Аллан Гиллилэнд:
Вдохновение приходит по графику

СГ Вас сегодня называют одним из наиболее востребованных композиторов. Но был ли ваш путь музыканта безоблачным?

АГ Если бы в то время, как я закончил среднюю школу и еще не поступил в университет, вы спросили меня, хочу ли я быть композитором, тем более пишущим для оркестра, я бы рассмеялся, потому что тогда я хотел быть джазовым трубачом. С этого началась моя карьера: я поступил в музыкальный колледж, много лет посвятил джазовой трубе, и только ближе к тридцати годам заинтересовался сочинительством. После колледжа я много играл, при этом меня все больше интересовало, что делают другие. Когда играешь в большом оркестре и слышишь музыку удивительных композиторов, например, Малера или Рахманинова, наступает очарование: как же здорово все это звучит вместе! Приходит интерес: как это устроено, как это работает? Я погрузился в изучение партитур, брал частные уроки композиции, мой интерес к этому все возрастал, поэтому я поступил в магистратуру и сосредоточился на композиции. Мне все еще нравится складывать мозаику сочинения: начинаешь с нескольких нот, и потом все это разворачивается в огромное полотно для 60–70 инструментов. Я наслаждаюсь процессом.

Должен сказать, что в моей жизни не случилось ничего особенно плохого, никаких трагедий, которые, возможно, придали бы моей музыке какую-то дополнительную остроту. Мне повезло: к тридцати годам у меня уже было готово несколько вещей, и мне дали пятилетнюю резиденцию в симфоническом оркестре Эдмонтона, благодаря чему и сложилась моя композиторская карьера. Надо оговориться, что денег, которые мы в Канаде получаем за выполненные заказы, не хватило бы на жизнь, поэтому и я, и мои коллеги преподают. Жить одними заказами не получится (как это бывает возможно в США или Британии), поэтому параллельно приходится заниматься чем-то другим. Я, например, – декан факультета искусств и коммуникаций и доцент кафедры музыки в Университете MacEwan в Эдмонтоне.

СГ Резиденция – это когда композитору платят за то, чтобы он сочинял музыку и не отвлекался на зарабатывание средств на жизнь?

АГ Именно. Есть государственная организация под названием Канадский совет по искусству, которая дает часть денег, оркестр дает остальные. Программа длится от двух до пяти лет, в моем случае это было пять лет. По условиям резиденции ко мне предъявлялись определенные требования: я должен был выдавать по два произведения в год, одно короткое, до десять минут, и второе более масштабное. Кроме этого, я работал в программном комитете и вел просветительскую работу среди студентов, преподавал у молодых композиторов, выступал со вступительным словом перед концертами и т. д. Это был великолепный опыт, потому что я мог сидеть на репетициях оркестра и слушать мировые шедевры, изучать партитуры, встречаться с выдающимися солистами и дирижерами. Так нарабатывались опыт и связи, которые помогли в дальнейшем.

СГ Для концерта в Ульяновске вы выбрали программные произведения: симфоническую увертюру «Аlways Be True» («Всегда будь верен»), поэму «Оn the Shoulders of Giants» («На плечах гигантов»), пьесу «Shadows & Light» («Тени и свет»), оркестровое переложение национального гимна «O Canada» и Джазовый концерт для кларнета с оркестром «Dreaming оf the Masters» («Грезы о мастерах»). Обращают на себя внимание значащие названия. Вам легче писать музыку, если в голове есть некая крылатая фраза, лозунг, девиз?

АГ Да, я склонен писать программную музыку, мне это нравится. В течение пяти лет я работал с Эдмонтонским симфоническим оркестром в качестве композитора-резидента и привык, когда на год-два вперед должно быть известно, что я напишу. Поэтому вместо того, чтобы заявлять некие безымянные пьесы, я копил названия и складывал их про запас, чтобы в один прекрасный момент их достать. Так было с «Плечами гигантов». Название пришло за пару лет до того, как я сочинил это произведение, тогда подумалось: «Вот прекрасный заголовок для пьесы, может быть, я посвящу ее родителям». Мне также нравится создавать музыку, с помощью которой я могу почтить память и заслуги того или иного музыканта, в частности, джазовых музыкантов.

СГ Меня удивило, что вы на своем интернет-сайте анонсируете еще не готовые пьесы: «Этим летом я буду работать над пьесой для трубы и фортепиано… Потом – над пятой частью “Грез о мастерах” для флейты с оркестром…» Получается, вы планируете творчество и вдохновение, хотя привычнее думать, что в этом деле важно настроение.

АГ Дюк Каллахан (американский кинооператор – С. Г.) говорил: «Чтобы пришло вдохновение, мне нужны крайний срок и нехватка времени». Последние 15–20 лет у меня всегда есть заказы на два года вперед, потому что я знаю: чтобы закончить пьесу, мне надо от двух до четырех месяцев. Мне звонят, и я говорю: «Да, я мог бы это сделать к такой-то дате». И пьеса «вылупляется» к назначенному сроку. Кажется, я уже лет двадцать как ничего не сочиняю просто для удовольствия – столько заказов! Часто срок сдачи связан с конкретным выступлением. Я написал много концертов, и зачастую партию для солиста надо было сдать к определенному времени. Я уже привык, что это – работа, что надо успевать к сроку. Независимо от вдохновения. У меня есть несколько друзей-композиторов, они очень занятые, и они работают так же: основная часть музыки сегодня пишется по заказу. Есть специальные организации на федеральном уровне и на уровне провинций, мы обращаемся туда за грантами, но когда нам дают деньги, четко оговариваются сроки, когда произведение должно быть готово. Я уже давно не могу себе позволить сказать: «Нет, я за это не возьмусь, потому что у меня нет вдохновения, лучше подожду, когда оно меня посетит». Просто сажусь и делаю.

СГ Что из себя представляет симфонический ланд­шафт в Канаде? Можно ли назвать ее музыкальной державой? Или, чтобы стать знаменитым компози­тором, надо ехать в США или в Европу?

АГ Пожалуй, у нас не так много людей, которые могли бы стать знаменитыми в области симфонической музыки. В каждом большом городе Канады есть профессиональный симфонический оркестр. Чем больше город – тем лучше оркестр: в Торонто и Монреале – оркестры суперкласса, хорошие оркестры второго ряда – в Эдмонтоне, Калгари, Ванкувере. Последние 15–20 лет правительство финансирует резидентские программы для композиторов, что открыло большие возможности для творческих людей. Но вы правы: если бы я захотел по-настоящему прославиться, как Бернстайн или Копленд, пришлось бы ехать в США или Великобританию. Но у меня здесь много работы: я пишу для оркестра, для хора, для джазовых составов, для театра – у меня есть две оперы. Как видите, есть что делать, хотя для комфортной жизни этих заработков было бы недостаточно, приходится искать что-то еще, но мы получаем поддержку, в том числе от слушателей.

СГ Чем наполнен ваш обычный день?

АГ В начале композиторской карьеры я творил по ночам, но поскольку приходилось много преподавать, у меня началось «выгорание»: я столь щедро разбрасывал идеи в течение дня, что самому ничего не оставалось. Поэтому я «опрокинул» свой рабочий график и стал сочинять рано утром. Так делают многие, к тому же, пока дети были маленькие, они в это время спали, и меня никто не отвлекал. Я встаю в 4–5 утра, сочиняю в течение трех-четырех часов, потом еду в университет. Эта целиком административная работа занимает часов десять, потом, если сроки поджимают, опять сочиняю. Например, перед поездкой в Ульяновск мне обязательно надо закончить один заказ, поэтому приходится работать вечерами. Но обычно трех-четырех часов по утрам хватает, чтобы выдержать график и не слишком перерабатывать. До недавних пор я играл на трубе в биг-бэнде, но теперь перестал. Игра в оркестре раз в неделю позволяла поддерживать форму, но из-за большой занятости в университете я пропускал репетиции. Трубу пришлось отложить, теперь выражаю себя в композиции. Но я скучаю по инструменту: труба была важной частью меня, моего тела.

СГ Почему, по-вашему, стоит прийти послушать произведения, которые вы отобрали для исполнения в Ульяновске?

АГ Они хорошо представляют мой композиторский спектр. «На плечах гигантов» – наиболее серьезная пьеса из трех, своего рода «современная классика», я ей горжусь, потому что она принесла мне успех: в начале 2000-х я с ней победил на престижном канадском конкурсе, она посвящена моим родителям. Джазовый концерт для кларнета с оркестром «Грезы о мастерах» ближе к тому, что я делаю сейчас. Это цикл произведений, за 15 лет написаны четыре части, они исполнялись с большим успехом. Это хороший пример произведения в жанре «кроссовер», синтез джаза и симфонической музыки. Третья часть, для трубы с оркестром, исполнялась в России, с этого началась история моего сотрудничества с российскими музыкантами.

«Всегда будь верен» – в этой пьесе есть привкус музыки Элгара. Это пьеса-посвящение, созданная в связи с установкой органа в новом концертном зале в Эдмонтоне, приобретенного на средства Стюарта Дэвиса. Он был университетским профессором. Когда мы в 1997 году открыли концертный зал, это было пустое место, не было денег на орган, поэтому мы обратились к людям. Однажды в зал пришел пожилой человек с коробкой из-под обуви и сказал, что хотел бы сделать пожертвование на орган. В коробке оказались акции на 2,5 млн долларов. Этих денег хватило на инструмент, с тех пор он называется «органом Дэвиса». В зале есть именное кресло в память его покойной жены Винни, на нем табличка с надписью: «Всегда будь верен». Все пьесы по-своему разнообразны и уникальны. У меня в жизни не было еще такого концерта, который состоял бы исключительно из моих произведений.