Релизы
Личность Риада Маммадова, пианиста и композитора, многогранна. Он выпускник Московской консерватории, играет джаз и классику; «лицо» Cartier, обожает мугам, дружит с братьями Курентзисами. Одна из творческих установок музыканта — исследование будущего через призму прошлого. Именно этим изысканиям посвящены два новых мини-альбома East of Eden и East of Eden II, выпущенных в конце января французским лейблом Evidence Classics.
Тщательно изучив традиции мугама в аспирантуре Московской консерватории, музыкант многое делает для того, чтобы соединить это древнее искусство с современными импровизационными практиками: «Мне всегда было интересно наблюдать за мугамом сквозь века, ведь в каждой эпохе он по-своему преображается. В первую очередь это импровизационный жанр, поэтому он гармонично соединяется с джазом. Мугам я отношу к восточному Ренессансу, так как в то же время, в XIV веке, на Западе расцветало Возрождение. И искусство мугама в альбомах проносится неким лейтмотивом в пьесах моего авторства».
Пианист на записи действительно миксует два этих жанра. Однако вместо вихрей виртуозных джазовых пассажей, калейдоскопичной смены задорных ритмов и безудержного драйва — вечных спутников джаза — слушателю предстоит раствориться в совершенно ином звучании. Здесь царствует интровертное фортепиано, приправленное перчинкой архаичного мугама и аутентичным звучанием народных инструментов. Маммадов выстраивает тонкий диалог с национальной традицией. И порой настолько органично шелковая лента — нежные фортепианные паттерны — оплетает терпкие, вяжущие интонации мугамного пения (ансамбль мугаматистов в составе Алиаги Садиева, Эхтирама Гусейнова, Камрана Керимова), что уже и не вспомнить, кто начал эту беседу. В композициях музыканта грань между сочинением и исполнительством стирается. Так и предрассудки о несочетаемости темперированного рояля и нетемперированного мугамного пения исчезают с первых минут записи.
Музыкальное путешествие по бакинским дворикам сопровождают кларнетист — ответственный за саунд-оформление Юра Гинзбург (он же Георгий Мансуров, бывший солист musicAeterna) и басист Сергей Корчагин. Они поочередно меняются местами, примеряя на себя роль адептов традиции: в композиции Severance гулкие контрабасовые щипки подражают звонкому азербайджанскому тару, нуарно оттеняя его; в сочинении East of Eden вкрадчивый и бархатный кларнет в какой-то момент выступает в роли мугаматиста, Мансуров бережно исполняет горькие мотивы. Пульс этого ансамбля на записи — ударные Александра Зингера. Вместе с Зингером Риад Маммадов и Сергей Корчагин на короткие моменты переключаются на чистый джаз; звучанием они напоминают знаменитое трио Эванс — Лафаро — Моушн. Эти островки европейской культуры лишь ненадолго выводят из транса, напоминая об общей импровизационной природе мугама и джаза.
Вояж длиной не больше школьного урока (два альбома суммарно длятся 45 минут) начинается с трепетного и сакрального исполнения молитвы коллективом Questa Musica. Invocation с мягко диссонирующей вертикалью, отсылающая к итальянским мадригалам, служит трамплином — для прыжка от европейского Ренессанса к искусству Востока. Второй альбом завершается композицией, оставляющей горько-сладкое послевкусие, подобно азербайджанскому гранату. В основе Yearning — народная песня о красоте дикой природы Лачына и, конечно, о любви. «Ай Лачын» — нараспашку, с открытой душой и с приглушенной тоской поет мугаматист под звуки вторящего тара и ненавязчивой последовательности джазовых гармоний.
