Персона
ЕК Юрий Абрамович, почему так важно молодым инструменталистам не только знать тонкости сольной игры, но и освоить профессию оркестранта?
ЮБ Когда ребенок занимается музыкой – его душа тянется к прекрасному, в нем пробуждаются самые положительные стороны. Что касается оркестра, то он помогает ребенку почувствовать себя важной частью коллектива, научиться коммуникации и, конечно, узнать много выдающейся музыки. Есть замечательный пример в Венесуэле, где создана целая система воспитания детей через оркестровую игру: там есть несколько ступеней обучения, и на каждом этапе главное – это оркестровая практика, Ребята пробуют себя в детских коллективах, потом переходят в подростковые, затем в студенческие. В таких оркестрах формировался знаменитый сейчас на весь мир дирижер Густаво Дудамель. Мы все помним его приезд в Москву – совсем юный дирижер произвел фурор. Теперь в нашем фестивале примет участие Симфонический оркестр Франсиско де Миранда «Эль Система» из Венесуэлы, который даст свой единственный концерт в России в год 50-летия основания этой легендарной системы.
Есть похожий проект в Майами, его организовал дирижер Майкл Тилтон Томас. Я был там дважды, и это – незабываемый опыт. У них, правда, жесткие ограничения – студент может участвовать в такой оркестровой академии максимум три года. Но зато потом выпускникам выдается диплом, который дает возможность поступать в самые лучшие оркестры Америки – Чикагский, Нью-Йоркский филармонический и так далее. Своего рода пропуск в высшую лигу.
У нас я давно стремлюсь внедрить подобную систему: создан Всероссийский юношеский оркестр, куда можно поступить, пройдя отбор, прослушивания. Родилось очень хорошее движение, которое определяет жизнь молодых людей, утверждает верность их решения профессионально заниматься музыкой.
ЕК На фестивале впервые выступит Детский симфонический оркестр Москвы, в состав которого войдут молодые музыканты, учащиеся столичных ДМШ и ДШИ.
ЮБ Мы уже завершили отбор – к нам подали заявки учащиеся из 27 школ. Считаю этот проект крайне важным, поскольку все время идут дискуссии, нужны ли вообще музыкальные школы, сколько их оставлять. Я лично общался с руководством Департамента культуры Москвы, убеждая в том, что занятия музыкой должны быть доступны всем детям. Приглашая в оркестр, мы даем шанс проявить себя всем желающим, и посмотрим, каков на самом деле потенциал московских учебных заведений.
ЕК Всемирный юношеский оркестр в этом году представляет 24 страны. Как вы объедините таких разных по ментальности и по политическим взглядам музыкантов, как, скажем, представители ЮАР, Франции, Италии, Кыргызстана, Молдовы…
ЮБ Уверен, что проблем не будет, потому что нас подружат и объединят такие гении, как Бетховен, Чайковский, Прокофьев. Собственно говоря, музыка и есть самый мощный инструмент, еще сильнее, чем театр, кино или поэзия. Потому что тут выстрел прямо в десятку, но без назидательности. Я считаю, что есть Бог, есть музыка, потом все остальное.
Фестиваль стал рычагом, с помощью которого мы объединяем всю нашу планету.
ЕК Вы много сил отдаете преподаванию – не только в Московской консерватории как заведующий кафедрой альта, но и как дирижер – ведь репетиции во Всероссийском юношеском оркестре, к примеру, тоже определенного рода педагогика. А вот Святослав Теофилович Рихтер, ваш друг и старший наставник, категорически не хотел преподавать. Считал, что педагогика – трата времени и только отнимает силы у артиста от собственного творчества. Как бы вы объяснили свою позицию и желание так много времени отдавать молодым артистам?
ЮБ Давно пришло время передавать набранный опыт молодежи. А что касается самой педагогики, то здесь главное, чтобы не было безразличия, чтобы каждая нота имела смысл, цвет, значимость, состояние. Вначале я пытаюсь идти через образы, эмоциональную сторону музык, но если чувствую, что молодой музыкант пытается, но у него не получается, тогда уже включаю технологические навыки. То есть объясняю, как это сделать, как приблизиться к этой нотке, и даю варианты.
А Рихтер просто не любил само слово «педагогика». Но на самом деле, когда мы с ним репетировали ансамблевые сочинения, потом сонатные программы, когда я уже с ним играл в дуэте – он сам, того не подозревая, преподносил урок. Он не называл это преподаванием, но его самоотверженность и желание добиться идеала рождали бесконечный творческий полет. Рихтер постоянно ставил вопросы, на которые пытался ответить, и даже если не было ответа, все равно сам вопрос уже рождал поиски смыслов. Кстати, я его однажды впрямую спросил, почему он, с его авторитетом, не преподает? Рихтер ответил в типичной для него манере: «Как же я могу преподавать, ведь я сам еще многому не научился». Но это такая отговорка была. На самом деле мы все учились у него, стремились разгадать, как рождается его искусство.
Я сказал ребятам: «Звучит красиво, но у вас получается, как будто ребенок не хочет есть, его заставляют и говорят: вот за маму, вот за папу съешь еще ложечку…»
ЕК А с детьми, с детскими оркестрами как-то нужно по-другому вести репетиции, разговаривать не так, как с взрослыми артистами? Или вы не делаете разницы?
ЮБ Конечно, с юными музыкантами я общаюсь по-другому – стараюсь объяснять доходчивее, если можно так выразиться, приводить понятные их возрасту примеры. Иносказание – это больше для взрослых. Вот сегодня на репетиции я пошутил, когда играли знаменитую тему из балета «Лебединое озеро». Я сказал ребятам: «Звучит красиво, но у вас получается, как будто ребенок не хочет есть, его заставляют и говорят: вот за маму, вот за папу съешь еще ложечку… Не надо так делать, иначе получается одинаково и квадратно по фразе». Они все заулыбались, засмеялись, и сразу дело пошло. Или вальс Чайковского – это явный бал. Я ребятам предложил: давайте не просто начнем первую ноту, а представим себе, какого цвета платья у танцовщиц на балу, из какой ткани, какие прически, какой дресс-код у мужчин – бабочка, галстук и так далее. Картинку надо увидеть, почувствовать атмосферу. Сказать «дольче» или «аллегро» недостаточно, нужно молодежь увлечь, и тогда оркестр начинает звучать по-иному.
ЕК Вы часто выступаете в необычных местах – не в концертных залах, а на открытом воздухе в старинных русских городах, бывших усадьбах. Вам нравится парк Зарядье, его пейзажи?
ЮБ Я ощущаю его особую атмосферу – Кремль, парящий мост. У меня возникает чувство гордости, потому что это сердце не только Москвы, но и вообще страны.
ЕК Как бы сформулировали миссию фестиваля в Зарядье?
ЮБ Мы будоражим культурное развитие многих стран. Когда вместе во Всемирном оркестре сидят рядом музыканты из Индии, Вьетнама, Израиля – люди разных религий, – их всех объединяет любовь, музыка и увлеченность. У нас они узнают друг друга, потом продолжают дружить, общаться… Это огромное дело. Я считаю, что фестиваль стал рычагом, с помощью которого мы объединяем всю нашу планету. И музыка это то, что объединяет.
Дмитрий Гринченко: Фестиваль юношеских симфонических оркестров мира завершится супер-мажором
