Геннадий Дмитряк: Следование традиции – ​это не слепое копирование

ГД Весь сезон при поддержке Министерства культуры мы проводим под знаком юбилея, посвящая этому все концерты, гастроли по городам России и за рубежом, во Франции. Для чего нам это надо? Чтобы получился масштабный фестиваль с разнообразными, интересными программами, включающими шедевры европейской и русской музыки ранних эпох, классицизма, современных авторов. 2 апреля будет юбилейный концерт, составленный из сочинений российских композиторов, созданных в момент рождения Капеллы и вплоть до наших дней. Коллектив ведь не только пел академическую музыку, но и участвовал, к примеру, в записях саундтреков к таким культовым советским фильмам, как «Цирк», «Волга-Волга» – всего около тридцати картин. И много еще задумок.

ЕК Вы упомянули гастроли по России. Где вас ждут?

ГД Предстоит поездка в Уфу, потом Набережные Челны, Санкт-Петербург, а в сентябре планирую тур на пароходе по волжским городам. Попытка возродить традиции Александра Юрлова, который в годы советской власти, когда хор рассматривался как пропагандистский рупор, собирал тысячные сводные коллективы. На заводах, фабриках исполнял «Патетическую ораторию» Свиридова, «Июльское воскресение» Рубина, привлекая к Капелле местные певческие силы. Тот же самый принцип исповедую и я, как его ученик. Вы были свидетелем, когда в КЗЧ выступал объединенный хор городов России, соединивший музыкантов Брянска, Саратова, Костромы, консерваторские хоры Санкт-Петербурга, Казани, Москвы. Был опыт объединения Капеллы с народным хором – так мы исполняли «Курские песни» Свиридова. И в волжском турне я хочу делать подобные программы, приглашая к совместному музицированию коллективы из этих городов.

ЕК А как это практически организовать? Это же не просто – приплыли, сошли на берег и спели?

ГД Произведения будут заранее разосланы руководителям коллективов, чтобы они смогли выучить. Я бы хотел, чтобы прозвучали такие партитуры, как кантата «Москва» и увертюра «1812 год» Чайковского, «Патетическая оратория» Свиридова…

ЕК А как вы относитесь к тому, что многие концерты сейчас превращаются в шоу? Вы тоже считаете, что недостаточно, чтобы хор просто вышел и спел?

ГД Смешно противиться возможностям и тенденциям, существующим в современном мире. Другое дело, как этим пользоваться – только ли ради рекламы, или делать тонко, со вкусом, чтобы способствовать более полному восприятию музыки. Мы можем вспомнить, что Скрябин еще в «Прометее» пробовал найти синтез звука и света, и его идеи вернулись на современном этапе, с новыми техническими возможностями. Кроме того, мы живем в условиях жестокой конкуренции, и приходится искать способы выделиться не только культурой исполнения, но и за счет смежных искусств. Скоро у нас будет «Кармина Бурана» Орфа. Я хочу внести свою лепту, создав свой видеоряд, и не просто проекции, лазерное шоу, найти ту драматургию, которая есть в этом сочинении.

ЕК Вас пригласили возглавить Капеллу в 2004 году, когда она переживала откровенный упадок. Поверили в вас, в вашу репутацию?

ГД Главная причина успеха, я считаю, это моя страсть к хоровому исполнительству. Как только я стал себя представлять дирижером, я понял, что не могу быть вторым. Я работал дирижером в Музыкальном театре имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко: но там я вел спектакль и ничего не мог в нем менять, приходилось соблюдать траекторию строго из точки А в точку Б. Мне это не интересно. Пробовал быть хормейстером, но быстро понял, что «не мое». Я должен быть первым и стоять во главе коллектива.

Поэтому я и создал вначале свой коллектив – Кремлевскую капеллу, где мог реализовывать свои творческие идеи. И приход в Капеллу Юрлова – это реализация моей мечты. Конечно, я двигался к этой цели, можно сказать, с момента учебы в Гнесинском институте, потом в аспирантуре Московской консерватории накапливал опыт в общении с великими музыкантами, такими как Кирилл Кондрашин, Лео Гинзбург, Геннадий Рождественский, Виктор Попов, Александр Юрлов, Владимир Минин. Мальчик из Магнитогорска, приехавший учиться в Москву, я попал в ауру романтики Капеллы Юрлова 1960-х годов, Светлановского и Кондрашинского оркестров. Я на них смотрел как на богов. Ходил к ним на репетиции, наблюдал, анализировал, представлял, как бы я мог воплотить эти произведения. Я их превозносил, в чем-то идеализировал даже. Для воплощения своей идеи о создании идеального хора я должен был быть первым и стоять во главе коллектива

В Капеллу Юрлова я пришел в кризисный момент, и мне пришлось начинать все заново. Коллектив был никому не нужен, работали пожилые люди, уже без голосов, и остро стал вопрос обновления кадров. Первые годы коллектив постепенно менялся, и сейчас у нас не осталось ни одного певца из прошлого состава.

ЕК Не слишком ли крутой подход?

ГД Нет, шел естественный процесс. Люди уходили сами, понимали, что сочинения, которые появлялись в репертуаре, они просто не потянут. Теперь введена контрактная система, каждый год есть возможность обновления, это держит людей в тонусе. Бывает, что приходит молодая певица и просто поет, не вкладывая ничего в интерпретацию. Но постепенно расцветает как музыкант, понимает, какие задачи я ставлю, и тогда появляется возможность и сольных выходов. Я вообще стремлюсь брать молодых певцов, чтобы формировать коллектив из ярких, современных по интеллекту музыкантов.

То же относилось и к репетиционной базе – фактически второму дому, где мы проводим всю нашу предварительную работу. Я получил в «наследство» партийный зал, где был пол, как асфальт, старая мебель, в фойе – как на заводе – длинные скамьи и столы, грубо сбитые. Я в первый же отпуск затеял стройку, положил паркет, отполировал его. Покрасили стены, заменили стулья, мебель, повесили большой герб. Получился прекрасный зал – 600 квадратных метров – с замечательной акустикой. Теперь думаю о втором этапе реконструкции, чтобы сделать зал еще более современным.

Вторая задача – воспитать в певце Артиста, зажечь, убедить, что голос, который у него внутри, – божественный дар. У нас хорошая дисциплина, но мне все равно иногда не хватает концентрации внимания. Я обращаю специально их внимание, читаю фрагменты из книги музыковеда Григория Когана, мы обсуждаем эту проблему. Я огромное количество книг им приношу, читаю, воспитываю и, в конце концов, добиваюсь своего. Или, например, – переворот страниц во время исполнения. Представляете, когда 60 человек начинают листать ноты. Такой шум поднимается. Я с ними работал над этим… Когда ты не воспитываешь коллектив, не ведешь его к идеальному состоянию, то хор так и останется на своем уровне, не станет красивым.

ЕК Есть слово «хорьё» – синоним антипрофессионального, равнодушного отношения к делу.

ГД Эти слова совершенно не подходят к современному поколению артистов. Я борюсь с неинтеллигентностью. Для меня важна и внешняя культура человека. Я им говорю – вы люди общественные. Мне важно, как они приходят на репетиции, в чем одеты, как себя держат. Они никогда не ссорятся между собой. Стараюсь подбирать людей с хорошим характером. У нас потрясающая атмосфера на репетиции – нет зажатости, но все объединены состоянием творческого горения. В этом – цель моего воспитания коллектива.

Еще очень важно, когда в руководстве Капеллы находятся люди, которые так же, как и ты, влюблены в хор и отдают ему все свои силы и время. Я глубоко признателен своим коллегам за преданность Капелле: главному хормейстеру Капеллы заслуженной артистке РФ Марине Балянской, исполнительному директору Евгении Хлыновой, хормейстерам Александру Финашеву и Елене Бондаревой – ведь мы работаем вместе уже пятнадцать лет. Нас объединяет не только любовь к хору, но и настоящая человеческая дружба. И певцы в коллективе прекрасно чувствуют и видят, какое единство мы представляем вместе и, как мне кажется, они это очень ценят.

ЕК Вы вывели Капеллу из руин. А задумываетесь ли, кто продолжит ваше дело? Воспитываете ли преемника?

ГД Моя точка зрения – подготовить себе преемника невозможно. Это лукавство. Может быть, такое встречается в научных школах, но в искусстве этого не бывает. Скажите, мог ли Караян подготовить себе преемника? Нет, потому что приход каждого следующего лидера приносит смену курса, новые идеи, пусть совершенно противоположные, чем были до этого. Тогда коллектив получит импульс к развитию. А иначе мы останемся в музее.

ЕК Вы не противоречите себе? Ведь несколько раз вы подчеркивали, что следуете традициям Юрлова, других корифеев…

ДГ Следование традиции – это не слепое копирование, а сохранение некой первичной основы, от которой движешься вперед. Например, русскую духовную музыку великолепно исполнял Синодальный хор, которым руководил Данилин, он научил многому Свешникова, тот – Юрлова, но в середине прошлого века эти сочинения звучали уже по-иному, с современным ощущением. Но оставалось нечто неуловимое, что характерно вообще для тембра русского хора, его манеры звукоизвлечения.

ЕК Когда читаешь в программках биографию известного хорового коллектива – вашего ли или подобного ранга, – то кажется, что все «на одно лицо». Выступали с ведущими оркестрами, дирижерами, репертуар от обработок народных песен до опер в концертном исполнении и современных опусов… А как же «своя ниша»? Есть ли она?

ГД Сходство чисто внешнее. Все оркестры, к примеру, играют Четвертую и Шестую симфонии Чайковского. Однако же одни исполняют их в полупустых залах, а на других – не достать билетов. Как нет двух одинаковых женщин, так нет и двух схожих хоров. И главное – все определяет первое лицо, художественный руководитель коллектива. Как он относится к жизни, что он хочет услышать от своих певцов, какую манеру пения, интонирования прививает; его трактовки – вот основное, на что идет публика. Есть ли у этого коллектива и его руководителя харизма, пассионарность… Я люблю повторять фразу Вампилова: «Замысел должен быть гениальным, исполнение – талантливым, в результате – хорошая пьеса». Но если этого нет – все разваливается, расшатывается.

Владимир Федосеев художественный руководитель и главный дирижер Большого симфонического оркестра имени П. И. Чайковского

Замечательное сотрудничество Государственного академического Большого симфонического оркестра имени П. И. Чайковского и Государственной академической хоровой капеллы России имени А. А. Юрлова длится уже не одно десятилетие, и многие из наших совместных концертов, записей стали историческими. Воспоминаний много, все они яркие, но больше всего мне запомнились первые репетиции с Капеллой…

Мое знакомство с Александром Александровичем Юрловым и его Капеллой началось в 1970-е годы с работы над произведениями Георгия Васильевича Свиридова. Помнится, Юрлов очень требовательно относился к качеству звука, но к этому добавлялась невероятная требовательность Свиридова, порой переходившая границу гуманного отношения к коллегам: он то и дело вскакивал со своего места, кричал, убеждал. Это было непросто для всех, но результат того стоил… Юрлов дал жизнь многим произведениям Свиридова, который, несмотря на казавшуюся жесткость на репетициях, безмерно ценил возможность слышать свою музыку в исполнении столь высококлассного хора.

Эти воспоминания относятся к последнему году жизни Юрлова, чье имя Капелла сейчас по праву носит. История коллектива, его традиции – все это уникально. И сегодня Геннадий Александрович Дмит­ряк продолжает и приумножает эти традиции, с удивительной самоотдачей служа высокому Искусству. От всей души желаю Капелле России имени А.А. Юрлова дальнейшего процветания!

Юрий Симонов художественный руководитель и главный дирижер Академического симфонического оркестра Московской филармонии

Впервые я познакомился с творчеством Капеллы имени А. А. Юрлова, когда Кирилл Петрович Конд­рашин, сыгравший в моем становлении важнейшую роль, начал привлекать меня к работе со своим оркестром. Именно в конце 60-х и особенно в 70-е годы прошлого столетия Кирилл Петрович плотно сотрудничал с фирмой «Мелодия», осуществив много редких записей на пластинки. Мое внимание сразу привлекли совместные записи Капеллы и оркестра Московской филармонии. Это были крупнейшие сочинения наших великих современников: тринадцатая симфония Шостаковича (1967) и «Патетическая оратория» Свиридова (1975).

В годы службы в Большом театре, имея плотный график работы по осуществлению постоянного контроля и поддержанию высочайшего музыкального уровня основного репертуара Большого, я по понятным причинам в основном контактировал с хором театра. Тем не менее резонанс от таких премьер Юрловской капеллы, как Концерт для хора Свиридова «Пушкинский венок» (1979), помню до сих пор.

После возвращения из Англии для руководства бывшим оркестром Кондрашина мне удалось несколько раз встретиться с Государственным академическим хором Капеллы. Сначала – для  работы над «Симфонией псалмов» Стравинского (1999), когда художественным руководителем был Станислав Гусев, а затем – по поводу участия мужской половины хора в «Фауст-симфонии» Листа (2005), а также для работы над кантатой Танеева «Иоанн Дамаскин» (2012) Здесь уже художественным руководителем выступил Геннадий Александрович Дмитряк. И вот, наконец, в октябре 2018 года Капелла и Оркестр Московской филармонии вновь встретились для совместной работы над исполнением одной из выдающихся и популярнейших классических хоровых партитур – «Реквиема» Дж. Верди.

Я имею достаточный опыт работы с хоровыми коллективами и с удовольствием могу сказать, что дирижирование хором Капеллы не составило для меня никаких сложностей – как в темповом, так и в стилевом отношении. Атмосфера на репетициях была непринужденной, словно мы видимся регулярно. Артисты хора легко понимали «чужую» для них руку и почти синхронно реагировали на малейшие темповые и динамические коррекции с пульта, что является признаком высокопрофессионального воспитания коллектива его художественным руководителем.

Сожалею, что редко работаю с этим замечательным хором и надеюсь на продолжение наших творческих контактов.