Конкурс Рахманинова
На втором этапе второго тура в номинации «композиция» участники приготовили на суд жюри и публики, пожалуй, самый нетипичный для сегодняшней современной академической музыки жанр – концерт для фортепиано с оркестром. В самом деле, трудно вспомнить, кто из авторов сегодня вообще пишет подобные сочинения, не говоря о том, что немногие предпочитают обращаться к большому составу оркестра (приоритет всегда в пользу ансамбля солистов). На конкурсе Рахманинова участникам по правилам пришлось подружить рояль и оркестр. В первой половине тура прозвучали фортепианные концерты восьми участников в исполнении Государственного оркестра «Новая Россия» (дирижер – Фредди Кадена) и приглашенных пианистов.
Конечно, задача у конкурсантов оказалась крайне сложная. Предполагалось, что им нужно было написать трехчастный цикл с четким показом функций солиста и оркестра, сохраняя основные черты жанра (расположение частей, темпы, характеры). А еще сделать так, чтобы музыканты в принципе смогли это сыграть (здесь многим помогал опыт работы с оркестром и собственное владение фортепиано). Вполне ожидаемо некоторые сочинения не избежали отсылок и аллюзий к уже существующим концертам, и в этом нет ничего зазорного, ведь молодые композиторы еще находятся в поиске своего индивидуального музыкального языка. Так произошло с фортепианным концертом Петра Дятлова: партия солиста (Максим Пурыжинский) по стилистике и показу средств выразительности напоминала микс из Шостаковича и Прокофьева: дух Дмитрия Дмитриевича проявился в медленной, лирико-философской части, дух Сергея Сергеевича – в токкатной, задорно-энергичной третьей.
Ощущение переизбытка музыки XX века возникло и от Концерта Александра Тлеуова (за роялем – харизматичная пианистка с дредами Вера Зырянова). В этом калейдоскопе тем, мотивов, кульминаций, взмываний скрипок в небеса сам автор предстал в виде какого-то силуэта или контура. Андрей Поспелов намеренно свел роли оркестра и рояля в единое целое, не акцентируя необходимое «соло». Прозвучала практически симфоническая поэма с фанфарами меди, ударными и почти остинатным бегом фортепианной партии, словно символизирующей движение нового времени (солист – Руслан Разгуляев).
Алексей Сергунин и Майшо Ло, написавшие квази-романтические концерты, предложили оркестру превратиться в коллективного аккомпаниатора: здесь царил Его Величество рояль (и авторы за ним). А вот Михаил Фуксман не изменил своей любви к джазу – оба участника этого диалога (оркестр и рояль, за которым солировал Тимофей Владимиров) соревновались в искусстве жонглирования синкопами.
В Концерте очаровательной участницы из Китая Цзиньхан Сяо пианист Алексей Кудряшов подчеркнул звукоизобразительность, отражавшую поэтичное название «Афродита»: сонорные переклички инструментов и фортепианные пассажи погружали в атмосферу прекрасного сада богини. Владимир Кобекин в своем Втором фортепианном концерте, собственно, как и Рахманинов, воспроизвел колокольность, словно напоминая о той самой тоске по родине (сегодня, кстати, не менее актуальное чувство). Фольклорная попевочная тема, родившаяся в низких регистрах рояля (солист Даниил Саямов), постепенно выросла до мощного оркестрового повествования, которое подхватили струнные. Кобекин явно претендует на то, чтобы называться «типично русским композитором»: при всем желании, в его музыке не найти стилизации и демонстрации авангардных техник. Уже второе его сочинение на конкурсе демонстрирует ни на кого не похожий, индивидуальный путь, по которому автор смиренно и мудро идет – и, кто знает, возможно, дойдет до пьедестала.
