Его программы всегда концептуальны и рафинированны, пресса, говоря о его исполнительском стиле, отмечает сочетание «величия и сокровенного лиризма в Бахе, возвышенную простоту в Моцарте, сказочную технику в Прокофьеве, утонченность и волнующее исполнительское совершенство в Шопене, великолепный дар колориста в Мусоргском, широту мелодического дыхания в Рахманинове, стальной удар в Бартоке, ослепительную виртуозность в Листе».
В Камерном зале Московского международного Дома музыки 3 марта Михаил Петухов (МП) и его молодые воспитанники сыграют редко звучащие двойные и тройные клавирные концерты Баха. Артист поделился с Евгенией Кривицкой (ЕК), что для него значит творчество Лейпцигского кантора, и представил участников программы.
ЕК Считается, что любовь к Баху у вас – «по наследству» от Татьяны Петровны Николаевой. Так ли это? И помните вашу первую «встречу» с музыкой Баха?
МП Любовь к Баху сформировалась у меня с юности, под влиянием моего блистательного педагога в Киеве Нины Митрофановны Найдич («фортепианной праправнучки» Феликса Блуменфельда), которая была младшим другом и последователем музыкально-философских концепций Филиппа Моисеевича Гершковича (ученика Берга и Веберна в Венской консерватории). До сих пор она успешно ведет в Киевской десятилетке не только преподавательскую, но и исследовательскую деятельность. Ее фундаментальные аналитические работы в области клавирного творчества Баха имеют большое признание в элитной профессиональной среде. Она часто выступает с лекциями на эту тему.
Татьяна Петровна Николаева – легендарная бахистка ХХ века. Она, как я помню, высоко оценила нашу с Ниной Митрофановной работу при первом знакомстве. Я был, разумеется, безмерно счастлив… Отбор 17-летнего школьника на Баховский конкурс в Москве был результатом занятий именно с моим киевским педагогом. А затем, уже в классе Татьяны Петровны, которую Нина Митрофановна очень чтила, результат этот приобрел свое последующее развитие.
Кроме того, моим ранним погружением в баховскую музыку я обязан записям Гульда и, в еще большей степени, – Гюнтера Рамина, который был великим кантором знаменитого Томанерхора в Лейпциге и виртуозом-импровизатором на чембало и органе. В СССР его выступления с Томанерхором произвели сенсацию в послевоенном Ленинграде (!), а в Большом зале Московской консерватории Рамин свободно импровизировал на заданные публикой темы. Его записи кантат (где, среди прочих, на чембало солирует ученик Рамина Карл Рихтер) и Пассионов Баха были в моей коллекции пластинок с 14 лет. После Баховского конкурса я вез из Лейпцига ноты почти всех кантат, бывших в то время у нас огромной редкостью.
Оркестровый Бах в формировании моего еще школьного сознания – это, прежде всего, выдающийся Хельмут Кох и его Берлинский камерный оркестр; скрипичный – Сонаты и Партиты Менухина; в области чембало – Ванда Ландовска (у которой Гульд «переписал» на рояль Вариации Гольдберга!), органа – Лионель Рогг и Мари-Клер Ален… А позднее появились Николай Гедда (в теноровых кантатах), Клемперер, Самуил Фейнберг, Карл Рихтер, Гастон Литез … Они все – вкупе с Ниной Митрофановной и Татьяной Петровной – мои Великие Учителя.
ЕК Вы – лауреат Международного конкурса имени Баха. Советским пианистам, наверное, было сложно на Западе утверждать свое понимание этой музыки. Вы помните свои ощущения во время конкурса?
МП Что сохранил Баховский конкурс в моей памяти? Если честно… я, киевский школьник, разве что только мог мечтать о премии. Сразу отправился в магазин пластинок купить записи моих любимых Иегуди Менухина и Кирстен Флагстад. Зашел в Томаскирхе, где репетировали органисты. Увидев внезапно надгробную плиту Баха и услышав в этот момент орган, почувствовал, что подкашиваются ноги, и я вот-вот упаду. Перед третьим туром посещал зоопарк для успокоения нервов. Брал на репетиции с оркестром слишком быстрый темп в обязательном тогда в программе Концерте Мендельсона. И… выпил подозрительное зелье в виде травяного чая, которым меня угостили незадолго до выступления в финале. Вышел на сцену со «свинцово-сонной» головой, в которой словно тяжелым молотом отбивала пульсация навязанного ей темпа. (Не думаю, что меня хотели отравить, но ситуация вышла вполне детективная! Я ее не обнародовал, конечно…)
Узнал о премии, спускаясь в лифте с секретарем конкурса. Он мне показывает список, а я не верю своим глазам… И профессиональные чудеса на Leipzig Bachfest: концерты Хельмута Коха – с четырьмя Оркестровыми сюитами и Татьяны Николаевой – с «Искусством фуги»…
Пусть меня простят, если я сообщу о том, что смолоду меня называли «советским Гленном Гульдом» старшие коллеги – отчасти и в шутку, конечно. Но, если говорить серьезно, то я, вооруженный с детства философскими концепциями Нины Митрофановны о баховской гармонии и «одухотворенности интервала», и получив инъекцию гульдовской моторики, – в консерватории стал бессознательно во многом подражать Татьяне Петровне, наблюдая ее феномен. Именно она по-композиторски революционно перенесла на рояль богатейшую палитру оркестровых штрихов, органной регистровки и хорального мистицизма, именно она в пропаганде баховского клавирного наследия оказалась наиболее универсальным его апологетом.
На Западе я за свое исполнение Баха – вероятно,
благодаря репутации Т. П. – получал обычно отличную официальную прессу, а у себя в стране – большей частью, «коридорно-засценное» признание профессионалов…
Среди моих сохранившихся отечественных «живых» записей концертов Баха я особенно ценю d-moll’ный Концерт с молодым Юрием Симоновым и Камерным оркестром ГАБТ. И очень дорожу памятью о концерте – еще мальчишкой – с легендарным Карлом Элиасбергом – в f-moll’ном с Московским филармоническим и многочисленными выступлениями с Саулюсом Сондецкисом и Литовским камерным.
А участие в цикле всех концертов Баха для одного, двух, трех и четырех клавиров в ансамбле с Татьяной Петровной, начиная с 1975 года в БЗК, – это как сокровище семейного архива.
ЕК Бах, как считается, писал эти концерты для исполнения со своими сыновьями и учениками в рамках концертов Collegium musicum. С кем будете играть вы?
МП В предстоящем концерте 3 марта в ММДМ, посвященном 95-летию со дня рождения Татьяны Николаевой, ансамблевые концерты я сыграю, продолжая традицию Учителя выступлений с молодой генерацией. В прошлом сезоне со мной музицировал мой ученик, победитель XV Международного конкурса имени П. И. Чайковского Дмитрий Маслеев, а сейчас партнерами будут внук Татьяны Петровны Арсений Тарасевич и пианистка из Голландии Анастасия Сафонова. Все они – очень перспективные и уже активно концертирующие молодые артисты. Также примут участие и другие талантливые энтузиасты младшего поколения – оркестр «Новая Москва» и его руководитель Даяна Гофман, чем-то напоминающая мне моего первого московского дирижера Веронику Дударову.
