События
Продвинутость, смелость, устремленность в будущее – все, что выделяет Дягилевский фестиваль среди многих, мы увидели и на этот раз на сцене Пермского оперного театра прямо в вечер открытия 21 мая. Давали две премьеры: маленькую неоконченную оперу «Оранго» и балет «Условно убитый» Дмитрия Шостаковича. Оба произведения объединены не случайно – это ранний Шостакович, 1930-е годы. И оба изрядно подзабыты, оба, что называется, «с полки»…
«Оранго» – едкий фарс на актуальную в те годы тему биологических экспериментов, в данном случае – скрещивания человека и обезьяны (отсюда, разумеется, и «обезьянье» название). На сцене смешное волосатое существо, похожее на гориллу (в его роли Павел Рейман), но ему не чуждо и кое‑что человеческое: оно умеет сморкаться, играть «Чижика‑пыжика» и говорить «э-хе-хе»… «Оранго» – это заказ Большого театра: премьера планировалась к пятнадцатилетию Октябрьской революции, задумывалась трехактная опера как жесткая сатира на буржуазное общество (либреттисты – Алексей Толстой и Александр Старчаков). Но по многим, так до конца и не выясненным причинам (то ли политическим, то ли житейским – Шостакович попросту не успевал к сроку) опера не состоялась: остался только сорокаминутный «Пролог». Но автор и это свое детище никогда не слышал. И мы бы не услышали и не увидели, если бы старший научный сотрудник Музея имени Глинки Ольга Дигонская не обнаружила ноты в архиве – так называемой «Музейной папке» композитора. Это случилось уже в XXI веке, в преддверии столетия со дня рождения Шостаковича. Потом «Оранго» взялся исполнить (уже в оркестрованном композитором Дж. Макберни виде) Эса-Пекка Салонен с оркестром «Филармония» – сначала в Лос‑Анджелесе в 2011, потом в Москве на Фестивале Ростроповича в 2014. Но это были концертные или полуконцертные варианты. В Перми же мы впервые увидели театральную постановку неоконченной оперы,– поэтому она и названа «мировой премьерой». У «Условно убитого» – другая судьба. Когда-то эстрадно-цирковое ревю, теперь, фантазией хореографа Алексея Мирошниченко, главного балетмейстера Пермского оперного театра, «Убитый» превратился в балет.
И в «Оранго», и в «Условно убитом» – задорная музыка, создающая зажигательный, азартный звуковой образ времени и броские узнаваемые приметы эпохи со всеми ее физкультпарадами, пионерскими построениями, крутящимися шестеренками заводских машин, учениями гражданской обороны. Яркий плакатный стиль (сценография Андрея Войтенко, костюмы Татьяны Ногиновой) в духе авангардных художников Александры Экстер и Павла Филонова, сатирический блеск и какая-то необыкновенная духоподъемность царят на сцене и в оркестровой яме, передаваясь, конечно, и зрительному залу.
Кстати, Алексей Мирошниченко в данном случае – не только хореограф и автор либретто «Условно убитого», но еще и режиссер-постановщик обоих спектаклей. По его словам, «эти два произведения задуманы как единый проект, чтобы получился полноценный вечер Шостаковича. В “Оранго” половина музыки чисто симфоническая, а поскольку Шостакович очень любил балет – мы отдали ее танцу. Так что целесообразнее в данном случае было пригласить хореографа поставить оперу, которая наполовину состоит из балета, нежели звать режиссера…»
В слаженной команде постановщиков, как всегда, особая роль у Теодора Курентзиса – художественного руководителя Дягилевского фестиваля и Пермского оперного театра. Оркестр под его руками играючи, задорно расправился с партитурами нашего гения, выдавая «на гора» зажигательный, азартный звуковой образ «страны героев, страны мечтателей, страны ученых». Я, признаться, не ожидала, что Курентзиса «зажжет» ранний Шостакович, вообще та эпоха. «Теодор, вы не были советским ребенком. Что для вас означает советское прошлое?» «Ностальгия есть у всех людей, я имею в виду в том числе и ностальгию по эстетике той эпохи. В СССР были, конечно, ужасные вещи. Но было и другое: люди жили, созидали, вкладывали душу. Был ярчайший русский авангард, футуристы, Маяковский. Есть в том времени ключевые моменты: мечта и оптимизм, и это подкупает. Сегодня мы должны быть мудрыми: должны взять лучшие моменты прошлого, быть, образно говоря, не мухами, а пчелами, которые берут мед, чтобы заложить правильные основы для развития будущей культуры».
После спектакля прозвучали прекрасные слова Теодора о Дягилеве. На вопрос, считает ли он его таким своеобразным министром культуры, дирижер ответил: « Да, конечно. Он сделал очень многое для российской культуры. Он доказал, что Россия – прогрессивная держава, что в России есть мощный багаж, которого не знают на Западе, есть искусство новой эры. А они‑то думали, что здесь бродят медведи…»
Как выяснилось, инициатором проекта выступила вдова Дмитрия Шостаковича Ирина Антоновна, специально приехавшая на премьеру: «Этот спектакль для меня – праздник. Воплощение просто замечательное. Необычайно ярко оркестр звучит у Курентзиса, за что бы он ни брался. Да и фантазия балетмейстера выше всяких похвал. Мне кажется, “Условно убитого” можно отдельно возить на гастроли. В общем, я рада, что приехала сюда и убедилась, что Дягилевский фестиваль – дело не напрасное. Хорошее дело. Дмитрий Дмитриевич придавал большое значение тому, как будут представлены его произведения на сцене, всегда сам в этом участвовал. Вы должны знать, что держите в руках его сердце, когда играете его музыку».
Дух Шостаковича совершенно точно витал в тот вечер над театром. И, я думаю, улыбался…
