Чувашская Офелия и чебоксарский Лжедмитрий События

Чувашская Офелия и чебоксарский Лжедмитрий

В Чебоксарах поставили оперу с радиоприемником и морзянкой

В столице Чувашии завершился ХХХII оперный фестиваль имени выдающегося баса Максима Дормидонтовича Михайлова. Новое руководство Чувашского театра оперы и балета сделало ставку на компактную афишу с концертными версиями «Волшебной флейты» Моцарта, забытой оперы Ипполитова-Иванова «Ася» и спектаклем «Золушка» из санкт-петербургского театра «Зазеркалье»; пригласило свежий исполнительский контингент в лице молодых столичных и региональных солистов; наконец, представило любопытного формата современную оперу «Сурский рубеж». Документальный сюжет времен Великой Отечественной войны в ней совмещен с мистическими образами народных преданий.

Ровно год назад в Чувашии отметили 80-летие так называемого Сурского рубежа – обводных оборонных сооружений, которые по специальному Указу Министерства обороны возводились в первую военную осень в районе четырех рек – Суры, Узы, Няньги и Чардыма на сопредельных территориях Чувашской, Марийской, Татарской автономных республик, а также в Пензенской области. Протяженность Сурского рубежа только в одной Чувашии составила более 300 километров с противотанковыми рвами, купольными дзотами для станковых и ручных пулеметов, линиями окопов, складами боеприпасов. Подлинные документы о тыловом строительстве были рассекречены только в 2017 году. С того момента конкретно в Чувашии силами энтузиастов-краеведов было обнаружено порядка 70 километров бывшей заградсистемы. Часть восстановленных фрагментов теперь функционируют чем-то вроде музея «тылового подвига» под открытым небом.

Инициативу краеведов поддержало и подхватило республиканское Министерство культуры, предложившее руководству Театра оперы и балета подумать над современной оперой. В считанные сроки – буквально за пять месяцев – родилась партитура оперы «Сурский рубеж». Петербургский композитор Екатерина Иванова-Блинова написала не только музыку, но и все стихотворные тексты, сочиненные ею на базе либретто и подробных психологических описаний, представленных сценаристкой и драматургом Кариной Шебелян (соавтором нашумевшего мюзикла «Винил»). Ирина Гаудасинская – молодая продолжательница династии Богачевых – Гаудасинских (точнее, внучка прославленной меццо-сопрано Ирины Богачевой и режиссера Станислава Гаудасинского) – взялась за постановку в альянсе со сценографом Елисеем Шепелевым.

Два акта музыкального спектакля воспринимаются как «фасад» и «изнанка» внешне неразрывного повествования. Начинается все праздником Уяв в колхозе на берегу реки Суры. «Жить стало лучше, стало веселей», – примерно об этом поет молодая героиня Парчакан (в переводе с чувашского – «птица»), сзывающая земляков в хороводы, которые они водят на фоне расцвеченной вышивки-задника. Белые одежды поющих колхозниц и колхозников рифмуются с типажами фонтана «Дружба народов» на ВДНХ. Эстетика советского благолепия отыграна простодушными мелодиями и фольклорными ритмами, в которых словно воочию оживают настроения пырьевских кинолент «Свинарка и пастух», «Кубанские казаки».

В мелодические обращения персонажей друг к другу активно вплетены имена – Тимофей Петрович (дед Парчакан и председатель колхоза), Ирина Мельникова (лидер комсомольской ячейки и сестра Егора, которого любит Парчакан). Егор выходит на сцену в солдатской форме с повесткой в руках. Актуальное слово «повестка» бьет по мозгам, но мы ждем, что произойдет дальше. А дальше драматичный дуэт расстающихся Егора и Парчакан чернильным пятном заливает лепоту праздничного вступления. Единственное, что оставляет девушке возлюбленный, – радиоприемник, по которому она сможет выходить с ним на связь: «Вот тебе сделанный мною приемник, как общаться, могу научить. Вот мегагерц коротковолновый, здесь поверни и переключи. Как совпадут наши радиоволны – сразу услышу, сигнал твой приму. И передам тебе весточку, словно я с тобой рядом сейчас говорю».

С этого момента рассказываемая история перестает быть документальной.  Известно, что в первые дни войны радиоприемники директивно изымались у населения, кто скрывал – попадал в беду. Прежде чем в беду попадет юная героиня Парчакан (Алиса Шалгинова), в оркестре флейта еще не раз и не два отобьет пунктирный ритм «морзянки», отвечающей за эфемерную связь девушки с едва ли не сразу погибшим Егором. Впоследствии в облике погибшего солдата на сцену будет являться лишь его «сонный дух» – являться, чтобы уводить героиню в морок страдания и безумия. Следуя за призраком, как за тенью отца Гамлета, она действительно потеряет связь с действительностью. Понятие «Сурский рубеж», таким образом, становится метафорой рубежа между реалиями исторического сюжета и ирреальностью страшной сказки о судьбе чувашской Офелии, попавшей в ситуацию «тылового подвига с кирками и лопатами в голых руках».

Второй акт переворачивает все простодушные настройки советского начала с ног на голову. Изнуренные работами колхозницы оборачиваются злыми фуриями: они набрасываются на свою односельчанку-Офелию, угрожая расправой за запрещенный к использованию радиоприемник. Девушку спасает военный инженер Дмитрий, консультирующий строительство, – теперь радио у него в руках. В те же самые руки страстно влюбленная в Дмитрия комсомолка Ирина отдает секретный чертеж заградсооружений. С трофеями – радиоприемником и чертежом – Дмитрий убегает в леса, где пытается связаться с врагами. Оказывается, это оборотень, Лжедмитрий (привет Модесту Петровичу Мусоргскому!). Обманутая в лучших чувствах Ирина преследует злодея. Но погибает он от таинственного злого духа, которого в чувашском фольклоре называют Вере Селен (в переводе с чувашского – «огненный змей»). Это дух вражды, если угодно, дух войны. Черным шайтаном Вере Селен вьется на сцене то тут, то там. Его первое балетное соло совпадает с уходом Егора на фронт – понятно, парень погибнет. По мере действия в известной мере «гибнет» и Парчакан: в мире своих фантазий она внемлет лишь зову Егора, которому в искаженном сознании присваивает чувашское имя Якур. Якур направляет ее на гору, где якобы покоится легендарный богатырь Чемень, который спасет всех от бед. Конструкция, по которой взбирается обезумевшая героиня, окрашена в серый цвет земли и красный цвет крови.

Партитура оперирует базовыми оперными формами: тут есть сольные арии и дуэты, речитативы и оркестровые интермедии. Праздничные хоры обрамляют действие, как в «Жизни за царя», но, в отличие от знаменитого глинкинского хора «Славься», не приводят к утешительному итогу. Страшная правда зла, разрубающего жизнь человека на «до» и «после», взрывает историко-документальную реалистичность сюжета тротилом шекспировских фантазмов. По мере действия приходится переоценивать каждого персонажа, оказывающегося вовсе не простодушно-прямолинейным носителем «света» или «тьмы». Если сценография строится на контрасте декоративного с абстрактно-тревожным, то музыка балансирует на стыке контактно-минималистического с эпическим. Певцы поют в радиомикрофоны, что явно приближает сочинение к жанру мюзикла. В итоге аккуратной и динамичной режиссерской сборки «Сурский рубеж» предстает современным произведением, в котором переосмысление сюжетного документализма и стандартно-воспеваемой темы «тылового подвига» ведет к куда более ценностно весомой теме «судьбы человека».

Еще год назад на карте региональных компаний Чувашский театр оперы и балета значился лишь номинально. С приходом к руководству нового директора и худрука Андрея Попова картина стала меняться. Под занавес прошлого сезона в Чебоксарах была выпущена остроумная версия оперетты Шостаковича «Москва, Черемушки»  (режиссер Дмитрий Отяковский). С нею, как и с балетом «Болеро» в постановке Софьи Гайдуковой, театр впервые попал в лонг-лист премии «Золотая Маска». В начале нынешнего сезона выпущена опера «Сурский рубеж». На очереди – премьера балета Прокофьева «Ромео и Джульетта». Семидневный оперный фестиваль имени М.Д.Михайлова показал, что театр хорошо ориентируется в выборе партнеров (в их числе – «Росконцерт») и гостей (в их числе – петербургский театр «Зазеркалье», а также востребованная меццо-сопрано Олеся Петрова и тенор Дамир Закиров). Любопытно, насколько пристально отнесется к чебоксарцам новый экспертный совет «Золотой Маски». Впрочем, то, что театр становится заметным региональным фигурантом театрального процесса, очевидно уже сейчас.

Боккаччо, Гоголь, маскарад… События

Боккаччо, Гоголь, маскарад…

На Новой сцене Большого театра с большим размахом прошли гастроли Свердловской музкомедии

Домра как центр мироздания События

Домра как центр мироздания

В Тамбове прошел V фестиваль Prima Domra

Чайковский, кажется, лишний События

Чайковский, кажется, лишний

Димитрис Ботинис впервые выступил с АCО Петербургской филармонии как его худрук и главный дирижер

Муки французские, сны русские События

Муки французские, сны русские

Фестиваль РНО завершили раритеты Мессиана, Капле и Дебюсси