События
Партитуре уже за шестьдесят, но она по-прежнему звучит свежо. Музыка яркая, духоподъемная, хотя и не простая, даже изощренная, в ней чувствуется влияние Прокофьева и − особенно – Шостаковича, есть и джазовые мотивы. Словом, есть что поиграть, и тут мой респект оркестру и дирижеру-постановщику Федору Леднёву, который «не по-детски» отнесся к этой работе.
Балет был написан по заказу Музыкального театра имени Станиславского и Немировича Данченко, на сцене которого в 1962 году и состоялась мировая премьера (хореограф – Нина Гришина). Спектакль шел на ура, в 1979 году его сыграли в двухсотый раз. Для Вайнберга это произведение оказалось этапным, поскольку оно стало первым, воплощенным на сцене, и сразу – таким успешным. Постановки шли одна за другой: в 1974 году родилась версия балетмейстера Минтая Тлеубаева в Оперной студии Ленинградской консерватории, там «Ключик» тоже шел долгие годы; затем последовали спектакли «Русского камерного балета “Москва”» и «Классического балета XXI век» (также в хореографии Тлеубаева).
В Нижнем Новгороде мы увидели новое прочтение классики ХХ века: и либретто, и хореография пересочинены молодым танцовщиком и хореографом, английским итальянцем Алессандро Каггеджи, которому еще нет и тридцати. Он приехал в Россию десять лет назад − учиться в Московской академии хореографии, да так и остался, стал солистом Театра имени Мусы Джалиля в Казани, а с этого сезона влился в балетную труппу театра «Урал Опера Балет». Параллельно ставил, но до сих пор это были миниатюры или одноактные спектакли, один из них, кстати, вошел в недавний проект «Терезин-квартет» в том же Нижегородском театре.
«Золотой ключик» − его первая крупномасштабная работа и первый детский балет, хотя с постановками для детей Каггеджи хорошо знаком, не раз участвовал в них как танцовщик − в «Белоснежке и семи гномах» К. Хачатуряна и «Шурале» Ф. Яруллина. К хрестоматийному сюжету сказки Алексея Толстого, которая, в свою очередь, написана по мотивам «Пиноккио» Карло Коллоди, Алессандро подошел креативно: папа Карло из старого шарманщика превратился в IT-инженера, и Буратино он «выстругал» не из полена, а сотворил с помощью компьютерных технологий и искусственного интеллекта. Мальвина (Татьяна Пельмегова) тоже меняет статус: это уже не девочка с голубыми волосами, а фея, которая как бы курирует всю историю, «ведет» героя, то поощряя, то наказывая его − точь-в-точь, как в сказке «Золушка». Она ругает его за хитрости и ложь (и тут нос Буратино растет – именно как в сказке Коллоди), а потом, добившись от мальчишки раскаяния, прощает его, и тогда нос его приходит в норму. Именно она, а не Тортила (которой тут вообще нет, как и крысы Шушары), владеет золотым ключиком, она же и одаривает им Буратино в финале. Еще из новаций: Кот и Лиса тут меняются ролями – Алиса превращается в полузверя-получеловека Ли́са, хитреца и прохиндея, похожего, как мне показалось, на своеобразного Остапа Бендера. А Кот становится черной Кошкой (признаться, я не сразу это поняла, подумала, что просто лиса такая, чернобурка) – весьма грациозной и привлекательной.
В принципе, идея с цифровыми технологиями в случае с «Золотым ключиком» лежит на поверхности, сюжет сказки Алексея Толстого просто просится, чтобы его осовременили. Алессандро Каггеджи считал своей главной целью создание произведения, понятного и близкого современным детям. И это ему удалось: получился легкий нескучный спектакль, который смотрится на одном дыхании, и, что очень важно, задорный и веселый. В зале то и дело раздается смех, а когда такое бывало на балетном спектакле? Но ведь действительно забавно, когда, например, в самом начале − в момент, так сказать, «очеловечивания» Буратино − Папа Карло (Артем Зрелов) неловко и невероятно смешно танцует в дуэте с угловатой куклой, оживающей в его руках. При этом Карло здорово похож на Доктора Айболита − такой интеллигент в очках, с седой бородой, в белом костюме и чепчике − пожилой, но продвинутый айтишник, а Буратино (Сюго Каваками) с огненно-рыжей шевелюрой в малиновом цирковом костюме смахивает то ли на клоуна, то ли на фрика. Обаяния ему не занимать: парень заряжает необыкновенным позитивом, брызжущей энергией, он рад и открыт всему миру.
Рисунок его танца эксцентричен и эмоционален, как и он сам. Вполне себе человек, и, как все современные люди, не расстается с гаджетами: вместо азбуки Буратино получает планшет, а потом, попав вместе с одноклассниками в страну «Диджиталию», увлекается компьютерными играми и виртуальной реальностью с помощью VR-очков, которые ребятам подсовывают Лис и Кошка (Максим Муринский и Любовь Савукова), чтобы воспользоваться ситуацией и скрыться с мешком денег. Впрочем, злодеи были «страшно» наказаны. Как? Не поверите: согласно либретто, в «Театре солнца», хозяином и главным художником которого становится Папа Карло, Лис и Кошка теперь работают билетерами. Еще более «суровая» кара настигает Карабаса-Барабаса (Андрей Орлов), чей яркий эксцентричный образ дополняет неизменная плетка. Но когда в итоге у него «отжимают» театр и «понижают в должности» до уборщика, он, проезжая по сцене с тележкой для уборки, бросает в мусорную корзину плетку с тяжелым вздохом: мол, не нужна ты мне больше, и как теперь жить? Это один из самых выразительных и по-настоящему смешных эпизодов. Карабаса даже жалко: найдет ли он себя в роли уборщика?
Мне кажется, вся эта цифровая и IT-история не «зашла» бы современной семейной аудитории, если бы была сделана всерьез. Но плюс подхода Алессандро Каггеджи именно в тонком юморе, иронии, которые автор новой версии балета наносит легкими негрубыми штрихами.
Ну и, может быть, главное, что должно быть в сказке: мораль. Какова она тут? Алессандро ответил мне на этот вопрос так: «Каждый персонаж здесь ищет свободу, свободу творчества. И ее можно найти, но точно не в цифровом мире, не в телефоне, в котором и я, признаться, “зависаю”, а все-таки в мире настоящем, в настоящем искусстве, настоящем театре».
