События
Сюжет новой оперы, заказанной Театром оперы и балета имени Д. Хворостовского композитору Александру Чайковскому, основан на произведениях Виктора Астафьева. Писателю, чья малая родина – село Овсянка Красноярского края, – исполнился бы 1 мая сто один год. К этой дате и приурочили премьерный показ. Как и к 80-летию Великой Победы, поскольку само название отсылает нас к вечной теме противостояния вселенских катаклизмов и хрупких человеческих чувств, из которых, как сказано в Писании, первейшее – любовь.
Александр Чайковский, автор целой серии исторических опер (в частности, в Красноярском театре идет его «Ермак»), судя по всему, в совершенстве овладел рецептурой создания масштабной большой оперы в духе народных драм Глинки и Мусоргского. Как правило, он действует в тандеме с известными драматургами, но здесь взялся сделать либретто сам, соединив прозаические фрагменты из произведений «Пастух и пастушка» и «Звездопад» со стихами Кольцова и Блока – двух любимых поэтов Астафьева. Конкретных военных действий, батальных сцен в опере нет: короткое оркестровое вступление вводит зрителей в контекст событий – сумрачно-гулкое звучание медных, барабанная дробь, на заднике всполохи огня, и вот уже в воображении складывается «понятная картинка». О сражении, потерях мы узнаем из коротких реплик героев в самом начале – здесь же знакомимся с Борисом Костяевым, лейтенантом, которого назначают ротным вместо убитого командира. Борис увлекается Люсей, в доме которой бойцы останавливаются на короткий привал перед новым походом.
Но на фоне зарождающихся чувств пунктирной линией проходит тема Смерти, персонифицированной в опере соблазнительным женским образом. Сразу можно вспомнить «Песни и пляски Смерти» Мусоргского, где есть Смерть-полководец, Смерть, поющая любовную серенаду или убаюкивающая колыбельной.
У Александра Чайковского это роковая женщина, подкарауливающая своих жертв – раненых солдат и не только. Вторая сцена в опере – это инфернальный танец, который Смерть отплясывает с убитым немецким генералом: на войне перед ней все равны. Эта тема еще не раз повторится в опере, став символом обреченной страсти. А мотивы, намекающие на «Траурный марш» из «Гибели богов» Вагнера, дополняют визуальный облик Смерти – женщины а-ля Грета Гарбо или Мэрилин Монро, которую художник по костюмам Карина Автандилова одела в блестящее дизайнерское вечернее платье. Сопрано Анна Харитонова вжилась в эротический, властный характер этого персонажа. Она буквально гипнотизирует выбранных жертв, и из ее цепких объятий удается освободиться немногим. Единственным спасением оказывается женская преданная любовь: за солдата Мишку (Нургалым Аманбай) в госпитале буквально борется со Смертью медсестра Лида (Виктория Маслюкова).
Но перед влюбленными парами жизнь ставит и другие испытания. «От войны на войне нельзя уйти, войну на войне не обойдешь» – эта фраза Астафьева определяет всю трагическую коллизию оперы. Солдаты должны покинуть своих любимых, чтобы исполнить долг и защитить Родину. И самые пронзительные моменты спектакля – когда герои объясняются в своих чувствах, чтобы тут же сказать друг другу «прости». Изумительный по красоте, прекрасно прозвучавший дуэт Бориса (Юрий Заболотнов) и Люси (Виолетта Гришко) усилен сценографией Марии Высотской. Благодаря видеопроекции молодые люди оказываются окутаны ветвями сирени, а гигантские прозрачные занавеси создают иллюзию развевающихся штор, за которыми мы видим их обнимающимися.
«Самое сложное – показать любовь на сцене и не перейти в натурализм», – размышляет режиссер Ирина Лычагина. Ее подход к этой истории основан на аллегории, которая в сценографии выражена через изогнутую конструкцию – то ли мост, то ли падугу, то ли таинственный глаз (когда контуры начинают ярко светиться). Именно на нее восходят в финале Миша и Лида, чтобы соединиться в бессмертии.
Но слова, мизансцены в опере не существуют сами по себе, они насыщаются смысловым и эмоциональным содержанием через музыку. Александр Чайковский остается верен себе и сталкивает жесткое диссонантное звучание в ариозно-речитативных эпизодах (где зрители узнают о ситуациях и событийной канве) с номерами открыто песенного характера. Для композитора естественен переход от атональности к шлягерной мелодике, к узнаваемым классическим жанрам – маршу, вальсу, вокальной балладе, романсу, колыбельной, частушке. Разнообразие характерных сцен, составляющих контраст лирическим исповедям, дает режиссеру богатый материал и в итоге предопределяет успех оперы. Под самый конец Чайковский приберегает хор и вводит его как опытный полководец, бросающий в сражение новый батальон, достигая впечатляющей художественной победы. Женские голоса a cappella, без оркестра, образуют вибрирующий фон, на который накладывается исступленная фраза Люси: «Что же ты лежишь один посреди России?» В этой сцене женщины в нарядных платьях одна за другой выходят на авансцену с шинелями на руках – словно с мертвыми телами своих мужчин, и гора «трупов» растет и растет… Ария Мишки с хором на стихотворение Кольцова «По-над Доном сад цветет» становится и последним признанием, и реквиемом, в котором оригинальная мелодия перетекает в цитату из знаменитой песни «Соловьи, не тревожьте солдат». Так Александр Чайковский рифмует прошлое и настоящее, но при этом не завершает оперу хеппи-эндом. «Лида, Лида, Лида…» – имя любимой, которое все глуше и тише произносит Мишка, истаивает с последними звуками оркестра. Свет выключается, оставляя зрителей еще несколько мгновений в тишине переживать увиденное.
После премьеры композитор особенно отметил качество музыкального исполнения, которым руководил главный дирижер театра Дмитрий Юровский. Ему удалось ясно и точно передать замысел композитора, найти точные темпы, благодаря которым опера слушалась на едином дыхании, а главное, подчеркнуть «высокую трагедийность» музыки, ее благородный порыв. «В моей жизни было пятьсот с лишним премьер современных сочинений в разных жанрах, и есть достаточный опыт работы с новым, создающимся материалом, в том числе и театральным. Это все помогло мне легко “войти” в мир оперы Александра Чайковского», – прокомментировал Юровский. А на вопрос, каков прогноз зрительской востребованности, он ответил так: «Тут все зависит от двух факторов. Во-первых, все должно делаться на самом высоком уровне, тогда это имеет смысл. Оперы Верди, Пуччини сильно не испортишь, а современные оперы гораздо более хрупкие, здесь важна точная интерпретация – от этого во многом зависит, как публика воспримет новую музыку. И, конечно, играет роль литературный материал, сюжет, лежащий в основе. Простой пример: сейчас в Европе одна из самых исполняемых опер XX века – “Пассажирка” Вайнберга. Вряд ли при жизни автор мог предполагать такой интерес. Что касается “Любить на войне”, то, мне кажется, есть перспектива на многие годы вперед, потому что опер о Великой Отечественной войне очень мало. Фактически все обращаются к партитуре Молчанова “Зори здесь тихие” и все. В музыке Александра Чайковского удачно соединились элементы фольклоризма, модернизма, песенность. Есть безусловные шлягеры, а на сцене разворачивается очень трогательная история… Все предпосылки для счастливой судьбы, и неслучайно этой оперой уже заинтересовался Мариинский театр. В сентябре планируются гастроли с ней в Петербург, надеемся, что и в Большом театре нам удастся ее показать. Честно говоря, я бы “Любить на войне” показал и в Европе. В той же Германии, где люди пытаются не без сложностей осмыслить свое прошлое, опера могла бы иметь успех».
Пока безоговорочное признание опера получила у первых зрителей, среди которых был губернатор Красноярского края Михаил Котюков: «Это было великолепно. Если поначалу мы настраивались на общую волну, погружались в музыку, в сюжет, то в конце не хотелось, чтобы опера заканчивалась. Большой праздник, с которым я поздравляю нас всех». Директор театра Светлана Гузий отметила: «Теперь у нас есть три спектакля по произведениям Виктора Астафьева: два балета и опера. Миссия нашего театра – показывать не только классические, узнаваемые произведения, но и прославлять наших соотечественников».
