ЕК Александр, поздравляю, вы осуществили свою мечту и даже пошли дальше, чем ваш предшественник, Мстислав Ростропович. Я имею в виду факт, что он записал две сюиты Бриттена, а третью только играл на концертах. Все же, в чем причина?
АР По сути, Третья сюита – лебединая песня Бриттена, как Шестая симфония для Чайковского. Я не случайно упомянул Петра Ильича, ведь в Третьей сюите Бриттен открыто декларирует свою любовь к русской культуре и к Чайковскому в частности. Вся сюита – это вариации на четыре русских песни, среди которых главная – «Со святыми упокой». Ее Чайковский использовал в Шестой симфонии. Ростропович очень тяжело переживал кончину своего близкого друга и исполнял эту глубоко личную музыку только вживую, по заверениям свидетелей, едва сдерживая слезы.
ЕК Вы записывали диск в консерватории?
АР Да, в Малом зале. Могу назвать точные даты: это были ночи 20, 21 и 23 июня 2018 года.
ЕК Просто космические скорости выпуска диска!
АР С фирмой «Мелодия» планировали именно так. И огромное спасибо звукорежиссеру Михаилу Спасскому – без его профессионализма и его искусства ничего бы не получилось. Могу рассказать одну историю, связанную с этим диском. В феврале я ломал руку, и у меня несколько месяцев стояли спицы – фиксаторы с проволокой… И записал я эти сюиты еще со спицами в руке, так что диск – своего рода документ, в котором таятся титановые отзвуки (улыбается).
ЕК У вас ведь есть своя история с Ростроповичем – я имею в виду письмо, которое вы написали и передали ему в Калининграде, будучи 8-летним мальчиком. Он ведь вам ответил тогда?
АР Да, через несколько месяцев пришел ответ по почте: «Дорогой Саша, я получил твое письмо и очень рад, что ты любишь виолончель. Когда мне было 9 лет, я уже учился в музыкальной школе два года и занимался в среднем по два часа в день, но тебе советую заниматься по три. В школе я переходил из класса в класс с похвальными грамотами. Это очень важно, так как музыкант должен быть образованным человеком. Любимых книг у меня очень много. Готовить не люблю, хотя прекрасно делаю яичницу. Желаю тебе мно го-м ного радости и больших успехов. Париж, 3 августа 1997 года».
ЕК Понимаю, зачем вы задали вопрос о занятиях или книгах. А вот почему заинтересовались кулинарными способностями маэстро?
АР Люблю готовить с детства, хоть и делаю это крайне редко.
ЕК Есть «фирменное» блюдо?
АР Я всегда экспериментирую. Можно назвать мраморный стейк стриплойн – это из последних увлечений.
ЕК Диск Бриттена вы посвятили памяти Н. Н. Шаховской. Для многих поколений виолончелистов она была педагогом номер один. Расскажите, как вы попали в ее класс?
АР До Московской консерватории я занимался в Колледже имени Шопена в классе Марии Юрьевны Журавлевой. В 2007 году, в июне мне посчастливилось поиграть на первом туре XIII Конкурса имени П. И. Чайковского. Наталия Николаевна была председателем жюри. В июле же были вступительные экзамены в консерваторию, и после них я написал заявление в класс Шаховской. Помню, прыгал от счастья, когда она согласилась меня взять. Ведь постигать мастерство у Наталии Николаевны мечтали все молодые виолончелисты!
ЕК Учась у Шаховской, вы параллельно поступили в Берлин, в аспирантуру. Наталия Николаевна не ревновала?
АР Нет, Наталия Николаевна всегда уважала и любила Франса Хельмерсона. А Хельмерсон отвечал ей тем же. И благословила меня на поиск новых горизонтов.
ЕК В чем разница их педагогических методов?
АР На мой взгляд, общение с Франсом Хельмерсоном полезно тем, кто уже умеет играть на виолончели. Он предлагает разные трактовки, обсуждает нюансы интерпретации, но не вдается в технологию. Он может раз показать на ухо – мол, «фальшивовато», но дальше ты сам: нервы свои он тратить не будет. Тогда как Наталия Николаевна обращала всегда внимание на интонацию, аппликатуру, штрихи, научила максимально придираться к самому себе.
ЕК Вы продолжаете с ним консультироваться?
АР Сейчас редко, иногда просто встречаемся.
ЕК А есть ли потребность в помощи со стороны, «чужих ушах»? Вот вокалисты всю жизнь ходят на уроки…
АР В данный момент дирижеры или, например, старшие коллеги, с которыми я играю, помогают мне и выступают в амплуа учителей. Они могут дать точный совет, а также мои коллеги-ровесники иногда мне что-то подсказывают. Но самый строгий критик – это моя супруга и сценический партнер, пианистка Анна Одинцова. Ее впечатления – самые важные для меня. Если она говорит, что можно было сыграть лучше – значит, действительно, есть над чем поработать. И я всегда открыт для критики. Хотя взрослый музыкант и сам должен уметь слышать себя «со стороны» и стараться совершенствоваться.
ЕК Когда не на сцене, какой вы в обычной жизни?
АР Могу что-то несложное починить, собрать мебель и т. д. Но до определенного уровня сложности. Обязанности, естественно, есть, куда без них. Когда позволяет гастрольный график, с удовольствием общаюсь и занимаюсь воспитанием сына Даниила.
ЕК Сколько ему сейчас?
АР Два с половиной годика.
ЕК Планируете учить музыке?
АР Думаю, да. Считаю, что более-менее серьезное осознание того, нравится профессия музыканта или нет, приходит к ребенку лет в 12–13. Если до этого заниматься музыкой, то тут сплошные плюсы – человек развивается по-другому. В обратном же случае тебе потом дети предъявят: «Почему не учил играть на инструменте, нам так хотелось бы!..» Но важно занятиями не отвратить, найти хорошего педагога.
ЕК Вы дома занимаетесь?
АР Конечно, и Даниил обожает сесть к папе на колено и поводить смычком по струнам. Вообще не встречал еще людей, которым бы не понравился звук хорошей виолончели.
ЕК Я помню ваши юношеские выступления в рамках фестивалей, организованных Методкабинетом. Уже тогда мне говорили: это будущий победитель конкурса Чайковского. Но все же у вас – серебряная медаль. Вы не были разочарованы результатом?
АР Конкурс Чайковского – не просто конкурс. И быть в тройке сильнейших на этом смотре лучших – огромная удача. Конкретное место, на мой взгляд, мало соотносится с творческими достижениями в долгосрочной перспективе. Могу назвать несколько потрясающих виолончелистов, в свое время получавших и 6-е премии.
ЕК Ваши выдающиеся предшественники – Александр Рудин и Александр Князев – также не сразу достигали высших мест в конкурсе Чайковского и дважды участвовали в этом статусном соревновании. Вы планируете еще разок попытать удачу?
АР Я, можно сказать, рекордсмен в плане количества попыток: на Чайковском участвовал три раза. Честно сказать – вполне достаточно.
ЕК Эти четыре года после конкурса принесли вам много интересных творческих проектов – гастролей, запись диска. Такой золотой дождь… Все же, осталось ли что-то сокровенное, мечта?
АР Конечно, всегда есть к чему стремиться! Для меня в первую очередь цель – в постоянном развитии как музыканта и человека.
