Александр Болдачёв: Стереотипы – то, с чем я борюсь

ВЖ За лето вы успели поучаствовать в нескольких крупных музыкальных фестивалях и open air, отыграть «Нуреева» в Большом театре, презентовать электронную арфу в Японии и выступить вместе с Робби Уильямсом на открытии Чемпионата мира по футболу. Формат классического концерта для вас уже не актуален?

АБ Почему же? Просто программу я строю более современную, скажем, как на летнем фестивале в Сполето: от классики к обработкам в формате classical crossover. В начале был Бах на электронной арфе, Паганини в дуэте со скрипачом, «Русский танец» из «Петрушки» Стравинского, а в конце – мои обработки музыки Джона Уильямса и rock medley из сочинений Nirvana, White Stripes и Iron Maiden.

ВЖ В то же время этим летом вы приняли участие в показе Alta Moda, организатором которого стал модный дом Dolce&Gabbana.

АБ О, это был абсолютно новый опыт. Вместе с художницей Сашей Фроловой мы делали перформанс для fashion-вечера у Доменико Дольче и Стефано Габбана (кстати, очень приятные ребята). Я исполнял барочную музыку и некоторые свои композиции, а Саша танцевала в дизайнерских костюмах из латекса, созданных по эталонам прошлых эпох. Вообще я всегда открыт к сотрудничеству и коллаборациям. Например, в прошлом году вместе с Андреем Бартеневым и Дмитрием Волковым поучаствовал в культовом американском фестивале Burning Man.

ВЖ Участие в этом фестивале как-то изменило вас?

АБ Burning Man – место, где отсутствуют все предрассудки и стереотипы. Не важно, какой у тебя цвет кожи, религия или сексуальные предпочтения. Все 80 тысяч участников живут одной большой семьей. Для меня это было захватывающее приключение: сначала играть на классической арфе посреди пустыни в окружении громадных деревянных статуй и сооружений, а затем – исполнять композиции на электронной арфе перед огромной толпой ярких людей! Мурашки!

ВЖ Во время концертного тура по Китаю и Японии в этом сезоне вы дали серию мастер-классов. В преподавании продолжаете традиции русской арфовой школы?

АБ В России всегда была сильная школа – Эрдели, Дулова, Парфенов… Чувствую свою ответственность, ведь в этом сезоне помимо Китая и Японии я играл и давал мастер-классы еще в 18 странах. Стараюсь поддержать местную арфовую школу вне зависимости от уровня. Иногда приходится говорить о каких-то базовых вещах, но тем интереснее – помогать начинающим арфистам, радоваться успехам вместе с ними. Жаль только, что из 120 учеников, с которыми я занимался в этом году, вряд ли смогу увидеть всех на следующий.

ВЖ Одно из последних исследований американских ученых показало, что мальчики боятся изучать арфу и флейту, воспринимаемых многими как «девчачьи» инструменты из-за риска издевательств. А вы сталкивались с насмешками из-за арфы?

АБ Насмешки? Не припомню такого. Пока учился в десятилетке в Питере, был скорее экзотикой. Знаете, люди шли на концерт, чтобы посмотреть на диковинную «обезьянку», виртуозно перебирающую струны арфы (смеется). Потом, когда в пятнадцать лет я приехал учиться в Цюрих, то там было достаточно мальчиков-арфистов. Такого ажиотажа уже не было, да и «обезьянка» выросла.

ВЖ Нелегко представить себе мальчика, который учится на арфе в России. Гендерные стереотипы еще сильны.

АБ Cтереотипы – это то, с чем я борюсь, причем не только в музыке. Безусловно, у многих сложилось устойчивое представление, что арфа – инструмент исключительно женский. Этот миф подкрепляется многочисленными арфистками, которых люди видят не только на сцене, но и в отелях, на праздниках, в ресторанах… Но, как ни странно, на сегодняшний день основным двигателем арфового искусства являются именно мужчины-арфисты. Доказательством тому является творчество таких музыкантов, как Эммануэль Сессон, Реми ван Кестерн и Ксавье де Местр.

ВЖ В вашем репертуаре есть арфовые обработки Depeche Mode, «Наутилус Помпилиус», Red Hot Chili Peppers и даже музыки к компьютерным играм, а к Чемпионату мира по футболу в соцсетях вы запустили челлендж, исполняя гимны разных стран-участниц. Как давно началась ваша страсть к аранжировкам?

АБ С самого детства композиция «преследовала» меня. Первое произведение для арфы я написал в шесть лет, начитавшись «Волшебника страны Оз». Для родителей это стало приятным сюрпризом. А когда мне было уже одиннадцать, в Петербургскую консерваторию приехал Пол Маккартни, и я сделал переложение его песни «Yesterday». Думаю, с этого момента обработки рок и поп-музыки наряду с классикой стали постепенно наполнять мой репертуар, вытесняя оригинальные сочинения.

ВЖ В этом году спектакль Кирилла Серебренникова и Аллы Демидовой «Поэма без героя» с вашей музыкой был номинирован на «Золотую Маску». Расскажите, когда вы находите время для сочинения при таком плотном гастрольном графике?

АБ Сочинение музыки требует уединения. «Поэму без героя» я писал в Доме творчества композиторов в Сортавале. Там, в тишине, на берегу Ладожского озера я погрузился в лирику Анны Андреевны, штудировал «Ахматовские зеркала» Демидовой… Хочется верить, что Дом композиторов сохранит свою творческую атмосферу и после ремонта, который уже идет полным ходом.

ВЖ Многие молодые композиторы стараются писать для кино. К примеру, фильм Ивана И.Твердовского «Подбросы», завоевавший сразу несколько премий на «Кинотавре», не обошелся без музыки модного Кирилла Рихтера. А вы думали о коллаборациях с киноиндустрией?

АБ В моей карьере уже было несколько прецедентов. Хотелось бы продолжать. И стилистика неоклассики мне по нраву, но не в той пошлой форме, которую так любит молодежь! Еще я давно думаю и работаю над сценарием фильма об арфисте.

ВЖ Кино будет в какой-то степени документальным?

АБ Интегрировать документальные факты в авторское кино – замечательный художественный прием. В этом смысле я не совсем понимаю, почему некоторые с критикой обрушились на фильм «Лето» Кирилла Серебренникова.

ВЖ Очевидно, зрители ждали документальных подробностей жизни Виктора Цоя?

АБ Нигде не говорилось про документальное кино. Кирилл сделал красивую и понятную картину про русский рок. Да, в ней есть герой Виктор Цой, показаны определенные факты. Но это полноценное художественное полотно, настоящий арт-хаус, после которого у зрителя остается определенное послевкусие.

ВЖ Вашим последним проектом с Кириллом Серебренниковым стал балет «Нуреев»?

АБ Верно. В балете Посохова и Демуцкого арфа раскрывает внутренний мир героев – около двадцати минут я играю со сцены Большого, глядя в зал… Незабываемые впечатления. Летняя история с отменой «Нуреева» стала потрясением для всех людей, которые находились на сцене в день генерального прогона, но это объединило нас, сделало больше, чем можно выразить словами. Я рад, что зрители снова смогут увидеть «Нуреева» в октябре.

ВЖ Помимо «Нуреева» в Большом театре и «Поэмы без героя» в Гоголь-центре, в октябре вы примете участие на Фестивале консерваторий в Санкт-Петербурге. Сольному концерту быть?

АБ Вместе с моим педагогом Катрин Мишель мы сыграем пару интересных концертов. У нас теплые и доверительные отношения, мне всегда приятно работать с ней. Когда я заканчивал свое обучение в Цюрихе, она сказала, что в моей игре слышит звук пальцев своего учителя. Это, наверное, лучшая похвала.