Релизы
Имя итальянского пианиста Джованни Бертолацци пока недостаточно хорошо известно отечественному меломану. Тем более приятным будет сюрприз для тех, кто впервые откроет для себя этого музыканта, да еще в его, пожалуй, коронном репертуаре. Творчество Ференца Листа стало для Бертолацци по-настоящему знаковым. В какой-то мере он, можно сказать, вживается «по системе Станиславского» в роль самого Листа, сочетая артистическую виртуозность (так, в 2019 году техническое совершенство Бертолацци было отмечено в Милане премией Шарля Валантена Алькана на международном конкурсе пианистов Alkan Prize for Piano Virtuosity) и философскую мудрость своих интерпретаций. А ведь ему всего двадцать четыре года!
Словно Лист, для которого знаменитые мастера специально создавали инструменты, Бертолацци в августе 2017 года презентовал для публики самый длинный в мире концертный рояль Луиджи Боргато, современного итальянского мастера по изготовлению роялей ручной работы, – Borgato Grand Prix 333 (его длина три метра тридцать три сантиметра). Именно этот инструмент звучит на представляемом диске.
Соната си минор открывает листовскую программу Бертолацци. В столь технически и эмоционально сложном произведении он уверенно и убедительно демонстрирует творческую зрелость, что заставляет вновь подивиться молодости пианиста. Конечно, чувствуется, что он «молодецки купается» в своей виртуозности. Но при этом виртуозность – абсолютно по-листовски! – для него не «спорт высоких достижений», а средство наиболее точной передачи многообразия музыкальных образов. Бертолацци по максимуму «выжимает» из инструмента все его звуковые возможности и подчиняет их художественной сверхзадаче, не оставляя без внимания ни единой, самой незначительной, детали. Изысканность звука, роскошные басы – «бездонный бархат» – филигранная педаль, богатство и нарочитое обострение контрастности динамических оттенков, паузы, наполненные метафизическим смыслом… Шаг за шагом Бертолацци создает яркий узнаваемый портрет, словно воплощая мнение Вагнера, высказанное им в письме к Листу: «Соната безгранично прекрасна: величественна, достойна любви, глубока и благородно-возвышенна – как ты сам».
Собственно, «воскрешению» Листа подчинена вообще вся программа диска, включающая в себя также Этюд № 11 «Вечерние гармонии» (из цикла «Этюды трансцендентного исполнения»), фантазию-сонату «После чтения Данте» и листовскую транскрипцию Сонета Данте (Tanto gentile e tanto onesta) Ганса фон Бюлова.
У Бертолацци нет никакого Данте или какого-нибудь литературного Фауста. Все они – многогранная личность Листа-творца, с которым, возможно, он ассоциирует и себя.
После одного из концертов в Риме Бертолацци удостоился от критики сравнения с Рихтером. Сравнения – вещь неблагодарная и субъективная. Но имя Святослава Теофиловича все-таки невольно возникает, отдавая должное артистизму и драматизму Джованни Бертолацци. Особенно при прослушивании «Вечерних гармоний». Ведь «Этюды трансцендентного исполнения» – глубокие прочувствованные образы, созданные зрелым мастером, вершина «музыкальной живописи», наконец, настоящий манифест листовской фортепианной школы. И Бертолацци, воплощая все это и давая волю уже ничем не сдерживаемому виртуозному началу, свободно жонглирует неудержимо несущимися «вскачь» бравурными аккордами, играючи справляется с прыжками через октаву, с «пастернаковским» скрещеньем рук – буквально полным набором «фортепианной акробатики». И приводит слушателя в итоге к «песни песней», гимну жизнеутверждения. И Лист бы с этим уж точно согласился!
