События
Солист Мариинского театра, хореограф Александр Сергеев, не так давно блеснувший на родной сцене постановкой «Коппелии» Лео Делиба, на этот раз решил покорить провинцию – да не чем-нибудь, а новой интерпретацией великого произведения Чайковского. В Нижнем Новгороде родилась уникальная версия: впервые целиком звучит оригинальная партитура 1877 года, основанная на подлинной рукописи (ноты подготовлены в рамках Академического полного собрания сочинений Чайковского – проекта Государственного института искусствознания и Государственного музея-заповедника композитора в Клину, руководитель проекта – Ада Айнбиндер).
Все привычные российскому зрителю трактовки балета основаны на ставшей канонической версии Льва Иванова и Мариуса Петипа 1895 года: тогда дирижер-постановщик Риккардо Дриго перетасовал порядок номеров музыки и оркестровал некоторые фортепианные сочинения Петра Ильича, которые вошли в обновленную партитуру. Отдельные попытки вернуть оригинальный музыкальный текст и включить в спектакль фрагменты, не звучавшие ранее, предпринимались в советское время. Например, это пытался частично сделать Владимир Бурмейстер в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко в 1950-х. Но именно Александр Сергеев возвращает, как он утверждает, подлинного Чайковского. И в новой постановке, несколько более длинной, чем это бывает обычно, действительно звучит довольно много свежего материала – в основном в третьей картине (бал в замке).
Хореограф по-новому взглянул на образную концепцию действа. Балет приобрел сюжетную логику, которой так не хватает в привычных интерпретациях, где преобладает дивертисментность.
Драматургическим лейтмотивом своей версии Сергеев называет тему ответственности. «Нас интересует два ее типа: вопрос чести и долга перед своими подданными и ответственность за свои поступки, действия, обещания. Давая клятву, ты не можешь запросто нарушить ее. А если ты это делаешь, то теряешь все. И себя», – говорит постановщик.
Тут фокус смещен с Одетты-Одиллии на роль Зигфрида, именно он становится главным героем постановки. У этого персонажа в данном случае очень ярко вылепленный характер и большая, хореографически усложненная партия.
Зигфрид – настоящий романтический герой, в котором не так много юношеского пафоса, как это, например, можно наблюдать в спектакле Юрия Григоровича. В постановке Александра Сергеева в его характере преобладают тонкость, внутренняя хрупкость, отчужденность от всех. Он тут «не от мира сего». Принц мечется между своим долгом (он должен стать королем, ему необходимо жениться) и миром грез («лебединый» акт, возникающий в его воображении), в которых он находит свою идеальную любовь. Сергеев придумал Отражение Зигфрида (вместо колдуна Ротбарта, стерегущего лебедей, или Злого Гения в версии Григоровича) – двойника из темного мира, который преследует его и в финале повергает во вселенную мрака. Так что в этой версии никакого хеппи-энда нет.
Партии белого и черного лебедя тут исполняют разные балерины, вопреки традиции. В спектакль вернулся и Бенно, друг Принца, который присутствовал в исторических постановках: в советское время его роль купировали, введя вместо него партию Шута.
Александр Сергеев несколько подредактировал либретто на свой вкус: так, самую «стоячую», практически лишенную действия первую картину он насытил живыми подробностями. Здесь Принц и его друзья празднуют окончание учебы: прямо на сцене получают свои аттестаты у профессоров. И по этому радостному поводу в дальнейшем разворачиваются все танцы.
А в сцену бала введены дамы в различных по цвету нарядах и их спутники: для всех них Сергеев придумал номера на ранее нигде не звучавшую музыку Pas de six, они же исполняют и сюиту обычно решенных в характерном стиле народных танцев. Мазурка, Неаполитанский, Чардаш, Русский, Испанский здесь поставлены как неоклассика, местами с оттенком иронии по отношению к самим персонажам.
Постановщик не меняет хореографической сути легендарного балета: целиком сохранены «лебединый» акт Льва Иванова в редакции Агриппины Вагановой, па-де-труа Мариуса Петипа в первой картине, частично его же «черное» па-де-де. Все остальное сочинено весьма близко к стилистике Мариуса Ивановича и в принципе выглядит органично со «шлягерными» номерами.
Труппа Нижегородского театра танцует с большим старанием и прилежностью: качественно отрепетированы все кордебалетные сцены. Вполне на совесть поработали и солисты: утонченная Одетта Маюка Сато с кантиленными руками, весьма техничная Анастасия Никольская (ее героиню здесь именуют не Одиллией, а «Гостьей в черном»).
Но по-настоящему впечатлила работа Андрея Орлова в роли Зигфрида. Артист великолепно передал отчаяние и внутреннюю боль персонажа, его душевный надлом и романтическую отрешенность. Именно ощущение тончайших нюансов внутреннего состояния принца позволило ему развернуться в полную актерскую мощь: такую детальную игру нечасто увидишь даже у столичных танцовщиков. Но и по части техники он был безупречен: со всеми виртуозностями, которыми нашпиговал его партию Сергеев, Орлов справился более чем уверенно, легко и просто по-премьерски – его танец был воздушным и одновременно очень образным.
Художник Леонид Алексеев предложил посмотреть на легендарный балет одновременно через призму и романтизма, и современности. Правда, оформление постановки как будто существует несколько отдельно от сюжета, прочерченного хореографом. Ауру первого направления создают цитируемые Алексеевым картины Каспара Давида Фридриха. Одна из них, «Лебеди в камышах» из Эрмитажа, отображается на занавесе, другая, «Руины аббатства Эльдена близ Грайфсвальда» из музея Берггрюна в Берлине, стала основой декорации первой картины. Вместе с тем в пространство спектакля активно внедрены модные нынче видеопроекции, а костюмы героев часто балансируют на грани классических представлений об облике «Лебединого» и современных фэшн-решений (толстовки, в которые одеты студенты-сверстники Принца, «клубные» наряды кавалеров дам в сцене бала).
Оркестр, ведомый Федором Леднёвым, вопреки ожиданиям никакой аутентичности и новизны в прочтении не дал: преобладали привычные штрихи и фразировка, обычные, стандартные темпы, подчас даже замедленные.
Спектаклю пока что не хватает лоска, большей выпуклости характеров, демонстрируемых артистами. Конечно, хореографию Александра Сергеева «съедает» маленькая сцена Нижегородского оперного, не дающая в полную мощь развернуться его творческому таланту – особенно это видно в массовых, кордебалетных эпизодах. Новое, эксклюзивное «Лебединое озеро» требует большего пространства, соразмерного его масштабу и оригинальности замысла.
