Персона
Российско-австрийский баритон Борис Пинхасович, покоривший практически все знаменитые оперные сцены мира – от Венской, Ла Скала до Метрополитен, выступит в Москве 22 ноября. Его предыдущий московский концерт в начале года с программой романсов Чайковского и Рахманинова в Зале Чайковского стал одним из главных музыкальных событий года. На этот раз певец выступит с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром и дирижером Алексеем Рубиным. В программе – циклы Lieder: «Пять стихотворений Матильды Везендонк» Вагнера и Пять песен на стихи Ф. Рюккерта Малера. Накануне концерта Борис Пинхасович (БП) рассказал Ирине Муравьевой (ИМ) о своей новой программе, дебютах и творческих перспективах.
ИМ Ваша карьера развивается в прямом смысле на crescendo. Каким был этот год, начинавшийся с дебюта в партии Ренато в «Бале-маскараде» в Михайловском театре и сольного концерта в Зале Чайковского?
БП Событий было много. Весной в Венской опере состоялась очень удачная премьера «Иоланты», которая не шла там сто двадцать пять лет. Дирижировал Туган Сохиев, а ставил режиссер Евгений Титов, с блеском дебютировавший этим летом в Зальцбурге постановкой оперы «Три сестры» Петера Этвёша. В апреле у меня был концерт на Зальцбургском Пасхальном фестивале, причем это был такой джампинг, когда в последнюю минуту я впрыгнул вместо заболевшего Саймона Кинлисайда в компанию к Сондре Радвановски. Мы пели в Grosses Festspielhaus праздничную программу из оперных дуэтов и арий в сопровождении оркестра Моцартеума. В июне я выступал в «Пиковой даме» в Венской опере с Анной Нетребко и Юсифом Эйвазовым. Но самым главным событием для меня был дебют в партии Валентина в «Фаусте» Гуно – в знаменитом спектакле Дэвида МакВикара в Ковент-Гардене. Это потрясающая постановка, красочная, яркая, без купюр – все пять актов, включая «Вальпургиеву ночь». Я получил огромное удовольствие от этой работы. Газеты потом писали, что оперу надо переименовать в «Валентина». Не мне судить, но успех этой роли действительно был огромный. Все семь спектаклей прошли на ура и с самой аттрактивной критикой.
ИМ Ну если читать западную прессу о спектаклях с вашим участием, то она практически всегда восторженная. И о венской «Иоланте» писали, что вы в партии Роберта «блестящий исполнитель с выдающейся экспрессией и силой», хотя сам спектакль многие критиковали.
БП Меня пока, видимо, жалеют (смеется). Хотя я стараюсь жить по Пушкину: «хвалу и клевету приемли равнодушно». Сейчас я готовлюсь к своим выступлениям в Доме творчества композиторов в Репино: это особое место для меня – место силы, пространство красоты, здесь я вдохновляюсь, насыщаюсь, работаю. Здесь я готовился и к своему первому исполнению Сюиты на слова Микеланджело Шостаковича на открытии сезона Санкт-Петербургской филармонии. Для меня лично погружение в это сочинение, которое я вынашивал и готовил более полугода, было огромным событием, потому что Шостакович – мой композитор номер один. Он написал эту сюиту на сонеты Микеланджело в последний год своей жизни как размышление о смерти, любви, творчестве, сути жизни. Мы исполнили ее с Заслуженным коллективом и Николаем Алексеевым в Большом зале филармонии в Петербурге 25 сентября, в день рождения Дмитрия Дмитриевича. В феврале исполним ее и в Москве с оркестром Московской консерватории. А сейчас в Репино я готовлю сольную программу, которую буду петь в Зале Чайковского.
ИМ Эта программа – редкая для российской сцены комбинация циклов Lieder: «Пять стихотворений Матильды Везендонк» Вагнера и Пять песен на стихи Ф. Рюккерта Малера. Оба цикла романтические, инспирированы чувством любви, отрывают новые качества композиторского языка: цикл Везендонк ведет к «Тристану и Изольде», малеровский, адресованный Альме Шиндлер, к «Песне о земле». Мадригалами эти циклы не назовешь, но по сути они ими являются. Что вдохновило вас на эту программу?
БП В Зале Чайковского состоится премьера этой программы. Мне самому она очень интересна. В Европе, конечно, такую комбинацию исполняют: и Элина Гаранча, и Людовик Тезье, и Маттиас Гёрне, и другие. Но для русского слушателя это редкая, элитарная комбинация, украшенная еще и оркестровыми номерами из оперы «Тристан и Изольда» и поэмой «Тиль Уленшпигель» Рихарда Штрауса. Два года назад я впервые спел вагнеровский цикл на фестивале в Клагенфурте в Австрии под рояль. Мне посоветовала исполнить его венская пианистка Мария Принц, мой ближайший друг, она, кстати, и готовила этот цикл с Тезье и Гёрне. Я посмотрел материал, тональности удобные, на голос ложится прекрасно. В Москве я впервые спою этот цикл в оркестровой версии. Что касается Малера, то в его вокальное творчество я только начинаю входить: исполнял уже «Песнь о земле» с Александром Сладковским и Госоркестром Татарстана, тоже, кстати, в Зале Чайковского. Цикл на стихи Рюккерта учу впервые. Когда мы общались на тему нашей музыкальной встречи с выдающимся пианистом Семеном Скигиным, я предложил ему эту программу, но, к сожалению, мы не совпали по датам.
Я сделаю, как чувствую, а дальше уже не мне судить.
ИМ Почему все-таки вы выбрали оркестровые версии, ведь оба цикла изначально были написаны для голоса и фортепиано? И если Малер сам сделал оркестровку цикла, то Вагнер оркестровал только один номер, остальные сделал Феликс Моттль.
БП В планах был вариант сольного концерта с оркестром, а мне очень хотелось исполнить именно такую комбинацию вокальных циклов. Конечно, для меня очень важно, чтобы все в оркестре было тонко отделано. И я рад, что буду выступать с Лешей Рубиным. Он безмерно талантливый человек. Мы с ним впервые выступили вместе как дирижер и солист в прошлом году в Челябинске. Но в жизни нашей дружбе, наверное, около трех десятков лет. Мы вместе учились в Хоровом училище, потом в консерватории, в общем – мы закадычные друзья. И мне отрадно, что Леша так стремительно вырвался вперед в этой непростой профессии, особенно – в этом «трафике» дирижеров. Так что когда мне назвали несколько имен в качестве дирижеров на эту программу, я однозначно сказал, что хочу выступить с Алексеем. Он, кстати, в восторге от программы и хочет повторить ее на следующий год в Челябинске. Мы уже и дату нашли.
ИМ А что вы открываете для себя сейчас в Малере, что вкладываете в эту программу, учитывая выбранную комбинацию Lieder?
БП Вы знаете, я не берусь сейчас рассуждать. Я только начинаю погружаться в Малера, хотя, разумеется, много слушал и хорошо знаком, будучи дирижером, с его творчеством. Но все-таки его музыка – это не дважды два четыре. Это огромная душевная работа, которая должна быть проведена любым исполнителем, касающимся творчества Малера. Могу сказать только, что, несмотря на биографические детали, которые я узнал – что цикл Пять песен на стихи Рюккерта был написан в самый счастливый период его жизни, я слышу в этой музыке совершенно другое, если не сказать – противоположное. В одной из Lieder – Ich bin der Welt abhanden gekommen («Я потерян для мира») я вообще слышу отсылку к его Девятой симфонии. Мне кажется, в этой музыке уже конец жизни заложен, и не хочется тут что-то высветлять, любоваться солнцем. Оно и так будет, но через призму огромнейшей драмы. Это мой субъективный взгляд. Но я сейчас просыпаюсь и засыпаю, а у меня звучит – Ich bin gestorben dem Weltgetümmel («Я умер для людской суеты»). Какая тут радость? Какое счастье? Это то, что невозможно описать словами, получится слишком банально, это можно только чувствовать. Я сделаю, как чувствую, а дальше уже не мне судить. Вокруг столько людей, которые говорят о стилях, о правильности, о соответствии исполнения. Взять то же барокко или россиниевский, моцартовский, вагнеровский стиль. Я этих делений совершенно не понимаю. Все нужно петь нормальным голосом. Другой вопрос, можешь ты петь это или не можешь?
ИМ Так, кстати, считает и один из лучших вагнеровских басов Рене Папе. Он говорит, что Вагнера надо петь как Моцарта. Вот вы сейчас споете вокальный цикл Вагнера, но вам в скором будущем предстоит и партия Вольфрама в «Тангейзере» в Баварской опере. Это первая ваша вагнеровская партия?
БП Да, пока я пел только романс Вольфрама из «Тангейзера» в концерте. Но у меня лет пятнадцать назад был опыт, когда я исполнял партию Амфортаса в сценах из «Парсифаля» в Оперном театре консерватории. Дирижировал Сергей Стадлер. Я был совсем молодой, даже в Михайловском театре еще не работал. Но уже пел Амфортаса. Сейчас это звучит, вероятно, смешно, но я вспоминаю, что серьезно готовился и никаких вокальных сложностей не испытывал, настолько мне это было по голосу и по душе. Кто знает, может, в будущем эта партия появится у меня.
Скажу так – у меня сейчас время жизни оперного артиста.
ИМ Что вам предстоит петь в ближайшей перспективе?
БП В марте состоится мой дебют в партии графа ди Луны в Гамбурге, и время уже поджимает, надо учить партию. А уже в декабре начинаются репетиции «Евгения Онегина» в Парижской опере. Ставит Рэйф Файнс, знаменитый британский актер, исполнявший роль Онегина в британском фильме. Для него это дебют в опере, и он очень ответственно подходит к этой работе. Дирижировать будет Семен Бычков, Ленского будет петь Богдан Волков, Татьяну – Рузанна Манташьян. А в мае у меня «Онегин» Чернякова в Венской опере с Тимуром Зангиевым. Там будет практически весь состав – российский: Богдан Волков, Елена Манистина, Дмитрий Ульянов. Татьяну будет петь Асмик Григорян.
ИМ Вы вообще часто встречаетесь сегодня с российскими певцами на европейских сценах?
БП В основном мы встречаемся в Вене, в Берлине, в Мюнхене. В Лондоне реже, потому что очень тяжело получить визу. Многих в последние годы отменяли. Но вот в апреле я буду петь Ренато в «Бале-маскараде» в Staatsoper Berlin с Анной Нетребко – Амелией.
ИМ Новую сольную программу не планируете исполнить в Европе?
БП Пока нет, потому что физически нет времени для камерных концертов. Скажу так – у меня сейчас время жизни оперного артиста. Камерные программы еще будут, придут. А сегодня мне надо успеть сделать многое из оперного репертуара.
