События
Первая премьера сезона 2022/2023 в Мариинском театре – опера Прокофьева «Любовь к трем апельсинам» – продолжила тренд конца сезона прошлого. Взят прочный курс на комическую оперу.
Вслед за «Доном Паскуале» Доницетти, «Итальянкой в Алжире» и «Золушкой» Россини в Мариинке родился еще один жизнерадостный спектакль. Точнее, родился заново, так как это возобновление спектакля 1991 года. А восстановление старых удачных спектаклей – это, кстати, тоже новая стратегия руководства театра («Дон Паскуале», скажем, впервые появился на свет в 1980 году!).
Постановочная команда «Апельсинов» та же, что и тридцать лет назад: дирижер Валерий Гергиев, режиссер Александр Петров, художник Вячеслав Окунев. Мэтры. Но теперь они воссоздали свой спектакль для новых артистов. Среди них и молодые – Зинаида Царенко (принцесса Клариче), Евгений Ахмедов (принц), Анна Денисова (Нинетта), Дарья Рябоконь (Николетта), и такие «зубры», как, например, народный артист России Геннадий Беззубенков (король Треф). Всего подготовлено четыре состава, а на отдельные партии – по пять-шесть! И некоторые мои коллеги ходили чуть ли не на все, а потом спорили, кто лучше, певец Х или Y? Судить, кто кого перепел, мне кажется, здесь бессмысленно, ибо эта опера ансамблевая, важен состав в целом. К тому же, помимо шестнадцати героев, на сцене действуют еще и целые толпы: трагики, лирики, комики, пустоголовые, медики, чудаки, арапчата, атлеты, солдаты, чертенята, придворные… И тут надо отдать должное хору (хормейстер Константин Рылов) и, само собой, оркестру (Валерий Гергиев), которые держат на своих плечах сложносочиненную и густонаселенную партитуру.
Кажется, что на сцене – настоящая комедия дель арте с ее традиционными героями Панталоне и Труффальдино и соответствующими приметами времени – камзолами, париками, туфлями на каблуках ХVIII века. Но все-таки это скорее игра в нее: не Гоцци, а Прокофьев. Спектакль композитору наверняка бы понравился: живой, динамичный, изобилует озорными трюками. Вот Нинетта превращается в крысу: откуда ни возьмись, отвратительное серое существо выбегает на сцену, наводя ужас на публику – неужели настоящая? А вдруг побежит в зал? Бр-р! Но потом стало понятно: это, слава богу, муляж. Но обманули всех, признаюсь, даже меня.
А вот капризный принц-ипохондрик ноет и канючит, сидя… в детском манеже. И без того образ-пародия – то ли на Ленского, то ли на Юродивого – в версии Александра Петрова становится анекдотическим шаржем на самого себя! Но самый «цимес» – это, конечно же, сцена с кухаркой – той самой, которой маг Челий пугает принца: «Она может убить суповой ложкой». – «Я не боюсь ложки». – «Вы не знаете, какая это ложка! Да минует вас эта страшная ложка!»
Кухарка – остроумная придумка Гоцци, ведь она наводила страх «гигантскими грудями, которыми убирала золу из печи в отсутствие метлы». Прокофьев же еще более усугубил комический образ, поручив эту роль певцу с «хриплым басом». В мариинской постановке персонаж становится и вовсе гротесковым: кухарка предстает в виде гигантской конструкции размером примерно в три человеческих роста, и у этой «дамы» с огромными усами (в ее/его роли – Дмитрий Григорьев) на поясе висит устрашающего вида громадный половник (он же суповая ложка). Таким, в самом деле, можно и убить!
Вообще, удивительно, что, казалось бы, нелепый сюжет «ни о чем», сказка-пародия, написанная Карло Гоцци чуть ли не на спор в 1760 году, имеет неизменный успех во все века – что в драме, что в опере. Кстати, либретто Прокофьев написал сам, использовав, помимо сказки Гоцци, еще и сценарий Всеволода Мейерхольда, опубликованный в журнале «Любовь к трем апельсинам» Доктора Дапертутто (один из псевдонимов Мейерхольда).
Мировая премьера в Чикаго в декабре 1921 года прошла, может быть, и не без критики, но в целом на ура. Как и российская в 1926-м в Ленинградском оперном (как тогда назывался Мариинский театр), с 1926 по 1935 год на этой сцене было дано 59 представлений. Сам Прокофьев, посетивший театр в феврале 1927-го, воспринял спектакль с восторгом, признав его самым удачным из всех; хвалили постановку и его французские друзья – композитор Дариюс Мийо и дирижер Эрнест Ансерме. Как писал режиссер Сергей Радлов, создавший в 1926 году на сцене настоящую феерию с буффонадой, фокусами и трюками, «на фоне остального репертуара опера Прокофьева должна остаться резвой девчонкой, затесавшейся в среду взрослых, серьезных людей». Ну и, как мы видим, чем дальше, тем больше в мире интересуются этой «резвой девчонкой».
К столетию автора, в 1991 году, Валерий Гергиев буквально взорвал музыкальный мир, показав разом чуть ли не всего оперного Прокофьева: «Войну и мир», «Игрока», «Огненного ангела», «Дуэнью», «Семена Котко» и «Любовь к трем апельсинам» – как раз ту версию, что теперь восстановили (позднее в театре появились и «Маддалена», и «Повесть о настоящем человеке»). Мариинский театр с тех пор называют «театром Прокофьева».
Валерий Гергиев говорит, что вскоре, уже в нынешнем сезоне, на сцену вернутся все оперы Прокофьева, а уже «в декабре и все его инструментальные концерты для фортепиано, скрипки, виолончели, оратории и кантаты, циклы сонат и камерные программы, которые будут звучать во всех залах Мариинского театра».
И наконец, не могу не сказать о русских титрах, которые все чаще появляются в русских оперных спектаклях. Кто-то удивляется: зачем они вообще? Согласна, слова не всегда необходимы: бывают тексты, в которые лучше не вникать, просто слушать музыку. Но точно не в данном случае. Прокофьев с его острым пером, живым и афористичным литературным стилем проявил себя в этом произведении как ярчайший драматург, и в мастерски написанном либретто жаль пропустить хоть единое слово. Примеры? Пожалуйста. Дьявол Фарфарелло, который дует в спину принцу и Труффальдино, чтобы подогнать их к замку Креонты (где ждет та самая кухарка со страшной ложкой), в какой-то момент отвлекается от наших героев и теряет их из виду. Но причина более чем «уважительная»: «Я им дул, но мне понадобилось в ад, и я их бросил».
А когда принц и Труффальдино все-таки попадают в лапы к той самой кухарке, они обольщают ее с помощью волшебного бантика (придумка Прокофьева, у Гоцци этого нет). Кухарка очарована: «Какой хороший бантик! Подари мне его». Труффальдино: «Вот, возьми, и помни!»
Новые-старые «Апельсины» только в течение первых двух уик-эндов октября прошли рекордные семь раз! Такое впечатление, что это не опера, а кинохит. И ведь аншлаги. Как всегда, Валерий Гергиев чутко уловил, что нужно публике в данный момент. Сегодня, очевидно, есть общественный запрос на сказку, волшебство, доброту, любовь, надежду. Вроде бы все эти слова из новогодних открыток и смс, не правда ли? А в зале действительно кажется, будто наступил Новый год с таким вот апельсиновым раем, который сверкает-переливается сиренево-бело-серебристым светом. Таким он и был, этот нереальный спектакль-иллюзион, спектакль-праздник, спектакль-подарок.
