События
Бывают нужные сближенья. Почти одновременно в Москве прошли концерты, которые пополнили нашу музыкальную культуру, хоть к единой цели вели разные пути. Первый путь – из настоящего в будущее. И Зал имени Чайковского принял абонемент «Другое пространство», где вновь благодаря Союзу композиторов России прозвучали премьеры сочинений наших современников. Второй путь – из прошлого в настоящее. И в Большом зале консерватории состоялось «Возрождение творческого наследия М.М.Ипполитова-Иванова». Такое соседство подтверждает историческую универсалию культуры: «новации и новаторы являются таковыми в той степени, в какой они признают себя наследниками традиций». Вот почему концерт в БЗК представляется мне важным.
Слово «возрождение» указывает на восстановление, начало действия, движение вверх. Так думают ипполитовцы во главе с ректором института В.И.Вороной. Для них и те произведения Михаила Михайловича, что не затерялись в архивах, все равно требуют продвижения на верхние строчки новостей. Поэтому второе отделение концерта было отдано уже «восстановленной в правах» музыке в свежем воплощении студентов, преподавателей, выпускников и друзей ГМПИ имени М.М.Ипполитова-Иванова.
В «Мелодии» для скрипки и камерного оркестра бережно солировал сам Валерий Ворона. Часть из популярной сюиты «Кавказские эскизы» сыграл Большой ансамбль саксофонистов. Романсы представил солист Музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко Николай Ерохин. Песню старого Бурша из «Аси» (институт возродил оперу в 2022 году) артистично спел солист Мариинки Денис Беганский. А «Гимн Пифагорейцев восходящему солнцу», который звучал на историческом концерте в честь открытия (и на столетии) Московской филармонии, теперь исполнили сводный хор и солисты Московского молодежного симфонического оркестра под руководством дирижера-хормейстера Владимира Науменко. Этот же коллектив под управлением Алексея Шатского талантливо воссоздал симфонический эпизод из утраченного фильма «Песнь про купца Калашникова». Нашлось место и киномузыке, и своего рода поэтическому приношению – Кантате «Памяти А.С.Пушкина» и вокальному циклу «Пять японских стихотворений», где солировала Екатерина Латышева из Мариинки. Академия молодых певцов театра и лично Лариса Гергиева всерьез прониклись вокальным наследием Ипполитова-Иванова. Екатерине как выпускнице Академии свойственно внимание к поэтическому тексту, к слову, к смысловым акцентам. Ее всецело поддержал дирижер Андрей Колясников, и вместе они раскрыли элегантность, лаконичную красоту цикла. Добавьте к перечисленным произведениям напоминание об этнографических интересах Ипполитова-Иванова через зажигательный финал с участием народного хора «Московские узоры» и широко известной певицы Татьяны Куртуковой – и перед вами празднично-многожанровый вечер.
Но по-настоящему значимым было первое отделение концерта. Под управлением Юрия Симонова прозвучала забытая почти на 120 лет Симфония №1. В том же, премьерном для симфонии, 1908 году состоялось первое публичное выступление по-юношески задиристого Прокофьева. Стравинский в своей музыкально-химической лаборатории уже готовил взрывчатые вещества, которые полыхнут и ухнут в «Жар-птице», «Петрушке» и «Весне священной». Думая об этом, понимаешь, что у Симфонии зрелого Ипполитова-Иванова, сознательно написанной в шубертовском стиле и с любовью к Чайковскому, почти не было шансов остаться в истории. Зато теперь есть основания, чтобы закрепиться в культуре. Модернистские страсти поутихли. Можно рассмотреть произведение не с точки зрения несвоевременности, а как образец владения классической формой, гармонией, как пример неброской прелести тем и мастерской оркестровки. Ничего нарочитого, ничего напоказ. Какая-то внутренняя деликатность автора не допускает ни одного чисто внешнего ликования. Все кульминации тут же перетекают в развитие. И даже в самой выигрышной части, Скерцо, нет кокетства, а только филигранное владение жанром.
Это очевидно близко исполнительскому стилю Симонова. В его интерпретациях с каждым годом все больше неспешности, естественного дыхания, единства темповых переходов. Можно сказать, что композитор импонирует дирижеру профессионально и человечески. В артистической комнате после концерта маэстро увлеченно напевал и показывал в нотах наиболее выразительные авторские находки. Конечно, Юрий Иванович не озабочен увековечиванием своего имени в антологии «забытых и возрожденных шедевров русской музыки». Но после колоссальной работы с «Асей», потребовавшей десятков спевок, индивидуальных уроков и репетиций, он расточительно и бескорыстно потратил еще год на симфонию – на рельефные штрихи, динамические ретуши, детализацию оттенков, точечные корректуры партий и расстановку в партитуре тщательных дирижерских помет.
Все это вместе с репетиционными усилиями превратило Московский молодежный (по существу, студенческий) симфонический оркестр в сыгранный чуткий музыкальный организм. Особенно хороша была струнная группа, ведомая Светланой Безотосной. Не обошлось без отдельных, в общем, ожидаемых шероховатостей у меди, но они не разрушили общей атмосферы музицирования и звуковой атмосферы каждой части. Такой запас прочности у всех исполнителей оказался еще и потому, что оркестр вместе с дирижером (по примеру выдающихся музыкантов прошлого, которые всегда обыгрывали новые для себя программы в других городах) до решающего выступления в Москве еще дважды исполнил Симфонию – в Твери, а затем с большим успехом в Санкт-Петербурге, на Международной неделе консерваторий. С каждым разом музыка раскрывалась все больше. Запоминается она легко, а так бывает только с настоящими перспективными произведениями искусства. По мысли Юрия Ивановича, подготовленные им партитуру и партии необходимо разослать в филармонии, в консерватории страны. Симфонию нужно исполнять! От этого выиграют композитор, творческие коллективы, публика. И, будем надеяться, произойдет то «просвещение музыкой», к которому всеми силами стремятся в Ипполитовке.
