Персона
ИМ Многие были уверены, что вы станете победителем. Результат – третья премия – разочаровал, или для вас были важны другие аспекты этого конкурса?
ИЦ Я думаю, каждый идет на конкурс с целью победить, иначе какой смысл вступать в состязание? У нас все так же, как и у спортсменов. Но я не могу сказать, что результат меня шокировал. Я предполагал, что могут быть разные варианты. В любом случае я старался показать свой максимум. Мне важно было подготовить хорошую программу, которая останется в моем репертуаре на всю жизнь. Ну и проверить себя в стрессовой ситуации, посмотреть, как быстро я могу выучить тот или иной материал. Это тоже существенно для дальнейшей карьеры, когда тебе могут позвонить и сказать: «Иван, через два дня нужно кого-то заменить». Такое уже бывало.
ИМ Обе ваши программы были составлены драматургически красиво. Помимо обязательного в конкурсе цикла сочинений, включающего органные концерты и симфонию «Чернобыль» Микаэла Таривердиева, вы исполнили музыку Эбена, Эскёша. По какому принципу вы выбирали сочинения?
ИЦ Во втором туре программы заложены в регламенте: мы должны были показать себя и в барочной сфере, был Бах и произведения французского романтизма, а также современное произведение, в качестве которого можно было выбрать музыку Таривердиева. Я исполнил Финал из цикла «Воскресная музыка» Эбена, потому что давно играю эту пьесу и хорошо знаю музыку данного композитора. Я даже писал выпускную работу по Эбену в ассистентуре. А вот свободная программа в третьем туре – это абсолютно наш выбор. Я продумывал разные форматы, потому что некоторые берут разнообразную палитру, включая и Букстехуде, и Баха, немецкую и французскую романтику, чтобы показать себя со всех сторон. Но я решил взять французскую музыку, которая мне очень сильно легла на душу, особенно после мастер-классов с Иоанном Вексо – профессором Высшей музыкальной академии Страсбурга, к которому я ездил во Францию.
ИМ И какие практические советы он вам дал?
На мастер-классах по французской музыке российским исполнителям говорят одно и то же: вы пытаетесь сразу на себе рубашку порвать, все эмоции показать, а французская музыка не совсем об этом.
ИЦ Особенность их игры – это сплошное легато. Как он сказал, во французской музыке есть только два повода оторвать палец от клавиатуры: если нота повторяется и если написана пауза. А если стоят большие фразировочные лиги, то фразы можно объединять в более длинные конструкции. Конечно, многое зависит от стиля. В музыке XVIII–XVIII веков встречается еще полифоническая фактура. Во французской же романтической музыке есть что-то, близкое русской школе: лиричность, при этом где-то нужно показать характер. Часто, кстати, на мастер-классах по французской музыке российским исполнителям говорят одно и то же: вы пытаетесь сразу на себе рубашку порвать, все эмоции показать, а французская музыка не совсем об этом. Она не настолько эмоционально бурлящая.
ИМ А музыка Таривердиева, входящая в обязательную программу конкурса, насколько сложна была для вас, даже не технически, а содержательно?
ИЦ У меня давно в репертуаре была часть Basso оstinato из Второго концерта, которую я играл в первом туре (я проходил через Гамбург). На концертах я также исполнял некоторые Хоральные прелюдии Таривердиева. А вот «Зону» из симфонии «Чернобыль» учил специально для конкурса. Это был непростой путь. Сначала я слушал запись Жан-Пьера Стайверса с нотами, разбирал текст, потом опять слушал, чтобы понять структуру, мотивные связи. Читал, конечно, впечатления самого Таривердиева о поездке в Чернобыль и много другой информации об этом событии. Вообще, я рационалист в подходе к музыке и в первую очередь пытаюсь, как у Пушкина, «поверить алгеброй гармонию». Я ведь и учился в физико-математической школе.
ИМ Как вы пришли к органу? Почему сделали этот выбор?
ИЦ Мое знакомство с органом началось в 13 лет, когда после окончания музыкальной школы по классу фортепиано мама предложила мне пойти поучиться играть на духовом органе, который стоял в нашей школе в Ясенево. Я начал заниматься, играл, с удовольствием экспериментировал с регистровкой и продолжал учиться в физмате. И у меня не было такого, что, вот, услышал орган и зажегся на всю жизнь. А спустя два года одна знакомая попросила помочь ей ассистировать на концерте в соборе Петра и Павла в Москве, где стоит W. Sauer 1898 года. Вот тогда со мной и случилось то, о чем рассказывают многие. До сих пор помню это ощущение, когда меня словно молнией пронзило. В общем, я поступил в Мерзляковское училище к Галине Васильевне Семёновой. Считаю, это мой главный педагог в жизни. Несмотря на всех великих педагогов и исполнителей, которые были после. И, конечно, я ей благодарен за все активности, которые она устраивала для нас. Мы могли за лето выезжать в три разные европейские академии. В Грац мы ездили почти каждый год в Университет музыки и сценических искусств к профессору Йохану Трумеру и профессору Гюнтеру Росту. Эти четыре года Мерзляковского училища меня и сформировали. Затем я поступил к Наталии Гуреевой-Ведерниковой, заведовавшей кафедрой в Московской консерватории. К сожалению, когда я был на четвертом курсе, она скончалась, и весь наш класс подхватил Рубин Абдуллин. У него я и окончил консерваторию. А последние два года учился в ассистентуре-стажировке у Даниэля Зарецкого. Он действительно очень хорошо готовит студентов, занимается со всеми просто на износ. Я решил пойти к нему, отчасти из-за особой внутренней атмосферы его петербургского органного класса, похожей на ту, что была в училище у Галины Васильевны.
ИМ Вы ведь и сами уже преподаете в школе «Весна»?
ИЦ Да, у меня достаточно большой органный класс. Мы работаем вместе с Софьей Михайловной Иглицкой. В этом году я чуть-чуть сократил педагогические часы, у меня будет шестнадцать учеников, потому что добавляется работа в качестве приглашенного солиста Свердловской филармонии.
ИМ Как складывается концертная карьера?
ИЦ После Всероссийского конкурса в 2020 году появились приглашения из разных филармоний. А сотрудничество с Хиблой Герзмава стало для меня самого большим сюрпризом. Мы впервые выступили вместе в 2022 году. Она любит орган, сама училась немного, знает техническое устройство инструмента и может даже дать какие-то советы. Это, конечно, колоссальный опыт для меня. Конечно, я надеюсь, сольных концертов после конкурса у меня станет больше. Но и педагогику я не оставлю. Я люблю преподавать, проходить вместе путь от первых попыток до окончательного результата и испытываю колоссальное удовлетворение, если удалось добиться с учеником хорошего исполнения.
