Релизы
Американская меццо-сопрано Кейт Линдси, давно живущая в Лондоне, выпускает на Alpha уже четвертый сольный альбом, не считая «Милосердия Тита» Моцарта с Жереми Рорером за пультом, где поет партию Секста, и альбома с музыкой Дебюсси, Равеля и Шоссона, где номера Линдси чередуются с номерами французского квартета Van Kuijk. Новый альбом Samsara включает два вокальных цикла – «Любовь и жизнь женщины» Шумана и «Песнь Евы» Форе. Своим новым партнером певица выбрала французского пианиста Эрика Ле Сажа – эксперта в области романтической музыки, в особенности Шумана, хотя его репертуар много больше.
Трудно не понять, почему Кейт Линдси так стремится сотрудничать с лейблом Alpha, где сочетают красивое с полезным – лица и голоса с концептуальностью проектов, раскрывающих всевозможные исторические ли, философские, антропологические ли темы, ракурсы, аспекты тех или иных явлений человека и культуры. Три предыдущих альбома Кейт – Tiranno и Arianna, записанные с ансамблем Arcangelo и Джонатаном Коэном, посвящены Нерону и мифу об Ариадне, а на диске Thousands of Miles, созданном с джазовым пианистом Батистом Тротиньоном, звучит ее любимая музыка Цемлинского, Корнгольда и Вайля. Samsara (она же Сансара) – круговорот рождения и смерти, поток времени, регламентированного кармой. Сансара женской судьбы, описанной Шуманом в «Любви и жизни женщины», – как еще точнее можно определить то, что слышится даже в музыкальных структурах цикла с его фигурами повторения и возвращения на круги своя?
На оперной сцене Кейт Линдси больше всего ассоциируется с травестийными брючными партиями, среди которых одной из коронных является Никлаус в «Сказках Гофмана» Оффенбаха, многажды исполненных на разных сценах, прежде всего, в Мет, где одной из партнерш певицы была и Анна Нетребко. Нет ничего удивительного в том, что Линдси, часто вынужденная оказываться в шкуре мужчины, пускается в глубокие чувственные рассуждения о феномене женского счастья и печали со всей страстью и музыкантской одержимостью. Линдси – певица-актриса, вживающаяся в разные стили и присваивающая их, мимикрирующая до неузнаваемости. Ее голос протеистичен: в нем и немецкая дисциплина, и французский соблазн, и английское остроумие, и американская свобода, позволяющие чувствовать себя как дома и на поверхности джаза, и в глубинах Монтеверди. В нем невооруженным ухом слышится и андрогинность, потому так сокрушительно прекрасен был в исполнении певицы Нерон, без труда овладевавший такой Поппеей, как Соня Йончева. В «Любви и жизни женщины» на стихи Шамиссо Кейт Линдси очень хотелось побыть беззащитной, ожидающей восторженной женщиной. Лучше пианиста, чем Эрик Ле Саж, придумать для этого было нельзя: он галантен до чрезвычайности, ловя и ведя певицу по тропинкам вокального сюжета.
В своем дуэте они драматически рельефно простраивают движение от песни к песне цикла, за которым следишь, как за захватывающим романом. В «Песне Евы» Форе – самом протяженном вокальном цикле композитора, написанном на стихи бельгийца Шарля ван Лерберга, однокурсника Метерлинка, вдохновлявшегося Ибсеном и Бергсоном, – певица еще дальше заходит на территорию вечной женственности – к праматери Еве, c которой все началось. А потому и вопросы еще серьезнее: от Paradise («Рай») до Crépuscule («Сумерки») и финальной Ô mort, poussière d’étoiles («О смерть, пыль звезд»). В эстетике символизма, пользуясь магией французской вокальной речи, создающей немыслимое эротическое напряжение, умница и красавица Кейт как будто даже и находит ответы — настолько убедительно и основательно все у нее звучит.
