События
Это не первая версия легендарного спектакля, осуществленная хореографом. В 1996 году он создал авторскую трактовку произведения Чайковского на сцене Большого театра. В ней он значительно перекроил либретто (так, Одетта-Одиллия превратилась в зачарованную Принцессу-Лебедя, злой гений Ротбарт стал Королем, отцом Принца и его соперником и т.д.), переставил музыкальные фрагменты, а также сочинил весь балетный текст заново. На фоне версии Григоровича, которая шла до этого здесь долгие годы, спектакль Васильева выглядел авангардным и причудливым: разгромная критика в прессе не заставила себя ждать. Постановка продержалась в репертуаре только до 2001 года. Потом появилось «Лебединое» Васильева для Школы Большого в Бразилии. И вот, новая интерпретация, созданная эксклюзивно для театра в Казани и привезенная в рамках гастролей театра в Большой. В ней автор, отметивший в апреле 85-летие, не стал коренным образом менять либретто и насыщать балет глубоким психологическим подтекстом, хотя появилось много интересных нюансов. Например, Васильев вывел на первый план роль Ротбарта: партия героя насыщена танцевально (конечно, не без влияния Злого Гения у Григоровича) – поставленная для артиста-премьера, она выглядит объемнее и ярче роли Зигфрида. Но главное, он переосмыслил образ Ротбарта. В этом спектакле колдун влюблен в Одетту и превращает ее в лебедя, потому что она не захотела быть с ним (об этом рассказывается в отдельном прологе, поставленном на музыку интродукции). И на протяжении всего действия в «лебединых» сценах Ротбарт будет неоднократно домогаться Одетты, страстно умоляя ее о взаимной любви, но неизменно получая отказ. Такое очеловечивание персонажа привело к тому, что он вызывает живое сочувствие. Интересно и то, что в спектакле две Одиллии, два черных лебедя. Одна – греза, мираж (ее исполняет та же балерина, что и Одетту), придуманный Ротбартом, чтобы сбить с колеи Зигфрида и заставить его предать любимую. Вторая – дочь колдуна, страшное, безобразное существо, чей образ решен очень гротескно и исключительно пантомимными средствами. Именно она возникает перед лицом Принца в момент роковой клятвы.
Васильев поставил балет на восемьдесят процентов заново. От Петипа фрагментарно осталось «черное» па-де-де, от Александра Горского – начало «лебединых» сцен и некоторые номера из характерной сюиты, от Льва Иванова – адажио Одетты и Зигфрида и кода лебедей во второй картине. Спектакль основывается исключительно на лексике классического танца, но Васильев так виртуозно ею манипулирует и показывает, насколько она богата и многогранна, что многим молодым хореографам впору поучиться у Мастера.
Первую картину он превратил в народный праздник: здесь вместе с Принцем, Бенно и его друзьями вовсю резвятся крестьяне и их дети (воспитанники Казанского хореографического училища). А вместо привычного па-де-труа Васильев придумал секстет, в котором участвуют Бенно, Зигфрид, два кавалера и две дамы: этот номер опять же поставлен в абсолютно классической эстетике, но выглядит невероятно свежо и эстетично.
Любопытно, что артисты миманса, активно участвующие в первой картине, не сидят как истуканы во время танцев других героев, а активно ведут диалоги друг с другом, живут на сцене, у каждого здесь своя роль: в этом читаются знаменитые традиции московской балетной школы, в которой особое внимание всегда уделялось актерскому существованию балетных на сцене и питомцем которой является Владимир Васильев.
Вторую, «лебединую» картину хореограф знатно подсократил. Он убрал трио больших лебедей и, самое удивительное, каноническую вариацию Одетты Льва Иванова. Вместо нее балерина исполняет Русский танец на балу в следующей картине: реальная Одетта появляется и тут, а Принц ее счастливо узнает.
Здесь же Васильев значительно купирует «черное» па-де-де. После вступления и адажио в хореографии Петипа, на музыку скрипичной вариации Принца танцует сначала он сам, а затем Одиллия, все больше и больше его соблазняя. Ее сольную вариацию на музыку «Шалуньи» – фортепианной пьесы Чайковского из 72 опуса, которую для балета оркестровал Риккардо Дриго, – Васильев ликвидировал: нагрузка на балерину в его спектакле и так усилена.
Финал хореограф решил, памятуя о советской «счастливой» традиции конца: Зигфрид стреляет в Ротбарта, который умирает. Принц воссоединяется с любимой. Их приветствует ликующий народ – свита главного героя, Бенно и крестьяне.
Владимир Васильев выступил и в роли художника в собственной версии «Лебединого» (он известен и в этом амплуа): его акварели, созданные специально для этой постановки, проецировались на больших экранах. В них он показал себя отличным пейзажистом: больше всего впечатлил образ озера в руинах, решенный с помощью изысканных цветов и в технике импрессионизма (вторая картина). Роскошно выглядели костюмы авторства Татьяны Кондрычиной: яркие, красочные, богато расписанные – видно, что на них не поскупились.
Смело и свежо показала себя балетная труппа Татарского театра. Слаженный, ровный кордебалет, восхитительные детки (педагог-репетитор Казанского хореографического училища Ольга Бородина) радовали глаз. Но главный подарок – замечательные солисты. Бразильянка Аманда Гомес, окончившая Школу Большого театра в своей стране, основанную, кстати, Владимиром Васильевым, покорила отточенной техникой и достойно сделанной образной частью в роли Одетты-Одиллии. Если черный лебедь у нее получился особенно соблазнительным и манким, то Одетту она трактует не как жертву, а, наоборот, как девушку с большой силой воли и духа, которая до последнего борется за себя.
Ее бразильский коллега, премьер труппы Вагнер Карвальо, с легчайшим прыжком, парящий, как черная птица над планшетом сцены, блистал в роли колдуна Ротбарта. В помощь артисту пришла не только точеная манера танца, но и выразительнейшая мимика с особым, хищным взглядом, говорящие кисти рук. Он здесь даже будто во многом затмевает образ добродетельного принца Зигфрида.
Еще один мужской персонаж, неизменно приковывающий к себе внимание, – Олег Ивенко, звезда труппы, не только танцовщик, но и актер, сыгравший Рудольфа Нуреева в британском фильме «Белая ворона»: в постановке Васильева он исполнял роль друга Принца, Бенно, заслуженно срывая шквал оваций публики блестяще выполненными пируэтами в темпе престо в первой картине.
С темпераментом, куражом и стилистической точностью были интерпретированы характерные танцы в третьей картине. Здесь особенно ярко проявила себя женская часть труппы (колоритная испанка Лада Старкова, зажигательная неаполитанка Диана Зарипова, грациозная венгерка Ольга Алексеева).
Грандиозные впечатления от спектакля усилила работа оркестра (дирижер – Андрей Аниханов), который на протяжении трех часов не допустил ни одной интонационной осечки, радовал разнообразием динамики и отсутствием аморфности, штампованности в прочтении. Особого восхищения заслуживает мастерство солистов, каждый из которых показал себя как музыкант высочайшего класса (Джамиль Шарифуллин – скрипка, Андрей Каминский – виолончель, Владислав Захаров – флейта, Руслан Веригин – гобой, Тимур Гильфанов – кларнет, Руслан Кравченко – фагот, Марат Зайнуллин – труба, Екатерина Резчикова – арфа). Все они великолепно звучали, приумножая качество и характер как самой постановки, так и творения Петра Ильича. Спектакль стал несомненной творческой удачей Владимира Васильева: как сказал сам автор, он хотел «создать в драматургии и хореографическом тексте нечто соответствующее теплоте музыки в красочной и сложной палитре звуков партитуры Чайковского». И у него это блестяще получилось: можно смело утверждать, что родилось свежее, незаезженное прочтение легендарного балета, поставленное с высочайшим вниманием и уважением к классическим традициям.
