Как приготовить симфонию

Открытую для всех желающих репетицию симфонического оркестра провел молодой музыковед, главный редактор журнала «Музыкальная академия» Ярослав Тимофеев. Сочинения четырех композиторов четырех поколений из Москвы и Санкт-Петербурга – Кузьмы Бодрова, Светланы Нестеровой, Александра Чайковского и Сергея Слонимского – были сначала разобраны, прерываясь вопросами и пояснениями, а затем полностью исполнены с учетом пожеланий дирижера, композитора и публики.

Попадание в «алхимическую лабораторию» композиторского процесса – на кухню рождения нового сочинения, где оно обрастает звуковой плотью, шаг за шагом становится парадоксальным знамением времени, в котором что-то усиленно и агрессивно контролируется и закрывается, а что-то неожиданно широко открывается и делается достоянием широкой общественности. Цифровая эпоха, век Интернета, разрушающие всевозможные прежде, казалось, нерушимые стены, бесцеремонно проникающие в самые потайные уголки человеческого существования, добрались так или иначе и до классической музыки, чтобы музыку эту по возможности не упустить в фокусе массового внимания. Впрочем, предвестники этого нарушения «границ дозволенного» наблюдались намного раньше. Каждый вспомнит документальные фильмы о музыкантах или балеринах, где зрителю предоставляли шанс подглядеть за редкими моментами репетиций с бурным обсуждением неверно или не вместе взятых нот, неточно выполненного жеста, неизящно поданной реплики. В наши дни прямые трансляции и прямые эфиры стали общим местом конкурсов, оперных премьер, позволяющие зрителям беззастенчиво заглядывать в рот певцам, занимать позицию члена жюри, беспристрастного эксперта. Сегодня каждый школьник привык методом тыка одним пальчиком по сенсорной клавиатуре узнавать, что такое, скажем, диез или бемоль, или почему соната называется сонатой, симфония – симфонией, а Бетховен – Бетховеном, но делает он это в одиночку, лишаясь теплоты натурального общения с себе подобными. Московским меломанам повезло чуть больше, чем петербургским, с попаданием на открытые репетиции: ментальность громадного мегаполиса делает свое дело, где ни от чего и ни от кого нет смысла скрываться. В Петербурге до последнего момента все было как всегда – без посторонних глаз. Но ведь все тайное рано или поздно становится явным. Хотя можно понять сторонников закрытых дверей во время репетиций: прозрачность не всегда желанна и нужна. Рецепты высокой композиторско-дирижерской кухни не должны лишаться своей тайны.

Но одно дело быть пассивным свидетелем того, как тот или иной дирижер «разучивает» и готовит хорошо знакомую классику. Совсем другое – стать не только свидетелем, но еще и активным вопрошателем в момент разучивания прежде не слышанного сочинения: получить легальную возможность задать вопрос, почему современная музыка такая сложная, сколько раз нужно отрепетировать новое произведение, чтобы оно прозвучало так, как его задумал композитор, или же просто высказать свой восторг по поводу красоты прежде не слышанного сочинения. Музыкальный критик из Варшавы Александр Ласковский, оказавшийся по случаю на петербургской «Репетиции оркестра», заметил, что ничего подобного в Европе и мире он не встречал, с большим энтузиазмом отнесшись к интереснейшему начинанию российских коллег.

Проект, лежавший, казалось бы, на поверхности, стоило только подтолкнуть, найти дирижеров, согласных открыться, чтобы он обрел вид ноу-хау. Что и произошло в случае с «Репетицией оркестра», где новую музыку российских композиторов разбирали буквально всем миром. В качестве первого подопытного был бесстрашно выбран Санкт-Петербургский государственный академический симфонический оркестр под управлением Александра Титова. Авторы идеи открытой репетиции грациозно соединили в одной серии четыре поколения, которые, впрочем, можно было бы поделить и на два – «детей и отцов». Вспоминались музыковедческие рефлексии по поводу поколения шестидесятников и семидесятников, которые при всей близости десятилетий отличала подчас громадная идеологическая дистанция. В этот раз можно было заметить любопытную, хотя и легко объяснимую тенденцию молодых или «детей» стремиться вверх, к категориям серьезного, высокого, таинственного, а «взрослых» заставать за хулиганским желанием вернуться в детство, нарисовать карикатуру на историческую знаменитость, оставить граффити на памятнике.

Фигура ведущего – Ярослава Тимофеева, с улыбкой на устах, с иронией с интонациях, с легкостью манер, всячески поддерживала этот бодрый юношеский настрой. Светлана Нестерова – ученица Бориса Тищенко представила свою вокально-симфоническую картину «Рождение Венеры» (2015) по знаменитому шедевру Сандро Боттичелли. Ярослав Тимофеев подключил к обсуждению даже певицу – сопрано Светлану Чуклинову, спрашивая ее о том, вкладывает ли она содержание в вокализ, игриво попытавшись выяснить, какие звуки получаются у нее в душе, на что получил достойный ответ: «В зависимости от температуры воды». Ведущего больше всего интересовала «технология приготовления» симфонического произведения, тембровые смешения, без погружения в исторический контекст и идеологию. Задавался он и вопросом, насколько волен вмешиваться в репетиционный процесс композитор. Светлана Нестерова ответила решительным доверием дирижеру, вспомнив одного из своих великих предшественников – Шостаковича, который считал, что с момента попадания партитуры в руки маэстро (каким в его случае часто оказывался Евгений Мравинский) композитор может лишь терпеливо ждать часа премьеры. Ей спустя некоторое время возразил Александр Чайковский, буквально начав с диалога с другим дирижером – Александром Титовым и рассказав о том, что именно в процессе репетиций могут выясниться не только мелочи, но и детали поважнее. Он вспомнил, как долго не мог найти верный темп, и как ему помог в этом солист – альтист Юрий Башмет. В своей «Grande serenade» (2017) Чайковский не только жонглировал темами «Маленькой ночной серенады» Моцарта, но и воплотил свою большую мечту – оркестровал хрестоматийную тему «Серенады для струнного оркестра» своего великого однофамильца – Петра Ильича, услышав в ней ни много ни мало потенциальный гимн России. Кстати, разница поколений и темпераментов чувствовалась и в поведении двух дирижеров. Насколько разговорчив и многословен был Алим Шахмаметьев, настолько же лаконичен был в своих комментариях и требованиях к оркестрантам Александр Титов. Живым и поразительно внимательным к деталям получилось обсуждение «Заклинания пастуха» (2015) Кузьмы Бодрова. Как выяснилось в процессе разъяснений, Ярослав Тимофеев был однокашником Кузьмы, а потому диалог велся на предельно доверительном «ты». Ведущему были известны многие тонкости очень киногеничной партитуры, которая, по словам Бодрова, впитала впечатления его ночного путешествия по Пиренеям. Визуально острые эпизоды местами напоминали иллюстрации к фильмам-хоррорам. Самой интригующей оказалась репетиция «Восхождения и триумфа» (2018) Сергея Слонимского, посвященного 100- летию независимости Польши. По контрасту с названием в этой музыке чувствовалось немало гротеска, остраненного взгляда на «сырые» процессы польской музыки, с терпкими ароматами Средневековья, в особенности когда зазвучала как бы расстроенная арфа, напомнившая архаические времена. В этой браваде петербургского композитора чувствовалась его не только композиторская, но литературная генеалогия, в которую так или иначе вплетались и эскапирующие обэриуты. Но радости и экзальтации слушателей на этой «Репетиции оркестра» не было предела, ведь творцы современности доверили им свои самые сокровенные мысли, дав понять, как интенсивно живут сегодня композиторы и с каким повышенным интересом играют их музыку дирижеры.