Tchaikovsky. Souvenir de Florence </br>Schönberg. Verklärte Nacht </br>David Oistrakh Quartet </br>Daniel Austrich, Alexander Buzlov </br>Praga Digitals Релизы

Tchaikovsky. Souvenir de Florence
Schönberg. Verklärte Nacht 
David Oistrakh Quartet 
Daniel Austrich, Alexander Buzlov 
Praga Digitals

Эта запись сразу удерживает внимание. Как блестящая речь искусного оратора, заставляет следить за поворотами мысли, предвкушать новые аргументы. Исполнение покоряет энергией пафоса. Диалог, вообще, в природе камерного исполнительства, здесь учатся искусству говорить и слушать. Участники Квартета имени Давида Ойстраха (Андрей Баранов, Родион Петров, Федор Белугин, Алексей Жилин), а также виолончелист Александр Бузлов, скрипач и альтист Даниил Австрих – великолепные музыканты одного поколения и, следовательно, образа мысли. Слитность индивидуальностей, которая в секстете «Воспоминание о Флоренции» отвечает всецело замыслу Чайковского: шесть равноправных голосов достигают интенсивного оркестрового звучания.

Уже первая часть врывается взметенным потоком под сердцебиение ритма. И направляется формой, где все элементы расставлены по местам. Тонко выверены замедления и ускорения, дыхания-цезуры, чеканные фразы, послесловия, сгущения и разрядки энергии. Как томительна кульминация всей части! И как потом напряжение остывает перед лирической побочной партией, звучащей в разработке совершенно бесплотно. Во второй части, «любовном дуэте» или pas de deux для скрипки и виолончели, сладчайший тон с растушеванными переходами между звуками оттеняет едва смолкнувшие акценты. Исполнители будто открывают здесь не только итальянские вдохновения, но и колористический французский шарм. Средний эпизод, как и просил автор, таинственно мелькает отдаленной зарницей. А в третьей и четвертой частях есть все – и распахнутое чувство, и настоящий азарт, и даже озорство. Но… чуть строже. Знаменитая фуга в финале своим стремительным появлением и таким же развитием не утяжеляет пропорций. Музыканты выстраивают архитектуру цикла по классическому чертежу. Первые части опираются на «строгие колонны» последних.

По интенсивности чувства эта интерпретация напоминает великий образец – запись Леонида Когана, Елизаветы Гилельс, Генриха Талаляна, Рудольфа Баршая, Святослава Кнушевицкого и Мстислава Ростроповича 1956 года. Но отличается она тем, что выходит за пределы чистого романтизма, открывает множество перспектив. Драматичная кода первой части – это почти адовы вихри из моцартовского «Дон Жуана», которые перекликаются с цитатами из «Фигаро» в финале. Последние такты – ликующий апофеоз из симфоний Брамса. Экспрессивные взлеты напоминают нам, что Чайковский – современник Малера, а мерцающая фактура прозревает «Просветленную ночь».

Произведение Шёнберга уже напрямую связано с диалогом, с интонациями поэтической и музыкальной речи – интимными излияниями, вопросами, ответами и мирным разрешением психологической драмы. Композитор мастерски запутал слушателей: опубликовал программные заметки, где сопоставил сюжет Рихарда Демеля с конкретными фрагментами в секстете. При этом он начал с того, что музыка «не передает действие или драму, но ограничивается описанием природы и выражением человеческих чувств». Примирить литературное повествование с повествованием в звуках – вот лучшее, что могли сделать исполнители. И сделали. Интерпретация обошлась без прямого иллюстрирования «по заметкам», но сохранила скрытую драматургию в «чистой музыке». В сложной структуре пьесы пролог и эпилог подобны арке из теней, посеребренных лунным светом. В этой арке помещаются две картины. Первая – признания героини, переданные всем спектром струнной выразительности: смычки едва волнуют струну, ласкают ее страстным касанием, бросаются в агрессии сфорцандо. Вторая картина – преображение любви, и удивительный эффект дает перемена стиля игры, как будто в глиссандо и портаменто скользит сентиментальное умиление старой Вены.

Любовь у Демеля и Шёнберга преображает рутинную прозу. Она возвышается над всем. В сущности, как и дружба. Об этом думаешь постоянно, пока звучит музыка. Два года назад скоропостижно ушел из жизни замечательный музыкант и дивный человек Александр Бузлов. Поэтому эта запись – еще и просветленное воспоминание о нем.