что к предстоящему открытию фестиваля подключен оркестр театра, почувствовал себя уязвленным и сделал все возможное, чтобы этому помешать. Более того, Трайбер мобилизовал все свои связи с представителями прессы и инициировал в местных газетах травлю Малера на почве антисемитизма. В спешном порядке второму капельмейстеру и его единомышленникам пришлось менять планы — отказаться от Бетховена в пользу Мендельсона, собрать оркестр из музыкантов придворных капелл Майнингена, Веймара, Брауншвейга и капеллы Кассельского пехотного полка — всего около восьмидесяти человек. «Подготовка музыкального празднества точно так же быстро двигается вперед, и в ближайшие дни оно с большой помпой будет спущено на воду. — Я стал форменным образом популярным: своего рода герой дня! — Впрочем, всем этим я сыт по горло», — писал Малер Лёру. Интересно то, что для проведения мероприятия был выбран торжественный зал, располагавшийся в казармах 83‑го пехотного полка на Hohenzollernstraße, 106 (в настоящее время — Friedrich-Ebert-Straße, жилой комплекс Samuel-Beckett-Anlage). В начале XX века Кассель (в особенности его южные районы) был усеян военными объектами. По сведениям Фонда Густава Малера, площадка вмещала 2100 слушателей. Как выглядели ее интерьеры, к сожалению, никакой информации не сохранилось. Все солисты, задействованные в концерте, — меццо-сопрано Роза Папир-Паумгартнер, тенор Генрих Гудехус, баритон Пауль Бульс — исполнили свои партии превосходно. Пресса до небес превозносила дирижера и отмечала, в частности, его «всеохватывающую энергию» («Почести и любовь просто осыпали меня дождем»).
После выступления артисты направились в сад пивоварни Losch на Kölnische Straße, 96. Точного описания этого места найти не удалось, но по сохранившимся литографиям того времени можно составить представление о нем и об атмосфере всеобщего ликования, сопровождавшей фестивальный успех Малера: на изображениях запечатлен фрагмент парка — под открытым небом, на поляне за таверной, за многочисленными столиками отдыхают кассельские бюргеры, чуть поодаль от них — небольшая эстрада, которая предназначалась как для музыкальных ансамблей, так и для проведения лекций и перформансов.
С Касселем связан еще один любопытный и не столь известный факт из биографии композитора. В ранние 1880‑е, в самом начале своей карьеры, Малер состоял (правда, всего год) в гедоническом клубе «Шлараффия» — немецкоязычном творческом объединении, куда допускались (и это правило действует и по сей день) только представители сильного пола. «Шлараффия» была учреждена в 1859 году в Праге и распространилась сетью филиалов по всему миру. Ее отделение в Касселе открылось осенью 1883 года — тогда же, 2 ноября, Густав Малер был посвящен в «рыцари» и наречен клубным именем Клингзор, что, конечно же, отсылало к вагнеровскому «Парсифалю». Среди «шлараффов» преобладали представители артистической среды. Их символом являлся филин, а в качестве приветствия использовалось сокращение латинского выражения ludum ludite («играйте в игру») — Lulu. Собрания представляли собой шуточный рыцарский поединок и проходили в зале, оформленном в средневековом стиле. В Касселе таким местом встреч была выбрана неоготическая крепость Лёвенбург (впрочем, такая информация содержится только на сайте Фонда Малера и никаких других подтверждений этому нет). Конечно, из-за частых разъездов Густав вскоре вышел из ассоциации, но навсегда остался ее «почетным паломником».
Дом Йоханны Рихтер: Kölnische Straße, 13
Мюнден, отель Zur Krone: Burgstraße, 36
Festhalle: Hohenzollernstraße, 106 (в настоящее время — Friedrich-Ebert-Straße, жилой комплекс Samuel-Beckett-Anlage)
Пивоварня Losch: Kölnische Straße, 96
Крепость Löwenburg: Schloßpark, 9
Для Малера Кассель не стал городом мечты, скорее наоборот — здесь рассыпались в прах его надежды, тонули в море печали и разочарований импульсивные порывы юности. Несмотря на то что роман музыканта с Касселем не сложился, это обстоятельство не помешало людям нового времени отдать дань уважения композитору: его именем названа лестница, построенная в 1963–1964 годах Гансом-Гербертом Вестфалем и соединившая центральные районы и парковые пространства Karlsaue. Ее ширина почти десять метров. Чтобы подняться по ней, нужно преодолеть сто семь ступеней и несколько промежуточных платформ. Пару лет назад лестницу Густава Малера реконструировали — около семи тысяч плит были демонтированы, бережно очищены и аккуратно установлены заново на более прочную бетонную основу, обветшавшие элементы заменили на идентичные, созданные по той же технологии, что и в 1950–1960‑х. Здесь, на склоне Karlsaue, особенно красиво весной, когда цветет вишня и все утопает в нежно-розовом цвете.
Лестница Густава Малера: Staatspark Karlsaue
Продолжение следует
