Симфонии во всех тональностях

Симфонии си-бемоль мажор (продолжение)

В XIX столетии симфония становится уже штучным товаром. У Бетховена в си-бемоль мажоре написана Четвертая симфония (ор. 60) 1806 года. Она проникнута восторженно-созерцательным настроением — как и два концерта, написанные им в том же самом году: Четвертый фортепианный и Скрипичный. Именно эти произведения больше всего сближаются с поэзией и натурфилософским мировоззрением Гёте. При жизни автора Четвертая симфония пользовалась большой популярностью, но чем дальше, тем реже ее исполняли в романтическом веке, «четным» бетховенским симфониям предпочитая явно «нечетные» (Третью, Пятую, Седьмую и Девятую).

Состав оркестра этой симфонии типично бетховенский. Из духовых в нем лишь одна флейта, но остальных инструментов — по двое, включая и традиционную пару литавр. В симфонии традиционные четыре части, при этом каждая словно нанизана на нить единого ритмического пульса. (Подобно будущей Седьмой симфонии!) Первая часть (Adagio — Allegro vivace) начинается таинственным медленным вступлением. Его музыка долго блуждает в минорном сумраке, пока неожиданно не вспыхивает мажорными красками на выходе из лабиринта, в момент перехода к быстрому разделу. Вторая часть (Adagio в ми-бемоль мажоре) — наверное, самое полное выражение того возвышенно-величественного и созерцательно-пантеистического настроения, которым проникнута немецкая поэзия и философия, прежде всего — Шиллера и Гёте. Как и другие части этой симфонии, она строится на едином ритмическом рисунке. Он звучит то фоном в сопровождении, то обнажает свой каркас в виде громких тутти. В третьей части (Allegro vivace) Бетховен впервые в своих симфониях отказывается от жанрового обозначения «скерцо», но сохраняет его характер, ритм и форму. Чередование основного раздела и Трио происходит здесь не один, а целых два раза (АВАВА). Финал (Allegro ma non troppo) похож на perpetuum mobile и звучит, словно быстрый непрерывный танец-хоровод.

Четвертая — последняя из бетховенских симфоний, с которой мы встретились в нашей рубрике. Попрощаемся теперь уже и с этим композитором…

Beethoven. Symphony No. 4 in B flat. Carlos Kleiber, Concertgebouw Orchestra

У Шуберта в си-бемоль мажоре целых две симфонии: Вторая (1815) и Пятая (1816). Обе относятся к его ранним симфониям 1810-х годов, написанным ровно в те годы, когда Бетховен взял долгую паузу между своими Восьмой и Девятой. Пятая Шуберта относится к самым известным его сочинениям, в то время как Вторая (DV 125) звучит крайне редко даже в наши дни. Лишь в 1884 году она была опубликована издательством Breitkopf & Härtel в первом (старом) полном собрании сочинений композитора, которое выходило под редакцией Брамса и содержало немало «улучшательских» ретушей. Это едва ли не самая экспериментальная симфония молодого Шуберта, несмотря на традиционные четыре части и классический оркестр с «парными» духовыми. Как и почти во всех ранних шубертовских симфониях, Вторая открывается медленным вступлением. Первая часть, состоящая из 614 тактов (Largo — Allegro vivace), — одна из самых длинных его симфонических частей (в этом она уступает лишь поздней Большой симфонии до мажор!) и по звучанию тоже напоминает perpetuum mobile. Как и в других своих ранних сочинениях, здесь автор особенно экспериментирует с формой и тональным планом, стараясь избегать предсказуемых, типовых модуляций. Помимо всего прочего, возвращение (реприза) главной темы начинается в тональности не си-бемоль мажор, а ми-бемоль мажор. (В своих ранних сочинениях Шуберт любил начинать репризы в тональности субдоминанты!) Вторая часть (Andante в ми-бемоль мажоре) — единственная из симфоний Шуберта, написанная в форме вариаций, на намеренно простую тему, напоминающую его песни тех лет (вроде «Полевой розочки»). В последующих вариациях концертируют различные группы инструментов. Драматическая минорная вариация звучит не в одноименной тональности, а «всего лишь» в параллельном до миноре. В нем же необычным образом начинается и третья часть — «быстрый» Menuetto, больше похожий на скерцо. Светлым контрастом выступает ми-бемоль-мажорное Трио, похожее на немецкий танец и одновременно напоминающее тему предыдущей, второй, части. Быстрый жизнерадостный финал (Presto vivace), похожий на галоп, тоже один из самых протяженных у Шуберта. Небольшой сюрприз — когда в репризе этой части вторая тема вместо ожидаемой главной тональности (си-бемоль мажор) начинается неожиданно в соль миноре, бросая очередной налет тени.

Franz Schubert. Symphony No. 2

Пятая симфония (DV 485) — одна из самых известных у Шуберта и среди ранних его симфоний, несомненно, самая совершенная. Это также самая жизнерадостная и самая лиричная из всех его симфоний. «Обязательные» классические жесты сведены здесь к минимуму. Она отличается также подчеркнутой камерностью: это единственная у Шуберта симфония, написанная для «малого» состава оркестра без труб и литавр — а также без кларнетов и всего лишь с одной флейтой.

Своим составом это сочинение напоминает «большую» соль-минорную («Сороковую») симфонию Моцарта. Но не только им. Многие музыкальные переклички свидетельствуют о том, что именно она стала для Шуберта путеводной звездой в этом сочинении. Как и моцартовская симфония, шубертовская Пятая начинается с певучей темы широкого дыхания. Это единственная ранняя его симфония, где в первой части (Allegro) нет медленного вступления — всего лишь краткий зачин в основном темпе, в котором тихие аккорды духовых «встречаются» с грациозными пассажами скрипок. (Как и во Второй симфонии, реприза этой части начинается тоже в ми-бемоль мажоре.)

Вторая часть (Andante con moto в ми-бемоль мажоре) и тональностью, и ритмом тоже напоминает аналогичную часть из моцартовской «Сороковой». Но характер ее музыки все же иной. Она звучит, как типично шубертовская песня-сицилиана, напоминая будущий романс Розамунды Der Vollmond strahlt auf Bergeshöhn («Вот свет луны на вершинах гор»). Средний раздел этой части звучит дважды, и оба раза его музыка начинается в характерных для Шуберта далеких тональностях со множеством бемолей (до-бемоль мажор и соль-бемоль мажор), отстоящих от тоники на нижнюю и верхнюю терцию. Один раз главная тема возвращается в миноре: такое внезапное омрачение тоже очень типично для Шуберта.

Больше всего о влиянии моцартовской симфонии напоминает третья часть. Ее темп даже еще быстрее: Allegro molto. Подобно своей упомянутой уже Второй симфонии, автор снова находит необычное решение, давая эту часть не в основной мажорной тональности, а на сей раз в параллельном соль миноре. Середина ее основного раздела отличается почти что по-бетховенски мощной разработочностью. Так Шуберт удачно решает «проблему третьей части», сделав ее драматической кульминацией своей в целом очень светлой мажорной симфонии. Как и у Моцарта, Трио этой части звучит тоже в соль мажоре, но от моцартовской «Сороковой» оно отличается гораздо более идиллическим характером в духе немецкого танца. (То, что впоследствии так полюбит Брукнер!) Инструментовка Трио необыкновенно прозрачна: фагот по-гайдновски воркует вместе со скрипками, ведя их мелодию в нижнюю октаву, а валторны дают простодушный фальцет, поднимаясь в верхние пределы.

Финал симфонии (Allegro vivace) — самая короткая из ее частей, и она меньше всех напоминает Моцарта. Ее характер тяготеет скорее к Гайдну. Но и там нельзя не услышать и характерную шубертовскую мечтательность, и внезапные минорные омрачения.

Franz Schubert. Sinfonie Nr. 5 mit Günter Wand (1997). NDR Elbphilharmonie Orchester

После Бетховена и Шуберта в области симфоний наступает временное затишье. Новый всплеск у композиторов первой лиги происходит уже в 1840-е годы.

В этом ряду самой первой следует вспомнить «Хвалебную песнь» (Lobgesang, ор. 52) Мендельсона-Бартольди, симфонию-кантату 1840 года. (В си-бемоль мажоре у него написана еще ранняя Пятая симфония для струнного оркестра — из всего тринадцати.) Как известно, с нумерацией симфоний Мендельсона творится большая путаница. Официально «Хвалебная песнь» считается его Второй симфонией, но фактически, по времени написания, она у него четвертая, предпоследняя. (После нее была написана только «Шотландская».) «Хвалебная песнь» была создана к 400-летию изобретения книгопечатания Гуттенбергом и посвящена саксонскому королю Фридриху Августу. Наверное, это первое в истории произведение, очевидно, вдохновленное примером Девятой симфонии Бетховена. С другой стороны, автор «Хвалебной песни» стремится дать «наш, протестантский ответ» ее автору (чуждому протестантской традиции), стремясь приблизить свое сочинение одновременно и к кантатам Баха. В исполнении «Хвалебной песни» точно так же участвуют оркестр, солисты и хор. Длится она в два раза дольше, чем другие симфонии Мендельсона (больше часа, почти как бетховенская Девятая), и строится по схожему принципу. В первых трех частях звучит только оркестр, а затем вступают солисты и хор. Эти три части (примерно треть всего сочинения в целом) композитор называет «симфонией», а весь дальнейший раздел — «кантатой», которая состоит, в свою очередь, из десяти номеров, куда входят хоры, речитативы, арии и дуэты. Образцом для подражания здесь служит, очевидно, уже Бах. Именно с Мендельсона, которому принадлежит честь и заслуга воскрешения баховских «Страстей», началось «баховское возрождение» в европейской музыке: «историзм» как одно из направлений в романтизме. Оба раздела «Хвалебной песни» связаны единой лейттемой: мелодией немецкого хорала XVII века, принадлежащей Мартину Ринкарту — на слова из 150-го псалма «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Alles, was Odem hat, lobe den Herrn). Она звучит как медленное вступление и послесловие в первой части, после чего проходит красной нитью во всей кантате. Как и в Девятой Бетховена, оркестр «Хвалебной песни» расширен по сравнению с классическим составом. (Валторн здесь тоже две пары в разных строях.) Добавляются не только «сакральные» три тромбона, но и еще и орган (который вступает лишь в «кантате») — инструмент, столь важный для композитора-протестанта и главного возродителя Баха в романтическом веке.

Felix Mendelssohn. Sinfonie Nr. 2 B-dur op. 52 «Lobgesang» (mit partitur)

Следующая выдающаяся романтическая симфония — Первая Шумана (ор. 38), написанная в 1841 году и названная самим автором «Весенней симфонией». Ее эскиз композитор создал всего за четыре январских дня. По его словам, произведение это родилось «в огненный час»: «Я написал симфонию, если можно так выразиться, в том весеннем порыве, который охватывает человека, вероятно, каждый год и изумляет его снова и снова до самой старости».

В симфонии традиционные четыре части, у каждой из которых было первоначально свое название. Первая называлась «Приход весны», вторая — «Вечер», третья — «Веселые игры», а последняя — «Весна в полном расцвете». Перед публикацией Шуман отменил их, посчитав такого рода программность слишком узкой для восприятия музыки. Все четыре части соответствуют традиционному порядку: быстрая (со вступлением), медленная, скерцо и финал. Впервые в истории симфонии друг за другом без перерыва идут не скерцо и финал (как это впервые сделал Бетховен в своей Пятой), а скерцо — вслед за медленной частью. В Четвертой Бетховена, о которой мы говорили выше (и которую любил Шуман!), скерцо дается с двумя одинаковыми трио (АВАВА). Шуман идет еще дальше и сочиняет скерцо с двумя трио, разными по музыке и характеру (ABACA).

Иоганн Фридрих Грубер. Натюрморт, 1662–1681

Свою Первую симфонию Шуман написал вскоре после того, как открыл для себя и всего мира Большую симфонию Шуберта до мажор. Она повлияла не только на драматургию его собственной симфонии, но и на состав ее оркестра, где на равных участвуют три тромбона. В оркестре присутствует также треугольник — и не только в финале (как это стало обычным, начиная с той же Девятой Бетховена), а с самой первой части, где звонкий тембр этого инструмента впервые появляется в разработке (с характерным ритмом основной темы), а затем активно участвует в коде. В целом оркестр Шумана тяготеет к массивности и мускулистости. По этой причине современники не раз критиковали его за «сплошные полутутти». Одно время установилась даже «добрая» традиция переинструментовывать его симфонии — в наше время, слава богу, канувшая в лету.

«Весенняя» — не только моя самая любимая из шумановских симфоний, но и одна из моих любимых симфоний вообще. Поэтому разговор о ней мы продолжим в рубрике «Любимая симфония».

Schumann. Symphony No. 1, Spring. Andris Nelsons and the Gewandhausorchester (2019)

Между «первым» и «вторым» расцветом романтических симфоний проходит не менее двух десятилетий. По-настоящему выдающимся произведением 1870-х годов стала Пятая симфония Брукнера. Ее он писал в 1875–1876 годах, а затем еще и редактировал в течение следующих двух лет. Авторская редакция 1878 года считается в наши дни уртекстной. Публично она была впервые исполнена в переложении для двух фортепиано — в 1887 году в Вене Йозефом Шальком и Францем Зоттманом. Оркестровая премьера Пятой состоялась лишь в 1894 году в Граце под управлением Франца Шалька — в его собственной «улучшенной» редакции, где оркестровка была сильно изменена на вагнеровский манер и, как обычно, сделаны многочисленные купюры — особенно в финале (122 такта). Брукнер, которому оставалось жить два года, был уже болен и не смог присутствовать на этом исполнении. (Может быть, и к счастью!) При своей жизни он так и не услышал эту симфонию в оркестровом звучании.

Пятая — одна из самых длинных его симфоний: она идет примерно час двадцать (как и бетховенская Девятая). Ни в одной из его симфоний экстатичная религиозность не проявляется с такой исчерпывающей силой, как в этой. Вместе с тем это очень личное произведение — музыка одинокого человека, глубоко укоренившегося в вере. Состав оркестра Пятой типичен для Брукнера. Помимо струнных, в ней парный состав деревянных духовых, 4 валторны, 3 трубы, 3 тромбона и туба, из ударных — одни лишь литавры. (Тубу он добавил лишь во второй авторской редакции.) Как и всегда у Брукнера, в симфонии четыре части, но это единственная его симфония, где первая часть (Introduktion — Allegro) начинается медленным вступлением, в котором закладывается вся тематическая основа сочинения. Это едва ли не самое контрапунктически сложное произведение Брукнера. В центре мощнейшего финала (Adagio — Allegro moderato), который также начинается с медленного вступления (на том же материале, что и в первой части!), звучит грандиозная фуга на две темы, которой автор очень гордился.

Это тоже последняя из симфоний Брукнера, которую мы рассмотрели в нашем обзоре. Попрощаемся теперь уже и с ним…

Anton Bruckner. Symphony No. 5 in B-flat Major. Sergiu Celibidache, MPO, 1985

ЛЮБИМАЯ СИМФОНИЯ

Роберт Шуман, Первая симфония си-бемоль мажор, ор. 38 («Весенняя симфония», 1841)
Andante un poco maestoso — Allegro molto vivace
Larghetto
Scherzo: Molto vivace — Trio I: Molto piu vivace — Trio II — Coda
Allegro animato e grazioso

По мнению Клары Шуман, жены композитора, название этого сочинения возникло благодаря «Весеннему стихотворению» Адольфа Бёттгера — его заключительными строками, совпадающими по ритму с музыкальной лейттемой сочинения: O wende, wende deinen Lauf, / Im Tale blüht der Frühling auf! («О, обернись же, обернись, в долине цветет весна!»). Шуман писал: «Я бы хотел, чтобы самое первое вступление труб прозвучало как будто с высоты, как призыв к пробуждению, — а в последующее я хотел бы вложить, как все повсюду начинает зеленеть, может быть, даже как вспархивает бабочка, как постепенно собирается все, что относится к весне». Таким образом, быстрый раздел первой части не просто приходит на смену медленному, а завоевывается всем предшествующим развитием.

Лейттема определяет сквозную драматургию симфонии, господствуя во всей первой части и напоминая о себе в других частях. Источником вдохновения в этом явно послужила Большая до-мажорная симфония Шуберта. Именно Шуману принадлежит честь ее посмертного открытия и первого исполнения, после которого она начала свое триумфальное шествие в мире. Ее он обнаружил в Вене спустя десять лет после смерти автора и незадолго до сочинения своей собственной «Весенней симфонии». Видимо, в этом сочинении ему больше всего по душе пришлась идея вступления, построенного на особой теме, которая определяет многие последующие мотивы симфонии, а также — протяженная эпическая разработка, которую он сам назвал «небесными длиннотами».

Ароматным дыханием весны наполнена одна из самых красивых медленных частей, написанных когда-либо Шуманом. Не сразу заметный новаторский прием — изложение мелодии первыми скрипками, разделенными в октаву. Намеренный «неклассический» дисбаланс такого звучания (по отношению к более массивным басам и средним голосам струнной группы) требуется, чтобы передать настроение воздушной мечтательности. Эта часть замирает на полуслове, чтобы от мечтательных весенних упований мы с новой силой пробудились к энергичному движению скерцо. При всей своей насыщенности красочными эпизодами, музыка этой части завершается тоже замирая — чтобы снова вспыхнуть в финале с его напористым движением.

Любимейшая моя запись этой симфонии — в исполнении Фуртвенглера, у которого каждая нота насыщена дыханием, энергией и смыслом.