Конкурс Рахманинова
14 июня в Москве откроется Первый Международный конкурс имени Сергея Рахманинова. Из 500 претендентов к очным соревнованиям допущено чуть более 60 – молодые музыканты из России, Белоруссии, Великобритании, Италии, Франции, Германии, Словении, Китая, Сингапура и Бразилии. 25 пианистов, 12 композиторов и 24 дирижера. В отборе участвовали члены международного жюри, среди которых дирижер Фабио Мастранджело (ФМ) – художественный руководитель Санкт-Петербургского «Мюзик-Холла», симфонического оркестра «Северная симфония», камерного оркестра «Северная симфониетта», симфонического оркестра Москвы «Русская филармония», Симфонического оркестра Государственной филармонии Республики Саха (Якутия) «Symphonica ARTica». О грядущем событии с ним поговорила Ольга Русанова (ОР).
ОР Чем вам интересна работа в жюри рахманиновского конкурса?
ФМ Любому профессиональному музыканту важно понять, кто растет, какие люди, какие таланты будут принимать важные решения в музыке в будущем – в нашей стране и в мире. Для меня все конкурсы выполняют именно такую функцию.
ОР На конкурс Рахманинова больше всего заявок пришло именно от дирижеров – гораздо больше, чем от пианистов и композиторов. Не удивительно ли это?
ФМ По поводу композиторов могу сказать, что я этого ожидал. Сегодня есть определенный дефицит композиторов, это очень трудная профессия в наше время. Но это не значит, что дирижерская профессия простая и что, став дирижером, ты сразу найдешь работу. Бытует миф, что стать дирижером гораздо легче, чем скрипачом или пианистом. Это неправда, любой специалист понимает, что эта профессия не менее трудная, чем любая другая.
ОР Какое впечатление на вас произвели записи, присланные участниками отборочного тура?
ФМ Разное, откровенно говоря. Некоторые видео поразили не в лучшем смысле слова. Люди, которые по своей воле решили участвовать в конкурсе имени Рахманинова, присылают, например, небольшой фрагмент музыки Дунаевского. Или вообще легкую музыку… Или видео не то, что непрофессионально снятое, но такое, на котором почти ничего видно.
ОР А нужно было прислать съемку с концерта?
ФМ Необязательно, вообще диапазон представленных возможностей был велик. Можно было предоставить записи и с репетиций, даже с мастер-классов. Но в любом случае, как мне кажется, человек должен относиться критично к тому, что он предоставляет. Не скрою, были люди, о которых я думал: этот у меня точно пройдет, поскольку я их знал с профессиональной точки зрения. Но, как член жюри конкурса, я должен был оценивать именно конкретный видеофайл. А не то, что я вообще знал о человеке, о том, какие способности он имеет, и что он может лучше… Все, как на Олимпиаде: даже если ты знаешь, что данный конкретный человек бегает быстрее всех в мире, но в нужный момент, например, он не смог. Значит, он проиграл. И поэтому я с тяжелым сердцем вынужден был некоторым молодым коллегам ставить «нет», хотя и знаю их с хорошей стороны. Они прислали такие записи, что пропустить их –значило переступить через себя. Приходилось думать примерно так: хоть видео и неудачные, но я же знаю, что человек может лучше. Однако мне кажется, так нельзя.
ОР Да, помню, члены жюри конкурса Чайковского тоже жаловались, что пианисты записывали видео в тапочках, халатах… Сочли это неуважением к конкурсу и отказывали таким претендентам в праве на участие в очных соревнованиях.
ФМ Согласен с ними. Мы же дирижируем не какими-нибудь караоке у себя дома (смеется). Мы должны надеть фрак, быть презентабельными. Мы занимаемся искусством, но ему присущи и некоторые элементы шоу-бизнеса с точки зрения визуального восприятия, хотя бы на этапе отбора по видеозаписям. Или нет? Я считаю, что это так.
ОР Не поспоришь. А Рахманинов для вас, итальянско-русского дирижера – это что за фигура?
ФМ Когда мне задают вопрос о любимом композиторе, то – как пианист и симфонический дирижер – я всегда говорю: Сергей Васильевич Рахманинов (правда, как оперному дирижеру мне ближе всех Джакомо Пуччини). И я могу похвастаться тем, что сыграл все или почти все, что написал Рахманинов. Кроме разве что Первой симфонии, которая немного отличается от остальных его произведений, хотя и ее я собираюсь освоить. И это рахманиновское «все» – то, что он написал для оркестра и для фортепиано, я либо играл, либо дирижировал. Поэтому у меня к нему осознанная любовь, я действительно хорошо знаю его музыку.
ОР Неужели сыграли и все фортепианное наследие?
ФМ Да, у меня ведь была серьезная карьера как у пианиста, еще до дирижерской карьеры.
ОР В Италии?
ФМ Да, но не только. Я закончил как пианист Королевскую академию в Лондоне, потом консерваторию в Женеве – тоже как пианист. Потом я «заболел» дирижирования, что привело меня к смене профессии. Впрочем, это случилось уже давно – более 30 лет назад.
ОР Да, теперь вы чемпион по количеству возглавляемых и курируемых вами оркестров и фестивалей…
ФМ Для меня большая честь – этот знак доверия от коллективов и от фестивалей, возглавляемых мною на данный момент, но, когда поступило предложение от Дениса Мацуева стать членом жюри конкурса, мне было, мягко говоря, непросто перекроить свое расписание, найти две свободные недели. И в эти две недели я буду в постоянном движении между Москвой и Санкт-Петербургом, где будет проходить подготовка к закрытию сезона симфонического оркестра «Северная Симфония». Но я буду делать это с удовольствием, поскольку мне очень интересно будет увидеть «подрастающее» поколение дирижеров, и для меня большая честь быть в жюри именно Рахманиновского конкурса. Это определенный знак, а знакам надо верить …
