События
Премьера спектакля Юрия Александрова состоялась 1 и 2 ноября прошлого года в Сыктывкаре. Теперь его увидели столичные зрители на сцене «Геликон-оперы» в рамках Десятого Фестиваля музыкальных театров «Видеть музыку», который проходит при поддержке Минкультуры России и Президентского фонда культурных инициатив.
Режиссер перенес действие произведения в 1870–1880-е годы – во времена Чайковского и Чехова. Связь нового облика персонажей «Онегина» с образами героев произведений великого писателя несомненна. Например, Ларина-старшая – здесь молодая, пышущая здоровьем и красотой женщина типа Раневской, чьи отношения с военным Ротным, судя по некоторым режиссерским намекам, выходят за рамки сугубо дружеских. Трике, обычно возникающий в опере как эпизодический персонаж, на сцене присутствует также с первой картины. По-видимому, он сосед или друг семейства: открывается занавес, и мы видим, как он, отдыхая вместе со всеми на поляне перед усадьбой, элегантно рисует на холсте портрет Татьяны.
Ольга Ларина в соответствии с музыкальным первоисточником тут действительно «беззаботна и шаловлива», но в начале постановки она ходит по сцене в гусарском мундире, держа в руках пистолет, а на ее лице нарисованы усы. Героиня напоминает помещика Смирнова из чеховского «Медведя»: вместе с сестрой, исполняя дуэт «Слыхали ль вы», девушки как бы разыгрывают сценку из этого водевиля. Внешность Ольги заставляет вспомнить и образ кавалерист-девицы Шуры Азаровой из незабвенной рязановской «Гусарской баллады». Правда, в последующих картинах Ольга сменит мужской костюм на платье невесты, подчеркивая свою женскую природу.
На одно из главных мест в своем спектакле Александров выводит няню Филиппьевну, персонажа обычно второстепенного. В его «Онегине» – это молодящаяся эксцентричная красавица а-ля Шарлотта Ивановна из «Вишневого сада», с тонкой талией и аристократической осанкой. Она постоянно пытается удостовериться в собственной красоте, любуясь собой в зеркале, много кокетничает с мужчинами, да и рюмашку водки может с легкостью тяпнуть – одним словом, с ней не соскучишься.
Образы других героев также отсылают к Чехову.
Онегин напоминает Камышева из «Драмы на охоте» – гордого, душевно черствого манипулятора. Ленский – это сущий Петя Трофимов, «вечный студент» в очочках, поющий ариозо «Я люблю вас» по бумажке.
А вот Татьяна в постановке – все та же юная, чистая душой девушка, всей силой своего чувства полюбившая высокомерного, потерянного в жизни мужчину.
Режиссер действительно ставит оперу именно о судьбе младшей Лариной. Сюжет спектакля построен как череда воспоминаний Татьяны о своей жизни, которые она записывает в дневник. Героиня присутствует во всех картинах постановки – Александров вводит ее даже в сцену дуэли. За ней Татьяна наблюдает словно со стороны, пытаясь спасти Ленского от смерти, уговаривая его не стреляться, но тщетно.
Юрий Александров великолепно поработал не только со всеми артистами, но и над драматургией – в его интерпретации нет «голых» мест, действие может параллельно разворачиваться в разных планах и группах. У каждого певца исключительно индивидуальные актерские задачи. Мизансцены детализированы и снабжены множеством различных нюансов – зрителю есть куда смотреть, и с первого раза все реакции персонажей не считаешь. Не зря сыктывкарцы, как они пишут в соцсетях театра, ходят на эту постановку не по одному разу.
Опираясь на музыку Чайковского, режиссер подчеркивает именно лирическую суть оперы, делая акцент на чувствах действующих лиц произведения.
Ему вторит и художник Вячеслав Окунев, который через пейзажи показывает эмоции человека и то, что у него на душе.
Березовая роща в первой картине, ночной парк во второй, берег осенней реки в третьей, зимний лес в сцене дуэли – вся эта красота появляется благодаря видеодекорациям. Даже сцена ларинского бала вынесена Окуневым за пределы дома – герои веселятся на открытом воздухе в парке при усадьбе, играя в снежки и распивая шампанское прямо на морозе.
Бал в Петербурге очерчен лишь тремя свисающими сверху люстрами, так же как и покои Татьяны во дворце. Нет никакой излишней помпезности и пафосности, даже здесь все решено весьма камерно.
А беседка, присутствующая на сцене на протяжении всех действий, предстает символом усадебной культуры и одновременно символом единения человека с природой и окружающим его миром.
В ней наш денди читает Татьяне проповедь, затем тут умирает Ленский, а потом происходит новая встреча Онегина и Лариной-младшей – но уже совершенно иного плана. Они медленно кружатся в дуэте, любовно смотря друг другу в глаза, пока Гремин поет свою арию о том, что любви все возрасты покорны… Пожалуй, это один из самых завораживающих эпизодов постановки.
Красивы, изящны костюмы всех персонажей, выполненные в эстетике чеховского времени. Отдельное спасибо Окуневу за настоящий малиновый берет на Татьяне, отсутствие которого в других спектаклях всегда изрядно веселит публику: реплику о нем из оперы Петра Ильича никуда не уберешь!
Музыкальную интерпретацию осуществил дирижер Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Ариф Дадашев – именно он руководил процессом подготовки «Онегина» в Сыктывкаре.
Дадашев исполнил его и на показе в столице: при обидных расхождениях между группами оркестра важно констатировать отличную эмоциональную подачу сочинения Петра Ильича – с теплым, обнимающим слушателя звуком.
Вслед за композитором, режиссером и художником Дадашев трактует оперу в лирическом духе, предпочитая средние темпы, помогающие оркестру показать хрупкость, романтичность музыки. Не подвело и исполнение сольных эпизодов, значимость которых в хрестоматийном произведении невозможно переоценить. Истинное волшебство подарили Денис Шендрик (кларнет), Мария Смолонская (гобой), Анатолий Королёв (фагот), Ольга Туманская (виолончель), Вячеслав Медведев (флейта).
Отменную культуру пения, монолитность, прекрасную дикцию продемонстрировал хор театра (хормейстеры – Ольга Рочева и Алла Швецова), который в спектакле Александрова задействован в ролях аристократов – друзей семейства Лариных и в первой, и в третьей картинах (именно из их уст звучат крестьянские хоры).
Привезли в столицу и балет театра: Роман Миронов поставил для него крайне симпатичное «народное» трио под «Уж как по мосту-мосточку», стильные кордебалетные полонез и экосез в сцене бала, где коллектив не преминул показать свой достойный танцевальный уровень (репетитор балета – Даниил Соколов).
Открытие постановки – Татьяна в исполнении Елены Лодыгиной. Сейчас мода на интерпретацию этой партии лирико-драматическими голосами, подчас довольно плотными и сильными. Лодыгина – обладательница чисто лирического сопрано, тембра нынче довольно редкого. Она словно воскрешает старую забытую традицию – ведь и в дореволюционную эпоху, и в советское время Татьяну нередко пели артистки с таким типом голоса – к примеру, Глафира Жуковская, Елена Кругликова. Можно вспомнить и о том, что даже колоратуры – Антонина Нежданова, Елизавета Шумская – с успехом выступали в этой партии.
Режиссер целенаправленно дал роль именно Лодыгиной, стремясь показать хрупкость героини – в том числе и голосовыми средствами. Хрустальный, но теплый и обволакивающий, истинно русский по своей «школе» тембр артистки идеально соответствовал облику влюбленной, по-девически нежной Татьяны, так же как и ее проникновенная, насыщенная многочисленными деталями игра.
На фоне такой эмоциональной и искренней Тани еще более контрастно воспринимался Онегин в исполнении Андрея Ковалёва. Певец показал его холодным циником, прозревшим в своих чувствах, лишь когда все возможности взаимных отношений уже были упущены. В ровном, отточенном голосе Ковалёва легко читалась надменность Евгения; напротив, когда он влюблялся в Татьяну, возникали страстные, исторгающие томление нотки.
Молодая меццо-сопрано Яна Пикулева виртуозно обыграла две грани своей Ольги: ее «пацанчиковость» и женское кокетство, когда героиня флиртовала с Онегиным на глазах у Ленского. Аккуратный, филигранно выделанный вокал, красивые, изящно спетые низкие ноты радовали слух, а коронная ария «Я не способна к грусти томной» прозвучала с невозмутимой уверенностью и гармоничным ощущением формы.
А вот у Николая Калашникова, поющего Ленского, слишком камерный голос – слушателю явно не хватает эмоционального посыла от артиста, оттого его персонажу трудно сопереживать. Но, возможно, решение дать роль именно Калашникову – часть замысла Юрия Александрова. Маленький человек, Ленский-Петя Трофимов живет тихо, он как бы весь в себе – и умирает так же незаметно и тихо, находясь в полном душевном и физическом одиночестве.
Необычайно свеж, молод и красив тембр Галины Петровой – задорной, цветущей помещицы Лариной. Обычно эту «моржовую» партию в театрах поют весьма зрелые дамы с возрастными вокальными проблемами. Но Петрова – примадонна сыктывкарской труппы, здесь она занята в ведущих ролях, ее голос чист, ровен и лишен качки – поэтому слушать такую Ларину одно удовольствие.
И конечно, нельзя пройти мимо Тамары Савченко, исполняющей роль няни Филиппьевны. Ее актерская палитра кажется безграничной, а аристократичность облика вызывает восхищение: «старая школа» – наше все, зрителю ее героиня дарит фейерверк эмоций своим обаянием и безмерной характерностью.
Юрий Александров: Цинизм и примитивизм жизни, который нам навязывают, опере абсолютно не свойственен
