События
Фанатское прозвище «волшебник» в спорте, будь то футбол или «Формула-1», обладает особенной аурой. Волшебник обычно не побеждает больше всех в истории, не отличается особенной дисциплиной и не является образцовым примером для подражания. Этот народный титул о другом: волшебник мгновенно влюбляет в себя и захватывает воображение, делает такое, во что невозможно поверить. А потом мгновенно исчезает, оставляя после себя щемящее, но невероятно теплое чувство меланхолии по тому, на что ты еще недавно готов был смотреть до высыхания роговиц. В музыкальном театре с волшебниками все приземленнее. Средняя критика, то ли от лени, то ли от общего скудоумия, записывает в их ряды примерно каждого второго (ну, может, третьего) режиссера и композитора. Да и вообще, в театре магия подразумевается по умолчанию, творить чудеса тут всем положено по долгу профессии. Но швейцарского режиссера Даниэле Финци Паску нельзя, невозможно описать другим словом. Он театральный волшебник.
Titizé – совместный проект Объединения театров Венеции и Компании Финци Паски – работает с миром опущенной в лето Венеции не через глупое тиражирование известных всем гондол и баркарол. Финци Паска устраивает отвязный карнавал, на котором под музыку Марии Бонцаниго по залу летает надувной дельфин, под колосниками кружатся воздушные акробаты в барочных париках, доспехи без рыцаря танцуют рядом с контратенором Лео Дзаппителли, а клоун Роландо Тарквини играет на стеклянной арфе, параллельно отбиваясь от комаров, которые приделаны к его голове проволокой. «На сцене нужны артефакты, иллюзии и аллюзии: мы от них без ума!» – говорит Финци Паска в интервью Venezia News.
Происходит подлинный цирк: Titizé построен как сюита сменяющих друг друга классических номеров. Часть из них основана на безбашенной акробатике – например, безумства Луки Морокки на китайском пилоне или романтический дуэт Франческо Ланчотти и Катерины Пио на воздушной рамке; часть – на клоунаде – например, ворчливые диалоги уже упоминавшихся Тарквини и Дзаппителли, которые пытаются играть в бадминтон на ветру. Но именно режиссерская работа Финци Паски превращает этот набор блестящих трюков в спектакль. Он выкидывает на сцену загадочные артефакты – от летающих русалок до доспехов и гигантских носорожьих голов из папье-маше, он постоянно создает контрапункт комического и лирического, он смеется, играет и мистифицирует. Простые элементы, производящие отдельно друг от друга только короткий вау-эффект, собираются режиссером в большой спектакль, в котором каждый из них, с одной стороны, виртуозно делает свое дело, а с другой – работает на благо режиссерского замысла.
Финци Паска похож на ребенка, играющего с набором родительских фотографий из давней поездки в Венецию: он их рвет, склеивает в случайном порядке, разрисовывает фломастерами, а не многозначительно вздыхает, предаваясь воспоминаниям о прекрасном прошлом. Он использует Вивальди, Висконти, арлекинов и коломбин не как символы, а как инструменты своей режиссерской лаборатории. При этом Финци Паска не боится дурачиться. Весь Titizé – простой, но не простецкий. Ведь зачем делать сложное лицо, зачем умничать, многозначительно подмигивая зрителю, если можешь просто творить чудеса?
Когда мне было четыре года, я очень любил дома вечером пересматривать так и не возвращенную VHS с диснеевским «Питером Пэном». Сейчас про мультфильм помню только то, что в нем было много воздуха и синего цвета. В конце я всегда очень грустил, так как полеты, феи и волшебство заканчивались (второй раз подряд смотреть нельзя: мама укладывает спать). Titizé я, вроде бы, увидел сильно более взрослым, но ощущение от него осталось один в один то же самое. И сильно вспотели ладони.
