Cувенир из Байройта (продолжение)

КОРОЛЬ

При желании Вагнер мог бы с легкостью стать баварским королем — настолько любим был он среди населения. Но один король по имени Людвиг уже имелся, и монарх, чувствуя опасность, дарил композитору здания опер, виллы… В благодарность Вагнер отказался от притязаний на корону, мотивируя решение тем, что «лучше быть королем сердец, чем королем Баварии». А главное, лучше деньги получать, чем отдавать. Мудро!

ЛЕГО

Однажды к Рождеству Вагнер получил в подарок от семьи набор «Лего». С утра до ночи счастливый Мастер строил разноцветные оперные театры. Так, играючи, наткнулся Вагнер на гениальную идею: ему в голову пришла система лейтмотивов, с помощью которой можно легко и просто сочинять оперные тетралогии. Удивительно, где только не черпают великие свое вдохновение!

ОТЕЛЛО

Вагнер был лучшим немецким переводчиком Шекспира. «Король Лир», «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Отелло» — все лучшие пьесы англичанина он значительно улучшил своим переводом. Но когда Верди написал оперу «Отелло», Мастер тут же перевел пьесу обратно. С тех пор это довольно хорошее произведение Шекспира в Германии абсолютно неизвестно. Жаль!

ЛОЖКИ И ВИЛКИ

Вагнер не умел есть ложкой и ел немецкую пищу исключительно руками, которые он, как человек воспитанный, затем вытирал о фалды фрака. Пользоваться вилкой он тоже так и не научился, но само слово «вилка» просто обожал и даже свой дом называл «Вилка Wahnfried».

Лучше всего он, конечно, обходился с азиатской пищей, унаследовав от своих японских родителей способность есть палочками. Вот почему на торжественных приемах в честь открытия Байройтского фестиваля он ел исключительно палочками. Дирижерскими.

Король Людвиг пытался было подражать Вагнеру, но не справился, и ему пришлось утопиться.

ПРОГНОЗ ПОГОДЫ

Вагнер просто обожал слушать прогноз погоды! Чтобы не пропустить первый выпуск, он ставил свой будильник на 4:55. Будильник будил, конечно, и Козиму, и та просто взрывалась от злости.

«Я хочу написать музыкальную драму на тексты прогнозов погоды!» — оправдывался композитор.

К сожалению, технически одаренной женщине удалось сорвать этот грандиозный проект: она выдернула электро­шнур будильника мужа из розетки. Так и остался прогноз погоды, положенный Бетховеном на музыку в Шестой симфонии, непревзойденным.

А ведь Вагнер мог бы написать еще лучше. Наверняка!

ДЕЛО В ШЛЯПЕ!

Как известно, Вагнер был очень завистлив. Он завидовал всем, кто был состоятельнее его, и, так как денег вообще у него отродясь не бывало, ему приходилось завидовать всем без исключения. Больше всех других он, конечно же, завидовал вороватому Гёте, который на посту министра финансов без зазрения совести запускал обе руки в государственную казну и к тому же подрабатывал продажей либретто для опер.

Вагнеру, который по бедности не мог позволить себе приобрести у Гёте ­что-либо «фаустообразное», приходилось брать за литературную основу своих опер всякую самодельную дребедень. Конечно же, самолюбивый саксонец Вагнер никогда бы не признался в литературном превосходстве Гёте, посему он приписывал удачливость последнего… шляпе, которую тот не снимал ни летом, ни зимой.

Композитор и сам бы не задумываясь напялил себе на голову ­что-нибудь такое, но шляпа гётевского размаха стоила тогда не меньше виллы в саксонской Швейцарии.

Как говорится, голь на выдумки хитра, и гениальное решение не заставило себя долго ждать. Однажды вечером, когда его жена Минна уже улеглась на боковую, взгляд композитора упал на ее бархатную юбку, которую она и ночью не снимала, спасаясь таким образом от холода.

«Изольда, раздевайся», — сказал хриплым голосом композитор, взял решительным жестом в руки ножницы, и уже через несколько минут роскошный берет, словно венец, украсил чело Мастера. Такими и остались они для потомков, неотделимыми друг от друга — Вагнер и его берет.

Что касается Минны Вагнер, ее ожидала печальная судьба: у истоков карьерного взлета ее мужа лежала ее единственная юбка, и она больше не могла появляться с ним в свете (хождение без юбки считалось тогда неприличным). Вагнеру пришлось бросить полуголую супругу и жениться на Козиме, у которой юбок было хоть отбавляй!

«Не всегда дело в шляпе — порой и в берете!» — лукаво улыбался великий композитор и был, как всегда, прав.

ВАГНЕР И ГЁТЕ

Как известно, Гёте был до неприличия скуп на траты, но зато легендарно щедр на похвалы. Он хвалил всех подряд — ему это ничего не стоило! Все валом валили в Веймар, чтобы потом всю жизнь кичиться гётевской благосклонностью. За этим отправился к нему и Вагнер, прихватив свежесочиненную оперу «Лоэнгрин», чтобы «экспромтом» вписать ее, как это тогда было принято, в альбом великого поэта (надо сказать, музыка Вагнера тогда плохо продавалась, и похвала автора «Фауста» могла помочь ему нa музыкальной бирже).

Как назло, в этот день у Гёте случилось плохое настроение (немецкие литературоведы объясняют его значительных размеров чирьем на носу, настолько видоизменившим известный профиль, что все принимали Гёте за Шиллера).

«Что за дребень вы мне привезли, mein Herr?!» — сказал Гёте ошарашенному композитору на чистом немецком языке.

Вагнер тотчас отбыл из Веймара и в ближайшей деревне с горя женился на первой попавшейся ему под руку девушке с дурацким именем Козима, которая, к слову сказать, девушкой вовсе и не была, ибо уже успела нарожать множество разных детей.

ДЛИННАЯ НОЧЬ МУЗЕЕВ

Иногда, после затянувшегося пивного вечера, возвратившись домой, Мастер забывал запереть дверь, и вилла Wahnfried всю ночь стояла открытой.

На следующее утро Козима кляла свою судьбу и грозила мужу вернуться к Гансу фон Бюлову, своему первому супругу, если это еще хоть раз повторится. Композитор защищался: «Вчера была “Длинная ночь музеев”, и дом Вагнера — один из них». Что, кстати, сущая правда!

T-SHIRT

Летом Вагнер всегда ходил в T-shirt. Никто не мог уговорить его одеть ­что-нибудь понаряднее — ни жена, ни король. Во время строительства Байройтского театра Вагнер настоял, чтобы оркестровую яму прикрыли крышей-­навесом. «Из соображений акустики», — объяснял свое требование Мастер.

Отнюдь не так! Вагнер, дирижируя спектакли, не хотел менять свой outfit. С той поры повелось, что все дирижеры и музыканты фестивального оркестра одеты в джинсы и shirt´ы.

МАРШ

Как подлинно немецкий композитор, Рихард Вагнер любил марши. Часами неустанно маршировал он по Cosima-­Wagner-­Straße, напевая при этом: «Трррам, памм, трррам-памм-памм!»

Даже свою знаменитую «Смерть Изольды» (в первой фортепианной версии) он сочинил как марш. Но потом вмешалась Матильда Везендонк и наложила вето. Вначале Вагнер очень горевал, но Матильде удалось его быстро утешить.

Живые Матильды намного более действенны, чем мертвые Изольды!

АЗИАТСКИЕ ПОДДЕЛКИ

Азиатские подделки удивительно схожи с оригиналами: фальшивые часы Patek Philippe, платки Hermès, сумки Cartier порой бывают даже лучше, чем подлинные!

Поговаривают, что на рынке вот-вот появятся оперы Вагнера гонконгского производства, а в Индонезии ищут зеленый холм для строительства фестивального театра. Все застопорилось только из-за отсутствия неудобных кресел для партера.

ЗОЛОТАЯ КОЗИМА

Когда Вагнер, наконец, стал очень богатым, он учредил «Рихард-­Вагнер-приз» для лучшего немецкого композитора с ежегодным вручением денежной премии и золотого трофея. Так как сумма приза была очень велика, все немецкие композиторы приняли участие в конкурсе — и Бетховен, и Мендельсон-­Бартольди, и даже Лёве.

На церемонии вручения премии речь председателя жюри (конечно же, это был сам Вагнер) была короткой: «Лучшим немецким композитором был, есть и навсегда останется… Риииииихард Ваааааааааааагнер!»

Произнеся это, он взял конверт с премиальными деньгами, маленькую статуэтку «Золотая Козима», предназначенную для победителя, и, довольный, отправился домой с двумя Козимами: золотой и живой.

Лист, который очень кичился своим знанием итальянского языка, представил на конкурс сонату-­фантазию «По прочтении Данте». Но Вагнеру было глубоко наплевать на язык макаронников, и он в качестве утешения подарил тестю палку венгерской салями, сказав: «Помни, откуда ты, и меньше фантазируй!»

Что может быть хуже, чем бедные родственники!

МАТЕМАТИКА

Козима была очень ревнивой. Во время семейных сцен она со слезами на глазах упрекала мужа, что в «Кольце» заняты тринадцать певцов и двадцать певиц. Вагнер посмеивался: он знал, что на самом деле певиц — двадцать одна! Но его супруга умела считать только до двадцати (по общему количеству пальцев на руках и ногах), и переубедить ее он не пытался.

ЗАКОН ЗЕМНОГО ПРИТЯЖЕНИЯ

Когда Вагнер узнал, что закон земного притяжения «упал» на Ньютона с яблони, он стал все свободное время проводить на природе. Днем он сочинял музыкаль­ные тетралогии, а ночи коротал в саду.

Все попытки Козимы заполучить супруга обратно в спальню были безуспешны. Maстер располагался то под грушей, то под сливой, то под айвой и терпеливо ждал, но сверху, как назло, не «падало» никакого закона.

Наконец это случилось! В ту ночь Вагнер расположился у забора под орешником. Но, в сравнении с ньютоновым яблочным, удар, полученный Вагнером, был во сто крат сильней: на голову Вагнера свалился… Ференц Лист, с детства любивший лазать по заборам!

Козима была счастлива: целым и невредимым муж вернулся на супружеское ложе. Не пострадал и Лист: от неминуемой травмы его уберег знаменитый бархатный берет Мастера.

Мораль: великим место на пьедесталах, а не под забором!

АППЛИКАТУРА

В годы своей исполнительской деятельности Лист считался крупнейшим фортепианным виртуозом. А дело было в лучшей для того времени аппликатуре, с помощью которой ушлый Франц мог играть быстрее всех современников.

Вагнеру удалось раскрыть секрет папá и даже оптимизировать его аппликатуру, после чего он и сам мог играть еще быстрее, чем его турбо-тесть. Иногда спорили родственники на тарелку гуляш-супа от Козимы, кто быстрее сыграет «К Элизе» Бетховена.

Только представьте: вся семья стоит с секундомерами, а оба виртуоза, вспотев от напряжения, как Шопен на Майорке, ждут стартового сигнала. Ну просто Олимпийские игры в Байройте!

ФРАНЦ ЛИСТ (1811–1886)

Вагнер очень любил свою музыку и мог слушать ее день и ночь. Когда у него сломался CD-плеер, то его тестю, пианисту и почти такому же хорошему композитору Францу Листу, приходилось денно и нощно колошматить по клавишам вагнеровские опусы.

Так как Вагнер был музыкально плодовит и изрядно насочинял, приходилось венгерскому виртуозу трудиться не покладая рук. Даже сходить к парикмахеру времени не оставалось, что отчетливо видно на всех сохранившихся фотографиях.

БАХ, ИОГАНН СЕБАСТЬЯН (1685–1750)

Бах и Вагнер очень походили друг на друга. И как люди, и как композиторы: иногда трудно определить, кто из них автор того или иного музыкального шедевра. Только одно их отличало: Бах любил домашнее детопроизводство и всецело себя ему посвящал, а Вагнер — лишь от случая к случаю. Количественные результаты — лучшее тому доказательство!