Персона
ЭА Анжелика, если бы меня попросили охарактеризовать твой стиль еще пару лет назад, я бы описала тебя как молодого автора, который продолжает традиции петербургской школы, балансируя на грани академической и популярной музыки. Сегодня же твой творческий подход кардинально изменился – он стал гораздо более экспериментальным. С чем ты это связываешь?
АГ После окончания консерватории я уделяла больше внимания работе, которая приносила заработок: занималась аранжировками, ездила на гастроли с кавер-коллективами… Прошло время, прежде чем я поняла, что пора вернуться к творческому поиску и найти свой голос.
ЭА Ты рассказывала, что поворотным событием стало первое посещение композиторской академии в Чайковском.
АГ Я вернулась оттуда другим человеком! Тогда набрался золотой педагогический состав: Алексей Сысоев и Владимир Горлинский, Ольга Бочихина, Владимир Раннев, Марк Булошников. Разумеется, были Олег Макаров и Николай Попов. Одно дело, когда ты изучаешь и пробуешь что-то новое самостоятельно, а другое – когда у тебя есть поддержка опытных музыкантов, с которыми можно обсудить каждый аспект сочинения. Помню, тогда я работала над своим первым музыкальным перформансом Prisoners и мучила всех расспросами (смеется).
ЭА Расскажи о перформансе – какая идея за ним стоит?
АГ Основу составляет математическая задача о ста узниках. Ее суть в том, что все заключенные должны найти свой номер в одном из пятидесяти ящиков за ограниченное количество попыток, тогда они будут освобождены. Я создала музыкальный квест, в котором исполнители пробуют собрать одну из восьми прелюдий за отведенное время. Мне было интересно проверить, что будет, если партии не сойдутся, как это прозвучит, и какова вероятность, что музыканты соберут прелюдию.
ЭА Когда я смотрела перформанс, было ощущение, что это антиутопия или видеоигра в жанре выживания.
АГ Эффект саспенса здесь только для удержания внимания зрителей. В первую очередь меня интересовала математическая закономерность и звуковые комбинации. Именно поэтому я оставила английское название задачи – так возникает меньше неверных коннотаций.
ЭА В твоих новых пьесах часто возникают элементы геймификации. Например, в Prisoners и струнном квартете «раздельный сбор» есть голосовой помощник, который оглашает инструкции и переход с одного уровня на другой.
АГ Мне нравятся компьютерные игры, хотя пришлось от них пока отказаться по одной простой причине: я работаю за компьютером и очень устаю от него за день. Во время локдауна у нас дома появился VR-шлем. Я не могла оторваться от него неделю, настолько понравилось погружаться в виртуальную реальность – даже приходилось средства для вестибулярного аппарата принимать. Когда игрок надевает шлем, с ним общается голосовой помощник: он проводит инструктаж и дает команды. Я перенесла эту механику в Prisoners и «раздельный сбор».
ЭА Ты хотела бы попробовать себя в качестве композитора или саунд-дизайнера для видеоигр?
АГ Пока гейм-индустрия для меня закрыта, но если будет какая-то лаборатория на эту тему, я бы поучаствовала.
ЭА Поделишься тремя любимыми саундтреками?
АГ Нравится музыка Борислава Славова в новом Baldur’s Gate, Инона Зура в Fallout 4 и Юэля Эрикссона в Battlefield 2.
ЭА Расскажи, откуда взялась идея сочинить струнный квартет о переработке стекла?
АГ Мне поступило предложение написать пьесу для фестиваля «Петербургские дожди» на тему экологии. Возникла идея о новой жизни старых вещей: выброшенная на свалку бутылка проходит все стадии переработки, как в компьютерной игре, и превращается во что-то совершенно новое. Чтобы воплотить эту идею, я провела две недели за просмотром видео с заводов, изучением технологии переработки и очистки стекла, характеристики материалов…
ЭА Выходит, ты занималась творческим исследованием. Для тебя это необходимый этап перед сочинением?
АГ Честно говоря, до «раздельного сбора» я так не делала. Раньше я сочиняла музыку, импровизируя за фортепиано, и уже исходя из полученного материала искала образ и название. Сейчас мой творческий процесс устроен совершенно иначе: я обдумываю концепцию, драматургию, выбираю инструменты и изучаю их возможности, смотрю множество партитур. Если это лаборатория или заказ, то, как правило, есть уже предзаданные условия: сроки, состав, иногда тема, как, например, в случае с «раздельным сбором» или лабораторией «Открытый космос», в которой принимаю сейчас участие. Когда в голове складывается образ всего произведения, я сажусь за партитуру.
Композитор должен быть отшельником: если ты не можешь запереть себя в четырех стенах, то просто ничего не напишешь.
ЭА Тебе легче сочинять, когда есть техническое задание или когда предоставлена полная свобода?
АГ Когда я ни в чем не ограничена, то много времени уходит на поиски точки старта. Если же я знаю, с чем и, главное, кем предстоит работать, то фонтанирую идеями. Ограничения дают простор для фантазии. Могу только сказать, что в последнее время меня больше вдохновляют не глобальные проблемы, а личные темы. Я пишу о том, что меня триггерит.
ЭА А что тебя триггерит?
АГ Например, пьеса Don’t Cough – абсолютно личная история. После перенесенного коронавируса меня мучал дичайший кашель. Я ходила по врачам, принимала лекарства, даже завела небулайзер – ничего не помогало. Кашель мешал спать и ходить на живые концерты. Я представляла, как сижу где-то в центре зала, и во время тихой части нападает приступ кашля, а я не могу выйти, мешаю музыкантам, слушателям – это же ужас! Мне захотелось об этом написать.
ЭА Don’t Cough попала и в мою болевую точку: звуки хрипящей виолончели и образ Юли Мигуновой (виолончелистка, артистка платформы CEAM Artists. – Э.А.), которой мешают свободно играть, всколыхнул неприятные детские воспоминания, когда я страдала от нервного кашля.
АГ Виолончель – это тело Юли, ее горло, трахея, легкие… Перкуссионист – это триггер. Он мучает виолончель, провоцирует ее «кашлять»: то щекочет эфы, то микрофоны, то подходит к горлу, то есть грифу, и дергает за струны. Идею для перформативной части, кстати, подсказал композитор Антон Светличный. Когда перкуссионист уходит за сцену к ударным, Юля, условно, применяет таблетки, чтобы заглушить кашель, – в ход идут разные примочки вроде пенопласта или скрепки. В финале кажется, что она победила и приступ закончился: виолончель солирует, звучит ре мажор, как вдруг доносится мерзкий скрежет коробочки. Это напоминание: «Приступ еще придет, ты не расслабляйся».
Самое забавное, что после того, как я завершила партитуру, меня перестал мучать кашель! Возможно, это лишь совпадение, но предпочитаю думать, что меня вылечило сочинение (смеется).
ЭА Психосоматический механизм? Во время просмотра перформанса я чувствовала, будто вот-вот собьется дыхание и начнется приступ.
АГ На концерте в Чайковском я наблюдала за аудиторией, и многие люди тоже начинали кашлять!
Бывало, надо мной подшучивали, будто я абьюзивная в творчестве.
ЭА Don’t Cough звучит как императив, который все же нарушается. В твоей новой пьесе «Держитесь правой стороны» тоже есть предписание, как следует действовать.
АГ Эту пьесу для флейты, виолончели и фортепиано я сочинила по заказу фестиваля reMusik. Флейта здесь – центральное звено. Мне стало интересно, что исполнитель сможет сыграть, когда инструмент будет держаться не правой, а левой стороны, какие приемы возможно в таком положении извлечь, как быстро затекут руки… Драматургию, кстати, я разрабатывала с чатом GPT.
ЭА А ты часто пользуешься нейросетями?
АГ В последнее время часто. Не понимаю массовую истерию насчет искусственного интеллекта. Я вижу, как нейросеть сочиняет…
ЭА …Еще лет пятьдесят композиторам можно спать спокойно?
АГ (Смеется) Двадцать – точно! Я использую искусственный интеллект как советчика на прекомпозиционном этапе. Когда появляется идея для пьесы, я могу обсудить с нейросетью варианты драматургического развития и использовать ее подсказки в работе над музыкальным материалом.
ЭА Возвращаясь к триггерам, хоровая пьеса «Видеть сны» тоже о личном?
АГ В каком-то роде. Она про ощущения, которые я испытываю, пытаясь проснуться. Вообще, я не люблю просыпаться, а спать очень даже люблю – ник в соцсетях sleeping_angela возник не просто так. Мне часто снятся сны, особенно во время гастрольных туров, когда приходится много кататься на автобусах. Дорога беспокойная, я просыпаюсь и тут же засыпаю, видения хаотично сменяются… В пьесе я попыталась изобразить лихорадочные смены фаз сна.
ЭА Мне кажется, твоя музыка очень точно попала в текст поэтессы Деборы Гринберг. Особенно запомнился красивейший момент, когда «человеколоси» расплываются в ritardando.
АГ В студенческие годы бывало, что от недосыпа я проваливалась в дрему прямо за фортепиано: играю, играю, и вдруг кварта трансформируется в одного персонажа, квинта – в другого… такой сновидческий бред. Я представила, что нахожусь на пограничье реальности и сна, где появляются эти самые человеколоси.
ЭА У тебя ведь есть еще одна вокальная пьеса на текст Деборы – «Собирать виноград»?
АГ Я сочиняла эту пьесу на практикуме ансамбля N’Caged. Нам показывали нестандартные вокальные приемы и техники, и оказалось, что, в отличие от многих академических певцов, я могу их воспроизвести. Арина Зверева тогда еще сказала важную вещь: понять партитуру исполнителям помогают не только легенды, но и авторские демозаписи. Это помогло преодолеть комплекс и снова использовать собственный голос: я впервые сочиняла пьесу не на бумаге, не на рояле, а в процессе пения. В тексте Деборы меня зацепил образ виноградной косточки, прорастающей в горло… Не дефект, а…
ЭА …дискомфорт?
АГ Да, именно!
ЭА Вообще тебе нравится помещать исполнителя в дискомфортные условия?
АГ Меня привлекает такой подход, за что, бывало, надо мной подшучивали, будто я абьюзивная в творчестве. Даже говорили, что пьеса Don’t Cough не про кашель, а про насилие…
ЭА Я в этом чувствую дух бунтарства. Это натолкнуло меня на вопрос: ты была покладистым ребенком?
АГ Конечно, мне нужно было слушаться, но еще в детском саду я заметила, что, когда задаешь вопросы, взрослые раздражаются и не хотят ничего объяснять. Вместо этого звучат приказы: «Делай, как я сказал!» Хотелось этому сопротивляться.
Став чуть постарше, я заявила, что хочу поступить на «композиционный факультет».
ЭА Я знаю, что ты еще в детстве приняла решение стать композитором. Ты помнишь, как это случилось?
АГ Мне тогда было восемь лет. Для техзачета в музыкальной школе впервые потребовалось сдать сочинение. Мама вручила мне какую-то газету, где я нашла стишок про лето и написала на него песенку. Сочиняла долго-долго, была страшно горда собой, хотя песня получилась, сама понимаешь, дурацкой: тоника – доминанта, доминанта – тоника. Но мне так понравился процесс, что я стала ждать зачеты, чтобы еще что-нибудь сочинить. Став чуть постарше, я заявила, что хочу поступить на «композиционный факультет».
ЭА А как пришло к тебе это увлечение? Твои родители были музыкантами?
АГ Родители никогда не занимались музыкой, но они хотели, чтобы мы с сестрой получили хорошее образование. Я родилась в Волгодонске и росла там. В городе тогда было несколько музыкальных школ, в четыре года я попала в одну из них.
ЭА У тебя были кумиры или ролевые модели, на кого хотелось в детстве походить?
АГ Ролевыми моделями были люди с учебников по музыкальной литературе. Помимо классической музыки, на меня сильно влияла рок-музыка. В нулевые все слушали русский рок: мне, например, очень нравились «АукцЫон», Земфира* (внесена в 2023 году Минюстом России в реестр иностранных агентов. – Прим. ред.)…
ЭА …Я бы поставила на то, что у тебя была своя подростковая рок-группа.
АГ Она появилась, когда я переехала уже в Питер и поступила в училище. Я узнала о таком месте, как Красный треугольник на Балтийской, где репетировали многие музыканты, и зажглась идеей собрать свою группу. Наш общий друг, музыкант Петр Тучков, помог найти людей и придумать название – Capricorn.
ЭА Почему Capricorn?
АГ Потому что он козерог по гороскопу! (Смеется.) Группа просуществовала года три, мы даже успели выступить в культовой «Орландине». Потом пришлось расставить приоритеты. Я выбрала все-таки академическую музыку, но рок и другие популярные стили люблю до сих пор.
ЭА Это всегда чувствовалось в твоей музыке. Хорошо помню твой ранний вокальный цикл «Песни Ри», в котором ты замиксовала эстраду, рок, госпел, мюзикл…
АГ В консерваторские годы я работала диджеем и певицей в одном андеграундном клубе, где впитала много музыки. Тогда же я познакомилась с певицей Ри и бас-гитаристом Павлом Виноградовым. Вместе мы играли фьюжен: Ри солировала, я играла на клавишах, Паша – на бас-гитаре. В какой-то момент мне захотелось сочинить что-то для Ри, чтобы показать ее многогранный голос: как она поет фольклор, оперу, минимализм, эстраду… Таким образом родился цикл – сначала для камерного состава, а затем я создала симфоническую версию для консерваторского выпускного экзамена.
ЭА Позже «Песни для Ри» превратились еще и в балет.
АГ Да, хореограф Дарья Вергизова захотела поставить спектакль для своей труппы Ballet.Theatre. Партитура была уже готова, так что по просьбе Даши я только дописала электронную увертюру и несколько связок. Не могу сказать, что я сочинила балет, это была скорее аранжировочная отделка. Что-то похожее я делаю в Concord Orchestra.
ЭА А ты хотела бы в будущем сочинить балет?
АГ Очень! Я уже писала для кино и театра, но над балетом еще не доводилось работать.
ЭА Ты упомянула танцующий рок-оркестр Concord Orchestra, вместе с которым выступаешь по всей стране уже не первый год. Когда я разглядываю фотографии ваших шоу, то вижу совсем иную Анжелу – не академического композитора, а парящую по сцене валькирию!
АГ Спасибо! Когда меня пригласили в танцующий оркестр, я поняла, что смогу здесь применить и композиторские, и артистические навыки – удачное комбо. Композитор все-таки должен быть отшельником: если ты не можешь запереть себя в четырех стенах, то просто ничего не напишешь. А для меня это непросто, ведь я с детства приучена к сцене. С оркестром я выбираюсь из своего кокона, чтобы поездить по стране и напитаться эмоциями.
Разумеется, у развлекательного коммерческого жанра есть определенные правила: как аранжировщик я должна следовать сюжету шоу и обрабатывать музыкальный материал так, чтобы он оставался узнаваем для зрителей. Поэтому здесь я реализуюсь больше как артист, нежели творческая единица. Уже вернувшись с гастролей домой, я спокойно сажусь за стол и на какое-то время исчезаю, чтобы написать новую пьесу.
ЭА Условно говоря, у тебя есть два режима: экстравертный и интровертный?
АГ Да, и это естественным образом проявляется в моих сочинениях. Например, когда я уже завершила партитуру Don’t Cough в академии в Чайковском, то обратила внимание, что в ней слышны отголоски рок-музыки, которую я играю на неакадемической сцене.
ЭА Продолжая тему композиторских метаморфоз: ты могла бы немного рассказать о своем альтер эго – неоклассической la сompositrice Анжеле Листопад? Скажу честно, я ее большая поклонница.
АГ Она появилась в 2018 году. В новостной ленте соцсетей поменялись алгоритмы, и на меня посыпались рекламные рассылки в духе «Хотите стать композитором за два месяца?». Я стала изучать, что же там предлагают. По мнению создателей этих курсов, достаточно научиться вяло играть два-три минорных аккорда и называть свои треки пафосными английскими словечками: Loneliness… или Winter… Однажды мы смеялись над этим с друзьями, я сочинила за минуту трек и опубликовала под именем Анжелы Листопад, чтобы посмотреть, что случится дальше.
ЭА Были очень бурные реакции.
АГ Полярные! Кто понял иронию, комментировал в том же ключе: «Мое сердце бьется чаще», «Мне кажется, моя душа сейчас порвется». Кто-то искренне восхитился талантом Листопад и пытался купить ноты. Кто-то – и среди них много профессиональных музыкантов – нападал и советовал оставить музыку.
ЭА А дальше этот мем вышел из-под контроля: вышли новые tracks и даже подкаст об искусстве. Анжела Листопад материализовалась, можно сказать.
АГ Это был сюрреалистический подкаст, в котором Анжела Листопад приглашала к себе в студию вымышленных персонажей. С диджеем Энджелом Берлински из Берлина (его исполнил музыковед и драматург Никита Дубов. – Э.А.) мы исследовали флюидность, техно и вайбы. С Войславой обсуждали оперный театр и подшучивали над постановщиками, которые не знают музыку, хотят делать спектакли, но не знают как. С историком, философом и конферансье Этьенном Лакур де Латром (музыкант Петр Тучков. – Э.А.) разгадывали мировой заговор государства Таиланд. С потомственным неомагом Евой Раунян обсуждали целительные ритуалы и сакральные познания… Единственной невыдуманной гостьей подкаста стала Настасья Хрущева.
ЭА Увидимся ли мы еще с мисс Листопад?
АГ Кто знает!
Неоклассика или неоклассицизм?
Я бы выбрала неофрейдизм, но моя терапевт запретила мне умничать.
Эйнауди или Рихтер?
Берио. Ведь у него учился Эйнауди!
Пост или мета?
Я все еще живу в постиронии. Хотя вчера мне сказали, что это уже мета…
Мажор или минор?
Минор. Мажор – это когда у вас все хорошо, а у меня паранойя.
Форте или пиано?
Пиано, потому что я не хочу, чтобы соседи снова жаловались…
Красиво или грустно?
Грустно. Но так, чтобы все подумали, что это красиво.
Что вы больше всего ненавидите?
Тишину в перерывах между нотами и восторженных критиков.
Что вы больше всего любите?
Гостей моей студии. Легендарных и успешных людей. И моменты, когда все понимают, что я была права, но уже слишком поздно…
Лидия-Мария Кошевая: Я не буду заставлять исполнителя выворачивать пальцы
