Персона
ЕК Георгий Васильевич ушел из жизни в 1998 году – уже больше четверти века назад, – но до сих пор находятся его незаконченные сочинения. Как это происходит? Как вы обнаруживаете эти партитуры, фрагменты? Как ведется работа с архивом?
АБ Говорить, что мы именно сейчас находим неизвестные сочинения, не совсем верно. Еще в 2001 году я выпустил нотографический справочник, где бегло описал все сочинения Георгия Свиридова – как уже изданные, так и неопубликованные, архивные. Поэтому о существовании произведений, премьеры которых состоятся осенью, было известно давно. Вся беда с архивом заключается в том, что Георгий Васильевич сочинял музыку не так, как, например, Дмитрий Шостакович, который долго обдумывал, а потом садился за стол и писал (и, кстати, пытался и Свиридова научить так работать). Свиридов же сочинял музыку прямо за роялем.
При этом он умудрялся одно и то же сочинение шлифовать и записывать в десятках вариантов. Сохранились рабочие тетради нотных записей по 120 страниц, и на каждой странице можно найти по 3-4 сочинения в набросках.
Нам эти эскизы, как осколки, надо идентифицировать, соединять и собирать в целостные композиции. Это очень сложная текстологическая работа, поэтому дело движется не быстро.
Звуковой архив Свиридова – это отдельная тема, в нем больше 230 сочинений, которые он сам поет и играет. Он постоянно делал для себя такие рабочие записи.
ЕК Расскажите, пожалуйста, подробнее о ваших находках.
АБ К примеру, мне удалось издать «Песни странника», которые Георгий Свиридов написал зимой 1941 года в эвакуации в Новосибирске. За основу он взял стихи китайских поэтов. Почему? Сам он объяснял это тем, что Новосибирск близок к востоку, но я думаю, что роль сыграло еще и то, что в это время в Новосибирске находился в эвакуации Симфонический оркестр Ленинградской филармонии, в том числе музыковед Иван Соллертинский. Свиридов с ним близко общался и благодаря ему познакомился в библиотеке оркестра с симфониями Малера.
ЕК То есть это влияние «Песни о земле»?
АБ Думаю, импульс шел именно от этого малеровского сочинения, Георгий Васильевич очень его любил.
Возвращаясь к вашему вопросу об архиве, моя главная задача – хотя бы просто описать все нотные рукописи. Их более десяти тысяч, это большой труд! Я начал, но вряд ли успею его закончить, кто-то будет уже после меня этим заниматься.
ЕК А где хранятся рукописи? Есть ведь Национальный Свиридовский фонд, но это частный архив. То есть вы ни в Российский государственный архив литературы и искусства, ни в другой госархив не отдавали их?
АБ Да, у нас давно уже идут разговоры о том, что надо это сделать, но пока что мы пытаемся решить вопрос о создании Музея Георгия Свиридова в Курской области, в его родном Фатеже, и сделать его филиалом Российского национального музея музыки. Если это получится, то мы в Музей музыки передадим личный архив композитора, в том числе и нотную часть, хранящуюся сейчас у нас с братом в Санкт-Петербурге.
Кстати, в 2013 году я передал в Курск практически полную обстановку кабинета и столовой Георгия Васильевича. Они находятся в ведении Этнографического музея, который сейчас получает новое помещение – здание бывшей школы, где, кстати, Георгий Свиридов учился. Там временно будет открыта экспозиция и выставлены эти предметы.
Станислав Крыженевский: Значение гения Георгия Свиридова трудно переоценить
ЕК 2 октября готовится премьера оратории «Семь песен о России». Я прочла в анонсах, что она осталась в виде рукописных автографов клавира с указанием музыкальных инструментов и набросков в партитуру. Вы привлекли композитора Алексея Сюмака к реконструкции полной партитуры. Почему именно его? По какому принципу вы выбираете партнеров?
АБ Прежде всего я хочу подчеркнуть, что в преддверии 110-летия Георгия Свиридова хочу представить позднее, зрелое его творчество. Все привыкли к идиллической «Метели», плакатной теме «Время, вперед!», но все это уже набило оскомину. А вот цикл «Барка жизни», оратория «Семь песен о России» рисуют совсем другой портрет автора. Эти сочинения, как и цикл «Петербург», объединены поэзией Александра Блока, к которой композитор начал обращаться с середины 1960-х годов.
К оратории Георгий Васильевич подступался еще в 1965 году – он сделал записи отдельных частей, не ограничился этим. Сначала это были «Пять песен о России», затем замысел расширился – и получилось «Семь песен о России», потом он «рассыпал» эту ораторию и сделал «Песни о России» из четырех кантат. У него была идея сочинить некую «мистерию» с чтением отдельных произведений Блока, выдержек из его статей и писем. Но из этого ничего не получилось. А вот «Семь песен о России» – это более-менее сохранившийся корпус текстов. Он дошел до нас прежде всего в виде беловой рукописи клавира, где к основному тексту добавлены дополнительные голоса, выписаны указания музыкальных инструментов.
Что касается Алексея Сюмака, то не я его нашел, а он меня, и произошло это совершенно случайно (хотя, кто знает, в жизни ничего случайного не бывает). Дело в том, что он сотрудничал с Теодором Курентзисом, и для Дягилевского фестиваля в Перми сделал любопытнейшую вещь: взял «Отчалившую Русь» (одно из последних произведений Георгия Свиридова, где-то конец 1970-х – начало 1980-х) – и сам, на свой страх и риск, сделал версию для инструментального ансамбля. Написал свою инструментовку и привлек удивительного певца, контратенора Андрея Немзера, страстно влюбленного в творчество Георгия Свиридова. Конечно, когда я узнал об этом, то ошалел. Но я поехал в Пермь, послушал, как это получилось, и был потрясен, насколько это было здорово. Вот так мы и познакомились.
Когда встал вопрос о воссоздании оратории «Семь песен о России», я обратился к Алексею, и он взялся за эту работу.
ЕК 24 сентября в зале «Зарядье» состоится мировая премьера одного номера из хорового цикла «Песнопения и молитвы», с которым, как я слышала, также связана детективная история.
АБ В 2002 году я опубликовал «Песнопения и молитвы», взяв за основу рукопись, находившуюся в издательстве «Музыка», – ее подготовил сам Георгий Свиридов. Но потом, когда у меня на руках очутились материалы архива, я обомлел: оказалось, что «Песнопения и молитвы» были только частью огромной – из 56 номеров – оратории для солистов, хора и оркестра под условным названием «Из литургической поэзии». Оратория так и осталась незаконченной, кроме одного большого фрагмента – 27 хоров без сопровождения. Они были практически все записаны целиком в нотах, и сам автор составил из них композицию хорового цикла, разбил на части, дал название «Песнопения и молитвы» и подготовил к изданию 19 номеров. Среди рукописей, занимавших несколько ящиков, мне удалось найти композиционный план, записанный рукой Георгия Свиридова, и выяснилось, что в цикле должно было быть пять частей. Рукопись номеров пятой части сохранилась в более-менее чистовой записи, правда, в нескольких редакциях. На свой страх и риск я выбрал варианты и издал все пять частей, 26 номеров. Кроме одного хора – он не был записан на бумаге целиком. Впоследствии придется это все, конечно, переиздавать с академическими комментариями.
ЕК Как я понимаю, вам пришлось недостающий хор восстанавливать по аудиозаписи?
АБ Действительно, хор «Благослови, душе моя, Господа» из четвертой части практически не был записан на бумаге. На наше счастье, сохранились эскизы начала и конца сочинения, из чего стала понятна оркестровка. Потом у меня на руках был «Молитвослов» издания YMCA Press, из которого композитор брал текст и редактировал его. Поверх текста 102-го псалма он наметил форму песнопения. Но самое главное – сохранилась кассета, где Георгий Свиридов полностью поет одну партию и играет остальные голоса на рояле. Я должен подчеркнуть, что звуковой архив композитора – это отдельная тема, в нем больше 230 сочинений, которые он сам поет и играет. Он постоянно делал для себя такие рабочие записи.
ЕК Вам помогал в подготовке этого цикла хормейстер Самарского театра оперы и балета Максим Пожидаев?
АБ Да, дело в том, что Максима я знал еще с конца 1980-х, когда был проректором Ленинградской консерватории, – он тогда учился в аспирантуре. И вот теперь он помог мне по крохам восстановить хор «Благослови, душе моя, Господа». Это грандиозное произведение, завершающее четвертую часть «Из Ветхого Завета» и находящееся в точке золотого сечения хорового цикла. Теперь эта часть впервые прозвучит полностью, все четыре номера. В том числе я жду мировой премьеры хора «Благослови, душе моя, Господа» в исполнении «Мастеров хорового пения» под управлением Льва Конторовича.
ЕК В «Зарядье» прозвучит только одна, четвертая часть из цикла. А исполняются ли отдельные номера или части цикла вне светских концертов?
АБ Да, их даже стали адаптировать для церковных клиросов. Первый, кто это начал делать, – Илья Толкачев, регент храма Христа Спасителя. Он взял «Рождественскую песнь» и «Странное Рождество видевше», где Георгий Свиридов сохранил текст в неприкосновенности, и начал исполнять на службах.
Композитор редактировал канонические тексты, стараясь делать их понятными для современного слушателя. Он замышлял свое сочинение, по собственным словам, как «духовное по содержанию и светское по форме», то есть не как богослужебную музыку, а именно концертное произведение. И в таком качестве цикл сейчас исполняют многие хоры – как в России, так и за рубежом. Но главный исполнитель, конечно, – Владислав Чернушенко и его хор Санкт-Петербургской капеллы, потому что именно он готовил это сочинение вместе с композитором.
ЕК Еще одна премьера, 30 сентября, – второй редакции (вернее, даже переработки) Симфонии для струнных 1940 года. С ней связана какая-то предыстория?
АБ После кончины Георгия Васильевича и его супруги Эльзы Густавовны ко мне обратились помощники Юрия Башмета и рассказали, что Эльза Густавовна обещала ему какую-то рукопись Георгия Свиридова. Я долго ломал голову, потому что не находил ничего для альта, но потом вспомнил, что есть Симфония. Она была сочинена, когда композитор был еще студентом консерватории, в 1940 году. Он и сам, как я понимаю, относился к ней неравнодушно, и Дмитрий Шостакович ее ценил.
Впервые она прозвучала во время Декады советской музыки в 1940 году, а повторно – в мае 1941-го. Было такое любопытнейшее событие – Выездной пленум оргкомитета Союза композиторов в Ленинграде, посвященный советскому симфонизму. И вот на этом пленуме в Большом зале Ленинградской государственной филармонии эту симфонию сыграли 13 мая. До войны оставалось сорок дней…
Сохранилась и рукопись с более поздней правкой – примерно конца 1980-х годов, где нотный текст автором расширен, и отдельно записана партия ударных.
В единую партитуру все это соединил Иван Александров – композитор, ученик Сергея Слонимского. Вот и получилось как бы новое сочинение, более масштабное (насколько это вообще применимо к масштабному творчеству Георгия Свиридова).
Юрий Башмет и Государственный симфонический оркестр «Новая Россия» сыграют Симфонию для струнных и ударных в рамках юбилейного концерта в Концертном зале имени Чайковского к 35-летию «Солистов Москвы». И, надеюсь, потом она не единожды прозвучит в этом сезоне.
ЕК Я так понимаю, впереди и другие открытия?
АБ Веду переговоры с Валерием Гергиевым – предложил ему «Барку жизни» – кантату, которую Георгий Свиридов писал для Елены Образцовой. В рукописи остались все три части в клавире, но по фактуре понятно, что он готовил кантату для голоса с оркестром. Одну часть он изъял оттуда и вставил в «Петербург», и отдельно она тоже существует – это свиридовский хит «Невеста», который сохранился в виде полной авторской партитуры. Образцова часто пела «Невесту» под рояль с самим композитором и с пианистом Важей Чачавой.
Что касается первой части, «Барка жизни встала…», то она записана в клавире, но с указанием музыкальных инструментов.
Больше всего вопросов к последней части – «Ныне, полный блаженства, перед божьим чертогом…», – к которой я пока что нашел только клавир. Под фортепиано этот цикл пела Екатерина Семенчук с пианистом Семеном Скигиным, но музыка явно не рассчитана на аккомпанемент рояля, она значительно шире и богаче, хочется услышать ее в оркестровом звучании. Мой коллега, глава Национального Свиридовского фонда Андрей Чеснов привлек к инструментовке композитора из Севастополя Сергея Корра – и он сделал вариант партитуры, приближенный к стилистике Георгия Свиридова. Прошу Валерия Гергиева исполнить ее вместе с монологом «Гробница Кутузова» для баса соло, группы басов и симфонического оркестра на слова Пушкина. Мне бы очень хотелось, чтобы Валерий Абисалович взялся за такую программу и «вывел в люди» эту замечательную свиридовскую музыку.
