Борис Павлович: «Черевички» – это настоящий рождественский сторителлинг Персона

Борис Павлович: «Черевички» – это настоящий рождественский сторителлинг

В новом сезоне Урал Опера Балет готовит к постановке оперу Петра Ильича Чайковского «Черевички». В екатеринбургском театре она не исполнялась больше 70 лет. Комико-фантастическое действо по повести Гоголя «Ночь перед Рождеством» ставит режиссер Борис Павлович (БП), для которого это дебют в оперном театре. Надежда Травина (НТ) выяснила подробности будущего спектакля.

НТ Борис, расскажите немного о том, что увидят зрители на премьере в ноябре. В чем основная концепция вашего спектакля?

БП На «Черевичках», как и на большинстве опер, лежит слой стереотипов, возникающих, прежде всего, от инерции мышления. Мы решили сразу отказаться от этнографической концепции, которая, на мой взгляд, генетически заложена в этой опере. То есть, никакой демонстрации фольклорных танцев и обрядов. Это уже неинтересно и деструктивно, такой заведомый тупик. У нас события происходят не на Украине, а где-то in the middle of nowhere, в российском поселке городского типа, похожем на все остальные сразу. «Отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь», как у Гоголя в «Ревизоре». Диканьки же (от слова «дикие») находятся где-то там, глубоко в снегах, в российской провинции. Основной конфликт этой оперы – между малым и теплым миром провинции и абсолютно мертвым сияющим петербургским «Вавилоном», который never sleep. И это интересно. Гоголь пишет о путешествии из теплых «ламповых» Диканек в непонятный и, безусловно, бесконечно далекий от него Петербург. Чайковский, наоборот, – о путешествии из абсолютно сказочной Диканьки в парадный Петербург, который ему хорошо знаком. И это не путь от чужого к близкому. Как ни странно, композитор изображает Диканьку наиболее ярко и вдохновенно. Здесь сосредоточена, на мой взгляд, лучшая музыка оперы: все лирические арии и хоры, роскошные симфонические эпизоды. А погружая нас в Петербург, Чайковский пользуется набором стилистических и жанровых клише, словно вскрывая некую бесчеловечность, схематичность этого города.

НТ Многие режиссеры, в том числе из драматического театра, признаются в любви к Чайковскому. А вы?

БП Честно скажу, мой любимый композитор – это Арво Пярт. Я вырос на современной академической музыке XX века, любил Уствольскую, всякого рода «тихую музыку»: Сильвестрова, Кнайфеля. Но Чайковский – это, безусловно, «наше всё». Ты не можешь не быть с ним в отношениях, как и, например, с Толстым или Достоевским. Его музыка – это то, что является генетической корневой системой, которую невозможно извлечь по собственной воле.

НТ Что интересного, любопытного вы почерпнули для себя в этой, в общем-то, не самой популярной музыке композитора?

БП На мой взгляд, «Черевички» – это очень ироничная опера. В целом видно, что у Чайковского было хорошее чувство юмора. Я соглашусь, что это не самое популярное его сочинение, и эта непопулярность во многом связана с его изначальным предназначением как «оперы-ВДНХ». Даже при жизни Чайковского опера воспринималась только как экзотическое, можно сказать, колониальное произведение, что уж говорить о сегодняшнем дне. Но «Черевички» – это вполне себе такой Чайковский в самом расцвете сил. Здесь можно найти россыпь интереснейших музыкальных идей, новаторских приемов. Поэтому, берясь за эту оперу, я поставил себе главную цель – освободиться от «музея», показать, что в первую очередь это отличная, хулиганская, «драйвовая» опера.

НТ Как проходит ваше взаимодействие с исполнителями, с оркестром?

БП С оркестром Урал Опера Балета я пока знаком как слушатель, мы только-только приступили к репетициям. А с вокалистами работать очень интересно. Им, безусловно, помогает опыт присутствия в разных творческих системах, которые им предлагали приглашенные режиссеры, – от предельно концептуальных до игровых и гротескных. Я убежден, что артист в принципе должен быть готов встраиваться в разные сценические и эстетические модели, понимать, о чем идет речь, каков контекст, есть ли подтекст у этой роли и так далее. И в Урал Опера Балете с этим полный порядок.

НТ В списке постановщиков спектакля я вижу художника-аниматора. Будет акцент на визуальном?

БП Мы решили сделать из «Черевичек» такой рождественский мультфильм. И повесть Гоголя, и опера Чайковского рассказывают о миракле, настоящем чуде, торжестве добра над злом. В этой музыке есть огромный потенциал авторской мультипликации, которая позволяет придумать некий современный лубок, как у Норштейна. И этот лубок у нас создает екатеринбургский режиссер-мультипликатор Анастасия Соколова.

НТ То есть вы готовите такую волшебную предновогоднюю сказку?

БП В общем, да. Эта история вполне могла быть сценарием для рождественского вертепа. И наши художники, Александр Мохов и Мария Лукка, сочинили двухмерный мир, целиком построенный на движении в одной плоскости. Это повествовательная опера, увлекательный сторителлинг, она примыкает к зрелищному искусству ближе, чем, скажем, поздние оперы Чайковского, где больше экзистенциального плана, нежели сюжетного. И я благодарен театру за то, что они доверили ставить спектакль именно команде драматического театра. У меня есть ощущение, что мы идем по свежему снегу, объясняем, что там на самом деле происходит. Ведь эта история, по сути, так до конца еще не рассказана.

Луис Горелик: Работа у микрофона восхищает меня так же, как и дирижирование Персона

Луис Горелик: Работа у микрофона восхищает меня так же, как и дирижирование

Ольга Пащенко: <br>Моцарт мыслил оперой Персона

Ольга Пащенко:
Моцарт мыслил оперой

Филипп Чижевский: <br>Темные сферы музыки Циммермана мне созвучны Персона

Филипп Чижевский:
Темные сферы музыки Циммермана мне созвучны

Нина Костенко: Все, что связано с Римским-Корсаковым, надо сохранить Персона

Нина Костенко: Все, что связано с Римским-Корсаковым, надо сохранить