События
«В состоянии аффекта» – это не цитата из криминальной сводки, а новый спектакль Нижегородского оперного театра в формате барочного пастиччо (в переводе с итальянского – «паштет»). Премьеру представили под самый Новый год.
По закону жанра в нем звучат фрагменты разных произведений, в данном случае – хиты и редкости из опер Вивальди, Порпоры, Алессандро Скарлатти, Броски и Генделя. Так что это – концерт? Если слушать, закрыв глаза, то да, можно сказать и так, тем более что из пятнадцати номеров тринадцать – арии в исполнении звезд труппы, мастеров барочного вокала Диляры Идрисовой, Яны Дьяковой и Сергея Година. Но этот спектакль все-таки надо смотреть, причем «с широко открытыми глазами», потому что одна из главных «фишек» тут – невероятные футуристические костюмы художницы Саши Фроловой (она же и режиссер спектакля, причем это ее первая режиссерская работа). Яркие, фантазийные и, что самое удивительное, надувные, объемные. Они сделаны из латекса и состоят из множества деталей разной формы: шарообразных, змеевидных, похожих на рога, крюки, гири, капли, разные овощи, рыб, насекомых… В финале Диляра Идрисова и вовсе выходит в наряде, напоминающем гигантского розового осьминога.
Костюмов много, они не повторяются ни в одном номере. Надевать их, да и снимать – долго, сложно, требуются помощники. Непонятно, как артисты, которые поют по четыре-пять арий в течение спектакля, успевают переодеваться? Еще труднее в них двигаться: например, преодоление нескольких ступенек, ведущих на сцену, превращается в настоящий квест: идти приходится с необычайной осторожностью, наощупь, ведь за этими надувными объемами певцу «земли» не видно. А каково петь в таких в буквальном смысле «стесненных обстоятельствах»! Но тройка солистов держит высокую планку, доказывая, что они лучшие в своем деле, а понятие «нижегородское барокко» не пустой звук.
А теперь давайте представим, сколько времени нужно, чтобы такие необычные костюмы приготовить! Как рассказала мне сама их создательница, к спектаклю их надували четыре дня! Да, электрическими и ручными насосами, в несколько рук – вместе с костюмерами, но как же мучительно долго! Однако ей, представьте, нравится. Только посмотрите, с какой любовью говорит Саша о самом материале латексе, с которым она работает с 2008 года: «У него замечательные свойства – пластичность, легкость, хрупкость, эмоциональность… Ощущение, будто это кожа или какой-то цветок. Латекс теплый, это органика, а не синтетика, ведь его получают из сока каучукового дерева». Но есть и минусы: латекс – материал эфемерный: скульптуры и костюмы живут максимум десять лет, кроме того, его приходится завозить из-за границы, так как у нас его не производят. Но плюсов очевидно больше. Художнице импонирует сам принцип его формообразования: «раздувание формы, а не высекание или наращивание ее, как при работе с гипсом или глиной». Ну и немаловажно, что материал не очень дорогой, это дает Саше больше возможностей для экспериментов.
Визуальный ряд спектакля в каком-то смысле напоминает дефиле в стиле фэнтези, что невероятно притягательно для современной аудитории (художественный руководитель театра Алексей Трифонов уже подумывает об организации настоящего дефиле). Это вообще «театр художника», как говорит про свой режиссерский дебют Саша Фролова, «здесь все про визуальность», и ориентируется она на именитого режиссера-авангардиста Роберта Уилсона. Сама Саша уже тоже человек известный: работала совместно с Жан-Полем Готье, Тимом Уокером, компанией Dolce & Gabbana.
Казалось бы, фэнтези и барокко, что между ними общего? Но, на удивление, надувные формы ХХI века почти буквально повторяют пышные барочные силуэты – с их панье, фижмами, накладными икрами, высокими прическами. «Мне нравится искать новые интерпретации старинного материала, и этот спектакль – итог семи лет моей работы и увлечения этой эпохой, конкретно – теорией аффектов», – комментирует Саша.
Собственно, эта теория, рожденная в Европе в ХVII–ХVIII веках философами и музыкантами, среди которых Декарт, Маттезон, Кирхер, Монтеверди и не только, и легла в основу спектакля. Согласно ей, музыка, с одной стороны, должна возбуждать в человеке некие эмоциональные состояния (аффекты), а с другой, сама изображать их. Вот и в нижегородском спектакле каждая ария выражает один из этих аффектов: любовь или страх, гнев или ревность, отчаяние или страсть. Но продержалась теория не так долго: уже к концу ХVIII века изображение неких обобщенных, абстрактных чувств стало не интересно: публика жаждала других, более личных, живых эмоций. И создатели спектакля ушли от музейного варианта, а чтобы «оживить» материал, приблизить его к нам, сделать более эмоциональным и сегодняшним, драматург Илья Кухаренко придумал параллельный сюжет в жанре вербатима. Между основными музыкальными номерами включалось видео, на котором Саша Фролова беседует с солистами о том, как они справляются с «аффектами»: яростью, ревностью, скорбью, отчаянием, безответной любовью. И все это – на фоне живых декораций Нижнего Новгорода (на крыше, в парке, в интерьере старого дома). А музыкальным аккомпанементом к этой параллельной истории стали клавесинные импровизации Федора Строганова – одного из семи музыкантов, участвующих в спектакле и сопровождающих все номера. Помимо Федора, все остальные – струнники, а руководит ансамблем виолончелист Игорь Бобович.
Таким образом, пастиччо «В состоянии аффекта» превратилось в сложносочиненный слоеный пирог, где музыка, костюмы, видеоинтервью – это еще не все. Есть и видеоинсталляции (также Саши Фроловой), и хореография Леонида Сычева и Наталии Кайдановской, создающая яркий пластический образ барочной эпохи. Балетный номер и открывает спектакль под музыку трио-сонаты Вивальди La Follia, ну а дальше танцовщики пластически сопровождают и исполнение арий. Они тоже облачены в надувные костюмы, но каким-то чудом умудряются в них танцевать.
Как считает Алексей Трифонов, «В состоянии аффекта» – это, помимо всего прочего, проект образовательный: «Сначала зрители думают: неужели речь о преступлении в состоянии аффекта? Ну, а что еще у современного человека может быть в голове? А дальше они выясняют, что есть теория аффектов, есть эпоха барокко, и начинают этим интересоваться. Вот такими “уловками” мы сподвигаем зрителя к самообразованию». Худрук театра этим спектаклем собирается «убить» и еще «несколько зайцев», как-то: привлечь дополнительную молодежную аудиторию и дать возможность солистам, которые специализируются на барочной музыке, – Яне Дьяковой, Диляре Идрисовой, Сергею Годину – исполнять новый, интересный для них репертуар.
Любопытно, что это уже второе пастиччо в нынешнем году: первым был Hændel Теодора Курентзиса, сотканный, как можно понять по названию, сугубо из генделевских произведений (проект Дягилевского фестиваля в Перми, режиссер – Елизавета Мороз). Но то было монументальное действо в гигантском зале пермского Дома музыки – с хором, оркестром, танцевальной группой musicAeterna, а также командой солистов-певцов. Здесь, в Нижнем, формат более камерный: его диктовал сам зал Концертного пакгауза на Стрелке, рассчитанный максимум на 450 зрителей. Но важно, что в обоих случаях мы имеем дело, по сути, с бессюжетной оперой, и это нечто новое в нашей музыкальной жизни. Если бессюжетные балеты уже давно, со времен Баланчина, стали привычным явлением на подмостках, то оперы такого рода в театральную практику пока не вошли. Однако начало положено: два удачных опыта у нас уже есть. Тенденция, однако. Так что формат вполне может стать новым перспективным трендом, ибо дает художнику свободу, возможность создать новое из хорошо забытого старого, творчески перерабатывая, перелицовывая, перекомпоновывая, перепрошивая его, наделяя новыми смыслами. Так что, продолжение следует? Могу поспорить, что да.
