События
Его «Чайка» была поставлена в Гамбургском балете в 2002 году, на сцену Музыкального театра она перенесена автором в 2007-м. Сегодня труппа вернулась к прочтению этого незаурядного опуса, который респектабельно расширяет репертуарную палитру Музыкального театра, открывает новые имена среди молодежи и выигрышно подает мастеров. Не говоря уже о том, что артистам просто необходима для их роста современная стилистика и работа с мастером такого масштаба, как Ноймайер.
Для Ноймайера чеховская пьеса с тринадцатью персонажами – источник вдохновения. Хореографа, видимо, трогает то, что соотносится с ним, с его духовным миром, с субстанцией театра. Он не переводит Чехова на язык балета скрупулезно слово в слово. В танце непросто выразить литературные тексты и подтексты, поэтому Ноймайер виртуозно помещает сюжет во вдохновенный мир танцовщиков и хореографов. В его авторской версии внутри фирменного пластического нарратива переплетаются авангардистская хореография Треплева, классический стиль Аркадиной, сценические опыты в ревю Заречной.
И если Майя Плисецкая свою знаменитую «Чайку» (1980, Большой театр) поставила на специально написанную музыку Родиона Щедрина, то Ноймайер сочинил свой балет на сборную музыку: Шостакович с использованием произведений Чайковского, Скрябина, а для Костиных экспериментов выбрана ударная музыка американки Эвелин Гленни. Музыку Ноймайер всегда выбирает спонтанно и ту, которая, по его словам, заставляет «встать и двигаться». Затем он анализирует ее, вписывает в структуру балета, причем щепетильно учитывая уровень эмоций и сочетаемость с персонажем.
Создавая костюмы и оформление спектакля, Ноймайер опирался на футуристическую оперу «Победа над Солнцем» (как победа над всем старым, привычным), в которой художник-оформитель Казимир Малевич предложил «живописную заумь» с фантасмагорическими изображениями-осколками мира, а его костюмы нещадно деформировали актерские фигуры. Следуя Малевичу, Ноймайер в Костиных экспериментах облачил танцовщиков в авангардистские костюмы в духе кубофутуризма.
Драйв оформительский связан с драйвом эмоциональным. В балете полифонически сосуществуют физическое влечение и душевные чувства. Автора интересует, насколько любовь и искусство взаимосвязаны, понимание своего кредо и важность идти за мечтой, позиция новатора в творчестве, конфликт нового с устоявшимися традициями, собственные рефлексии, побуждения художника позитивные и негативные.
«Чайка» Ноймайера – метафора свободы в искусстве, обращенном в будущее. Как и у Чехова, это опус о любви. Хореограф адаптировал «Чайку» для балетной сцены и «оркестровал» человеческие эмоции в танце: Аркадина и Заречная стали балеринами, а Тригорин и Треплев – создателями хореографии, первый – традиционной, другой – новаторской. Основное занятие дачников в деревне – игра в карты. А Костя Треплев ставит пьесу «Душа Чайки». Мечтающий художник желает что-то изменить в искусстве, создать нечто новое и ценное. Но будет ли реализация его интересного и непонятного сочинения на домашних подмостках продуктивной для развития танца?
Итак, Аркадина – прима-балерина, матерая классичка, обласканная восторженным обожанием поклонников и проживающая очередную молодость в профессии. Смысл ее жизни – пуанты, огни рампы, гастроли, успех. Удерживаемый ею в любовном альянсе Тригорин – важная оправа для сияния ее таланта. Он – танцующий хореограф императорского театра. Его добротные балеты в строго академическом ключе создаются на Аркадину. Костя Треплев – типичный для русской беллетристики XIX века тонкий и ранимый юноша. Он – рефлексирующий дилетант-любитель, ищущий новые формы в танце (в спектакле – под названием «Танцы Костиной мечты»). Костя не может поймать свою птицу счастья в искусстве и судьбе. Он любовно смастерил из листа бумаги чайку и пытается вдохнуть в нее жизнь. Он абсолютно сконцентрирован на своей мечте.
Нина Заречная – молодая танцовщица, еще не идентифицировавшая себя в искусстве и в жизни. Она как птица свободна от обязательств. Интрига спектакля строится вокруг этих четырех персонажей. На сцене выстроен помост, на котором и разворачиваются основные события с главными героями. Над помостом с колосников опускаются квадратные полотна: для дачных сцен – озерный пейзаж, для фантазий Треплева – минималистский черно-белый квадрат, для тригоринского балета «Смерть Чайки» – штормовое озеро перед грозой, а для московского Театра ревю – просто рамка.
«Душа Чайки» – танцпьеса Треплева, которую он представляет на суд дачников. Это «конструктивистский» танец. Душу Чайки исполняет Нина, чей костюм опоясывает ее тело загнутыми белыми лепестками-крыльями. Абстрактные штудии полуголых тел сподвижников Кости, их резкие геометрические движения вызывают лишь непонимание публики. Напротив, вампучный классический балет Тригорина «Смерть Чайки» востребован зрителем. Это феерический китч, венчающийся внезапной кончиной Принцессы Чаек: она умирает, словно в фокинском «Лебеде». В этой партии выступает Аркадина в лебединой пачке и в кокошнике. А Тригорин – в роли Охотника, словно клон вагановского Актеона. Под стать ему мужской кордебалет в коротеньких древнегреческих туниках и «голубые танцовщицы» с веселенькими рюшами на ушах. Ярко Ноймайером сделана также сцена «Театр ревю», где Нина в поисках себя участвует в кордебалетных подтанцовках. А кафешантанные дивы танцуют так, что только перья летят!
В финале Нина, прощаясь с дачными подмостками, надев бейсболку, удаляется за озеро… А Треплев буквально сворачивает шеи своим танцовщикам, разрывает в клочья бумажную чайку, а его самого прямо-таки поглощает чрево сцены. Ведь она – единственное место, где сбываются мечты!
Ноймайер создал настоящий драматический спектакль с хореографическим многоголосием стилей. И с этим сложным произведением убедительно справились артисты двух составов: Валерия Муханова и Анна Окунева (Нина Заречная), Наталья Сомова и Ольга Сизых (Аркадина), Евгений Жуков и Максим Севагин (Треплев), Георги Смилевски и Александр Селезнёв (Тригорин). Танцовщики второго плана тоже обратили на себя внимание, среди них – Мария Бек (Маша) и Артем Лепков (Медведенко). Оба состава нашли свои краски роли и интерпретацию. Они увлеченно танцуют и абсолютно искренни в проявлении своих чувств, но при этом лишь фрагментарно им удается в полной мере отождествиться со своим героем и зажить с ним вместе одной жизнью, когда зритель уже не отделяет личность артиста от его персонажа и погружается в непрерывное течение событий. Время предоставит возможность талантливым танцовщикам вжиться в образ.
