Конкурс Рахманинова 2025
Как и на предыдущем конкурсе, в первом туре все участники должны были продирижировать симфонической фантазией Рахманинова «Утес». Мы услышали ее двадцать пять раз. В паре с ней двадцать три раза прозвучали части из симфоний Бетховена и дважды – Моцарта. Всю исполнительскую нагрузку, как и три года назад, приняла Государственная академическая симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского. Достойный коллектив! Стабильная интонация (особенно важная для меди), ритм, качество ансамбля, когда при любых происшествиях музыканты слышат и быстро подстраиваются друг к другу, стилистическая гибкость, культурное отношение к участникам. Оркестр вновь стал едва ли не главным героем тура.
А каждому из тех, кто поднимался на дирижерское возвышение, было отведено по 40 минут сценического времени. Большинство распорядились им так, чтобы поработать над симфонией фрагментарно, но обязательное сочинение сыграть с начала и до конца. И поскольку оно, как рентген, просветило все сильные и слабые стороны конкурсантов, поговорим об «Утесе».
Не то чтобы существует идеальная исполнительская модель. Конечно, нельзя механически сравнить, удалось ли дирижеру приблизиться к абстрактному образцу или соответствовать конкретной интерпретации (хотя в эталонах нет ничего плохого, они нужны). Но стоит раскрыть партитуру, возникает череда вопросов: как дирижер обойдется со свободной и довольно сложной формой, преодолеет ли ее пестроту и найдет темпо-ритм целого без соблазна сыграть все эпизоды приблизительно одинаково? Как выстроит динамику, приведет музыку к кульминации? Какое значение придаст музыкальной драматургии? Наконец, насколько он мануально оснащен, чтобы справиться со всеми задачами?
Ответы можно получить уже с самого начала симфонической фантазии. Сумрачная экспрессия первой фразы у виолончелей и контрабасов при поддержке фаготов развивается от четырех пиано к форте и обратно. Затем у флейты пробегает легкая волна в ритмическом обрамлении триолей на фоне тремоло и динамических «вилочек» у струнных. Пространство этих нескольких тактов уже наполнено музыкальными событиями, которые нельзя просто-напросто озвучить, сыграть без перемен красок, света и тени, без деликатных агогических нюансов, ускорений и замедлений. Сама интонационная структура (скачок малой сексты, который так часто встречается в романсах) говорит о вокальной природе этой музыки. Ей необходимо свободно дышать, а не лететь вперед, словно по беговой дорожке, но и не задыхаться от вялой темповой неопределенности. Для того чтобы этого добиться, дирижеру нужна развитая музыкальность и понятная техника, естественная ауфтактная система. В первый же день мы увидели, как различные мануальные недочеты приводят к очень похожим ошибкам.
Большей частью «Утес» (в разумных темпах) тактируется «на четыре», с особой подготовкой к переходу «на два» в кульминации. Однако участник из Эквадора Кристофер Мина Диас, по видимости, слишком рано укрупнил тактирование, вследствие чего оркестранты не прочитали его дальнейших намерений, и кульминация «просела», прозвучала в два раза медленнее. Его «превзошел» Бенедикт Зауэр с мучительно растянутыми темпами. Испанец Хосе Коломэ это же место в партитуре не сумел подготовить, поскольку не определился с метром (или тому виной неясная сетка тактирования вообще?), и кульминация проскочила в два раза быстрее. Кстати, Коломэ устно высказал несколько толковых пожеланий, но не смог их реализовать именно потому, что не подтверждал сказанного – показанным. Вместе с Зауэром они не прошли во второй тур, в отличие от Кристофера Мина Диаса, который был активен, уверенно повел Седьмую симфонию Бетховена так, что первая часть прозвучала вполне компактно и без «частокола» акцентов.
Без должной дирижерской смелости, но мануально вежливо азербайджанец Муртуза Бюльбюль, самый молодой из участников, не помешал оркестру исполнить фантазию. И это совсем не плохо – сперва научиться не мешать, прежде чем помогать музыкантам, и уж потом руководить ими.
Юрий Демидович с энергией восторженного музицирования первым попытался достичь каких-то нюансов, сыграть фразы у флейты (più Vivo) не ровно, а с устремлением развития. Попробовал оживить и следующие эпизоды. Но из-за чрезмерного перевозбуждения, выраженного в повышенном темпе, и таких же, как у коллег, технических просчетов он не смог передать свои намерения в кульминации: оркестр с первого раза ее попросту не сыграл. Но в целом сочетание «Утеса» с 39-й симфонией Моцарта, которую Демидович все-таки сумел привести к желанному для себя легкому, просвеченному звучанию, сделало его одним из фаворитов конкурса.
Оба участника, завершившие первый день, Ким Сан и Антон Торбеев поднялись на следующую ступень конкурсной лестницы. К дирижеру из Южной Кореи нужно присмотреться, может быть, его искреннее переживание музыки раскроется во втором туре более предметно. А вот россиянин показал себя одним из наиболее зрелых претендентов. Из двух возможностей – сыграть или порепетировать – он выбрал вторую. В отношении его мануального облика можно высказать ряд несогласий, поскольку при таком директивном уме ошибки особенно заметны и обидны. Хотя нельзя отрицать, что Торбееву удалось добиться своего в «Утесе» и в первой части Седьмой симфонии Бетховена, но снова в завышенных темпах – зачем?
Самым результативным оказался второй день прослушиваний, подаривший второму туру половину его участников – шесть человек. Если говорить о самых заметных чертах в общем (а подробнее обсудим после второго тура), то интеллигентным жестом и, следовательно, более собранным звучанием выделялись Николай Цинман (Россия) и Сунь Исин (Китай). Экспрессию как главный аргумент предъявили Бобуржон Курбоналиев (Узбекистан) и Олег Худяков (Россия). Последний, правда, обладает дирижерским комплексом (лидерскими качествами, способностями к мануальной многословности), но и самой опасной среди всех потерей самоконтроля за пультом. В то время как Алексей Асланов и Иван Худяков-Веденяпин уже имеют опыт в обуздании себя и уверены в общении с оркестром. Алексей, по-моему, дирижер более предсказуемый и в определенном смысле надежный. Иван – восприимчивей, подвижней, ярче, но и амбициознее – со всеми добрыми и худыми последствиями этих черт личности.
Еще четыре дирижера перешли во второй тур на следующий день и составили хорошо дополняющие друг друга пары: два представителя КНР Сунь Исин и Ху Сяобо соединили непосредственность (первый) и рациональность (второй). Если возвратиться к кульминации «Утеса» как пробному месту интерпретации, то именно Ху Сяобо, пожалуй, первым сумел выстроить подход к ней не стихийно, а осознанно, вспомнив об опорных аккордах медной группы. А вторая пара участников из Европы – Филиппо Десси (Италия) и Тилен Дракслер (Словения). Оба выступали на прошлом конкурсе и хорошо запомнились слушателям и критикам. Но если Дракслер подтвердил свою репутацию цельного, разумного и аккуратного дирижера, то Десси показался совершенно с новой стороны: взял в руки палочку (в прошлый раз он почти безауфтактно и широко «рубил» доли ладонью), и это сразу отразилось на облике – более ясный, разнообразный по амплитуде жест и плавное звучание с подготовленными, опрятными вступлениями.
Но самое важное, самое долгожданное – в завершение первого тура мы наконец-то были вознаграждены двумя очень приличными интерпретациями «Утеса». Слух отдохнул на столь желанной напевности, плавности, неторопливости дважды. Причем Дракслер был сильнее в деталях, сумел в отдельных местах придать музыке характер почти что «русского импрессионизма». Десси был менее сентиментален, но собрал, наверное, самую стройную и логичную форму фантазии.
И вот, пока первые впечатления сплетались в слова, стартовал второй тур. Не исключено, что он принесет сюрпризы. Во всяком случае, завязка, интрига и главные герои известны. Поспешим в зал!
