События
Последняя премьера Большого театра в уходящем 2023 году – балет «Пиковая дама», в которой хореограф Юрий Посохов соединяет сюжетные ходы из оригинальной повести А.С. Пушкина и из либретто одноименной оперы П.И. Чайковского.
Хореограф признается, что главным акцентом в балете становится история Германа-фаталиста и фатальной любви. Новый сценарий сделал драматург Валерий Печейкин, добавив также новые сцены, связанные с темами сна, двойничества, воспоминаний. Например, после сцены встречи Германа и Графини у нее в спальне и ее смерти (картина 7) следует сцена, где Герман направляет пистолет на собственное отражение в зеркале, стреляет, и из разбившегося зеркала появляются двойники, кружащие его в призрачном вальсе (картина 8). В итоге складывается двухактная конструкция из пятнадцати картин.
Российскому композитору Юрию Красавину была заказана партитура, причем в силу мистического совпадения в тот момент он уже писал музыку для балета «Пиковая дама» для Нижегородского театра оперы и балета. Но мысль поработать для Большого театра оказалась столь соблазнительной, что он принял вызов и создал другую по концепции партитуру. «В музыке для Большого нет ни одной чисто моей интонации, – говорит композитор. – Все мелодическое здесь отдано Петру Ильичу, но при этом нет ни одного такта из первоисточника, который я бы не переделал. Все изменено абсолютно». В оркестре звучат аккордеон, саксофон, использовано много ударных – инструментовка местами вызывающая, местами – завораживающая.
Премьеру провел дирижер Павел Клиничев – обладатель нескольких «Золотых Масок» в номинации «Лучший балетный дирижер». Сценограф Полина Бахтина (куратор курса «Сценография» Британской высшей школы дизайна), следуя главной идее спектакля – передать фантасмагоричность истории, мистическую атмосферу, – придумала систему движущихся занавесов и некий прозрачный куб, символизирующий петербургский двор-колодец. Он становится то казармой, то палатой для душевнобольных Обуховской больницы, куда в финале попадает сошедший с ума Герман. К нему приходит Пиковая дама, с которой он в последний раз танцует мистический танец.
 |
Ольга Русанова, музыкальный обозреватель «Радио России» |
Балет «Пиковая дама», безусловно, одно из самых сильных впечатлений конца года. В нем целый ряд находок и изюминок, отмечу некоторые. Прежде всего, здесь задействован весь мощный арсенал театральных средств, но всё начинается с оркестровой ямы, с изощренной партитуры, которую с нежностью и тщанием «соткал» маститый петербуржец Юрий Красавин из узнаваемых тем одноименной оперы Чайковского (и некоторых других его произведений). При этом композитор добавил новые тембры, в том числе – и это его остроумная придумка – голос контратенора (Вадим Волков), который, стоя в яме, исполняет несколько вокальных номеров оперы. Правда, если в первом действии все казалось органичным, и даже саксофон, аккордеон и рояль звучали вполне в ладу с Петром Ильичом, то после антракта материал явно начал сопротивляться оркестровке. Например, автор задействовал, на мой взгляд, чрезмерный массив ударных, и к концу «Пиковая дама» стала напоминать «Кармен-сюиту».
Из оркестровой ямы переходим на сцену, и здесь нельзя не восхититься работой художницы Полины Бахтиной, создавшей и стильные костюмы, и эффектное фрактальное, зеркальное пространство, которое и есть мир Германа: оно не дает ему выйти за эти пределы, сводит с ума. Вообще, слова «стильный» и «эффектный» мне кажутся ключевыми для оценки визуальной стороны спектакля.
Опытный хореограф Юрий Посохов, создавший целую галерею оригинальных постановок на сцене Большого театра («Герой нашего времени», «Нуреев», «Чайка»), на сей раз впервые работал без режиссера. И, как ни удивительно, спектакль от этого ничего не проиграл. Как и для Ролана Пети, придумавшего свою «Пиковую» для Большого балета ровно 22 года назад, для Юрия Посохова тоже самыми привлекательными оказались образы Германа и Графини. Но если в центре балета Пети была «дуэль» Германа и Старухи, олицетворявшей Смерть (Николай Цискаридзе и Илзе Лиепа), то Юрий Посохов придумал нечто еще более оригинальное. А именно, «расщепил» образ Графини на три (точнее, на два с половиной): молодую соблазнительную «Венеру Москвы» (Елизавета Кокорева), умирающую Старуху и Призрак (Старуха тут, можно сказать, эпизод, главное – Призрак). И эти две или полторы последние роли хореограф отдал мужчине, и в данном случае это феноменальные танцовщики Большого театра: Вячеслав Лопатин, Денис Савин и Георгий Гусев. Призрак предстает в виде жутковатого существа с седыми патлами, в сером трико и – просто потрясающая придумка! – кринолиновом подъюбнике, воспринимающемся как скелет бывшей красавицы. Бр-р! В первый премьерный вечер танцевал невероятный Вячеслав Лопатин – артист, запоминающийся всегда, особенно в хара́ктерных ролях (один его Бегемот в «Мастере и Маргарите» Клюга чего стоит!). К тому же вот что забавно: Старуху Вячеслав однажды уже танцевал – и тоже в Большом театре у Юрия Посохова («Герой нашего времени», вторая часть – «Тамань»), и образ остается незабываемым со дня премьеры в 2015-м! Так вот, танец Призрака в кринолине агрессивен, жёсток: Старуха из небытия буквально «нападает» на Германа (Игорь Цвирко), не давая ему очухаться, подавляя его волю.
В нынешней «Пиковой даме» занято рекордное число звезд балета Большого театра (Владислав Лантратов, Анастасия Сташкевич, Артем Овчаренко, Элеонора Севенард, Ян Годовский и другие), которыми сегодня так невероятно богата труппа, и это тот случай, когда хочется посмотреть все три состава.
 |
Анна Гордеева, музыкальный и балетный критик |
Оригинальна ли «Пиковая дама» в версии Юрия Посохова? Ответ зависит от того, какую точку отсчета мы выберем. Если смотреть с точки зрения отличий от других хореографов, бравших в работу пушкинскую повесть, – да, безусловно. «Три карты» Николая Боярчикова, сделанные в Перми, «Дама пик» Кирилла Шморгонера в Самаре, «Пиковая дама» Ролана Пети в Большом, равно как и одноименный спектакль Лиама Скарлетта в Копенгагене и точно так же названная постановка Иньяки Урлезаги в Театре балета имени Якобсона говорят совсем на других языках и из них ничего не заимствовано. Если же судить об оригинальности балета в контексте творчества Юрия Посохова – что ж, Америк он в этом спектакле не открыл. Он равен самому себе, и при всей изобретательности хореографа то тут, то там проглядывают знакомые ходы. Но ведь это и называется «стиль», не так ли? Конечно, конструкция с выезжающей рамкой, превращающейся то в комнату Германа, то в палату психиатрической больницы, буквально прибыла из «Чудесного мандарина», совсем недавно сделанного в Мариинке (а до того – в США, спектакль изначально был поставлен там). Момент, когда являющаяся Герману в видении Старуха идет пешком по стенке, совпадает с путешествиями Проститутки в «Чудесном мандарине», но кто из творцов не использовал удачные ходы по нескольку раз? Рачительность сочинителя – великое дело. Гораздо больше огорчает прямая иллюстративность хореографии. Сцены разделяются промежуточным занавесом – зритель словно перелистывает страницы и рассматривает картинки. Среди них есть просто замечательные: когда старая графиня (она осознанно уродлива, и хореограф специально отдал роль танцовщику, чтобы не обижать балерин Большого; Денис Савин в этой партии восхитителен) всматривается в зеркало и видит там себя молодую (Алена Ковалёва) и графа Сен-Жермена (Александр Водопетов); трио складывается из беспечности молодости и угрюмого отчаяния старости, и это незабываемо. А есть – и немало – проходные, «отрабатывающие сюжет», вроде развернутой бальной сцены. Но и те и другие – это именно иллюстрации. Не предлагающие никакого нового взгляда на старинную карточную историю.
 |
Марина Гайкович, заведующая отделом культуры «Независимой газеты» |
Балет «Пиковая дама» я воспринимаю как интерпретацию оперы. Благодаря музыке, конечно. Да и сами постановщики дают для этого повод, выбирая имя главного героя – Герман, как у Чайковского, лишая его «немецкого» духа, обязательного двойного «н» в написании имени. Поэтому волей-неволей начинаешь сравнивать, идут «по Чайковскому» или нет? В плане композиции – да, в плане содержания – нет. Слишком много пушкинского, слишком много иронии, у Чайковского немыслимой, по крайней мере, в этой партитуре. Лизу (Елизавета Кокорева) от душевной травмы спасает Елецкий (Марк Орлов), много внимания уделено паре Томского (Артем Овчаренко) и Полины (Анастасия Сташкевич) – впрочем, необходимость создать спектакль большого стиля провоцирует «укрупнение» персонажей.
Очень выпукло решена роль Графини – настолько, что порой кажется, она главный герой спектакля. В трех лицах – «Венера московская» (Виктория Брилёва), старая Графиня и Призрак (обоих станцевал в первом составе Вячеслав Лопатин) – и двух исполнителях (женщина и мужчина) она получает много насыщенного событиями сценического времени. Эффектны дуэты Графини с Германом (Игорь Цвирко), страстны.
Между тем сам Герман не производит впечатление страшного человека, рокового. Молодой, романтичный, пылкий, он, как кажется, ищет каких-то жизненных ориентиров. Но череда ошибок и, очевидно, болезнь (внутренние голоса Посохов персонифицирует) приводят к трагической развязке. Очень больно наблюдать игру в солдатиков в палате, ведь первоначально герой даже очаровывал, вызывал симпатию. Хореограф и либреттист все же проявляют сочувствие к Герману, «приводя» на свидание Лизу (в сопровождении Елецкого). Правда, от нее Герману достается лишь жалость. Интересно, что все лирические фрагменты спектакля решены композитором не через музыку из «Пиковой дамы» – он берет другие сочинения Чайковского. Собственно же партитуру оперы Красавин с большой долей юмора перекомпоновывает и переоркестровывает, «вынимая» из нее лирическую линию, но оставляя роковую.
 |
Владимир Жалнин, музыкальный журналист и музыковед |
Новая «Пиковая» запоминается в первую очередь музыкальным решением. Создатели спектакля обратились к Юрию Красавину – королю панчей и музыкальных реставраций. Вспомним его блистательную «Пахиту» (2018) для Урал Оперы, где изобретательный ум и тонкий вкус современного композитора смогли преобразить заскорузлую балетную музыку Людвига Минкуса и Эдуара Дельдевеза. Недавний юбилейный концерт Красавина в «ГЭС-2», несколько развернутых интервью ведущим культурным СМИ, новые заказы – петербургский автор на восьмом десятке стал знаменитым и востребованным. Для Большого театра он делает искусную рекомпозицию и перезагрузку оперной партитуры Чайковского. Получилось свежо и интересно: уместные вкрапления оперного вокала (контратенор) и включения других произведений Петра Ильича (фрагменты из Третьей симфонии, фортепианного «Детского альбома» и цикла «Времена года»), баланс мощного звучания всего оркестра и солирующих групп в необычном тембровом сочетании. Почти фриджазовые саксофонные вкрапления в сцене сумасшествия главного героя или солирующая группа аккордеона, контрабаса и фортепиано, напоминающая шик театральных варьете начала прошлого столетия. Новый музыкальный контекст не противоречит повести Пушкина и опере Чайковского, наоборот – насыщает происходящее неожиданными параллелями и смысловыми деталями.
Танец оказался не таким гибким и пластичным, как музыкальная партитура. Юрий Посохов (как и в «Нурееве» или «Герое нашего времени») дотошно выстраивает нарратив и ратует за понятность хореографического текста. Но в какой-то момент возникает проблема: вместо телесного и танцевального (то, что мы совсем недавно видели в гениальной «Танцемании» на Новой сцене Большого) много пантомимы и каких-то кинематографических решений. Есть совсем банальное – карты-танцоры, лихие прыжки и дуэт-состязание Германа с престарелой Графиней, «внутренние демоны» Германа, чей внешний облик и пластика как будто бы списаны с зомби-хорроров.
Драматургом спектакля выступил Валерий Печейкин – интеллектуал, который виртуозно рассказывает о магии нейросетей в Центре «Зотов», остро шутит в книге «Злой мальчик» и с легкостью генерирует оригинальные сюжеты (будь то киносценарий «Кислоты» для Александра Горчилина или спектакль «Человек без имени» о судьбе и творчестве графа Одоевского). «Пиковая» Посохова и Печейкина получилась понятной широкому зрителю, приятным и впечатляющим действом. Ну а музыка Чайковского в транскрипции Красавина преобразила и добавила дыхания этому монументальному балету.
