События
В сопроводительном тексте к юбилею ансамбля его художественный руководитель Владимир Тарнопольский высказывает предположение, что «главным достижением ансамбля является то, что в результате многолетней систематической работы нам удалось “синхронизировать” развитие отечественной новой музыки с общемировыми тенденциями». Конечно же, это именно так, если оговориться, что эту работу начали в конце 1950-х Мария Юдина и Андрей Волконский, в следующие годы продолжили Геннадий Рождественский, Эдисон Денисов, Гидон Кремер и Алексей Любимов, вывели в постсоветский этап Юрий Каспаров и Дмитрий Ухов. Сегодня наши композиторы побеждают на Международном конкурсе современной музыки Gaudeamus, исполняются на Венецианской биеннале и входят в репертуар Ensemble Modern, а у нас проводятся фестиваль «Другое пространство» и международная Академия молодых композиторов в городе Чайковский Пермского края, куда съезжаются светила мировой композиторской сцены.
Юбиляр сыграл в установлении этого миропорядка бесценную роль: на счету ансамбля «Студия новой музыки» – больше тысячи российских и мировых премьер, выпуск в свет забытых сочинений первого авангарда, ежегодный фестиваль «Московский форум», создание прочных горизонтальных связей с европейскими коллегами, участие в постановках современных опер и актуальных художественных проектах. Все понимают, что ситуация далека от идеала: государство новую музыку не очень-то поддерживает, а публика на нее очень-то ходит. Дело продолжает требовать энтузиазма, и его хватает; в процесс синхронизации отечества с миром вовлекается и молодое поколение: концепцию и программу юбилейного концерта придумал Тарнопольский-младший – Владислав.
Программа была снабжена современной медийностью – названия сочинений объявлял киноэкран – и содержала десяток пьес знаковых композиторов ХХ века и современности. Партитуры с разных сторон раскрывали мастерство ансамбля – от владения всевозможными приемами звукоизвлечения до похвальной для российского коллектива ритмичности. Игорь Дронов, как всегда, дирижировал скупо и приветливо. Называлась программа «Суррогатные города» (по названию цикла Хайнера Гёббельса), и хотя прилагательное «суррогатные» содержало толику культурологической подозрительности, города были по большей части настоящие: Стамбул, Лондон, Атлантида.
Интереснее другое: в концерте, явившемся результатом высокой художественной и организационной синхронизированности, музыка имела своей темой как раз рассинхронизированность – более того, даже воспевала ее.
Концерт открывали и закрывали композиции Чарлза Айвза и Дмитрия Шостаковича: соответственно «Центральный парк в темноте» и «Прогулка по Москве» из оперетты «Москва, Черемушки» в оркестровке Андрея Кулигина (последнюю, на радость зала, даже бисировали). Нью-Йорк и Москва предстали в этих пьесах городами из давно минувших времен, когда в центре Манхэттена можно было насладиться тишиной ночной природы, нарушаемой игрой уличного оркестра, или с ветерком проехаться по широким улицам советской столицы. Гонконг в «Сценах из уличного театра» кореянки Унсук Чин тоже предстал поводом для опосредованных воспоминаний. В метричном и жестком «Суррогате» Хайнера Гёббельса город противопоставлен голосу одиноко бегущего человека (текст экспрессивно читала Каролина Мельцер, вообще-то умеющая петь Фьордилиджи). В «City Life. Check It Out» Стива Райха сквозь ритмичную игру ансамбля сэмплами разговаривает, наоборот, сам город. В пьесе «Eastanbul» Владимира Тарнопольского несинхронность заложена в сам фундамент композиции, подобной сложно разворачивающейся формуле – по сравнению с ней рыночный галдеж в «Криках Лондона» Лучано Берио казался чинным и стройным (тут ансамбль уступил место Камерному хору консерватории). Фрагмент из «Атлантиды» Мортона Фелдмана, согласно названию, предлагал сколь угодно много вариантов прочтения графической нотации, сколь много их в нашем представлении о затонувшем материке. Честнее классиков оказался Дмитрий Курляндский, откровенно нанесший Стокгольм на одну из «Карт несуществующих городов», где он оказался только мерцающей проекцией сознания автора.
