События
Если провести чисто внешний сравнительный анализ зрительного зала на разных оперных спектаклях в Австрии, то публика «Волшебной флейты» всегда выделяется своей праздничной приподнятостью – такого количества блесток, пайеток и ярких нарядов не встретишь на других операх. Это и не удивительно: с «Волшебной флейтой» в Австрии, а особенно в Вене, детей начинают знакомить примерно с детского сада, школьники классами ходят в Музей Моцарта, где представлена большая звуковая инсталляция с отрывками из главных хитов этой оперы, и даже самая далекая от оперного искусства публика всегда с нетерпением ждет виртуозную арию Царицы ночи и дуэт Папагено и Папагены.
Последняя опера Моцарта, его волшебный зингшпиль, придуманный вместе с неугомонным Шиканедером для предместного театра «Фрайхауз», полюбилась венцам с самого начала. Зрителям понравилось все: и восхитительная музыка, и грубоватый юмор либретто, и впечатляющая машинерия, в которую Шиканедер вложил много денег и фантазии (одна гора на сцене извергала огонь, другая поражала шумом бурного водопада). Подробные письма Моцарта жене после премьерных спектаклей переполнены детской радостью и триумфом – он дурачится в оркестре, разыгрывая стоящего на сцене Папагено-Шиканедера и упивается восторгами коллег (композитора Антонио Сальери и певицу Катарину Кавальери он лично сопровождает в театр). И кажется, легкое очарование этого опуса не меркнет спустя столетия: публика все так же дружно смеется на написанных Эмануэлем Шиканедером шутках в диалогах и вздрагивает при появлении разгневанной Царицы ночи.
Новую постановку «Волшебной флейты» Моцарта на сцене Венской оперы должен был осуществить тандем режиссера Барборы Гораковой и дирижера Франца Вельзер-Мёста. В своем крайне усеченном из-за длительной и тяжелой терапии графике Вельзер-Мёст наметил в Вене лишь одну эту постановку, однако и ее пришлось отменить – в начале января, незадолго до премьеры, назначенной на день рождения Моцарта, стало известно, что его заменит французский дирижер Бертран де Бийи. Под управлением де Бийи Венский филармонический оркестр пышет энергией и напором с первых же тактов увертюры. Эта фонтанирующая энергия бешеных темпов очень идет легко и ярко исполненным инструментальным эпизодам партитуры, но не всегда так уж необходима вокальным номерам.
Кстати, об огне и водопадах – зрелищных эффектов в новой постановке более чем достаточно. Чешская режиссер Барбора Горакова, известная свободным сочетанием мультимедийных средств с театральным символизмом, выстраивает спектакль в формате поэтичной сказки с фантазией, комизмом и мистикой (видеоэффекты и театральные фокусы нам в помощь), нарративной обстоятельностью и внятной финальной моралью. Действие разворачивается в заброшенном доме с привидениями, который обнаруживают три подростка, катающиеся по незнакомой местности на велосипедах. Это их игровая фантазия «будит» покрытый пылью и паутиной дом, полный старых фотографий и прожитой жизни, который начинает рассказывать мальчикам (превращенным у нас на глазах в пушистых эльфов) и зрителям невероятную сказку о волшебной флейте с известной долей саспенса (летающий змей, дым, гром и молнии и цитаты из кинохорроров) и юмора (чертоги храма Зарастро начинаются в баре, где жрец, естественно, умудренный бармен, а облаченные в офисные костюмы соратники Зарастро грызут под стакан виски «зожную» морковь).
Первый акт честно следует нарративной канве либретто, хотя кинематографическая призрачность визуальных эффектов в безлюдных декорациях оставляет ощущение воспоминаний о давно минувшем, покрытых сказочной патиной ностальгии. Постановочной кульминацией второго действия становится сцена последнего испытания, которое Памина (Славка Замечникова) и Тамино (Юлиан Прегардьен) проходят вместе. Молодые исполнители главных партий получают в нагрузку две большие куклы-марионетки, изображающие старичков, привязанных к ним спина к спине. Надо отдать должное не только режиссерской фантазии, но и отличной координации артистов, которые, исполняя развернутый дуэт, одновременно управляют своими постаревшими двойниками «вслепую». Испытание водой и огнем становится по-детски очевидной, но при этом трогательной метафорой долгого жизненного пути вдвоем (всегда сложного, даже если на нем нет бурных водопадов и гор, извергающих огонь), который этой паре предстоит пройти, не растеряв любовь и привязанность. В конце дуэта юная пара отпускает гонцов из своего будущего в небеса, оставаясь счастливыми влюбленными внутри старой сказки. Принц Тамино в исполнении немецкого тенора Юлиана Прегардьена – неловкий молодой человек в очках: он обаятелен и музыкален, прекрасен в ансамблях и дуэтах, но, к сожалению, в сольных номерах заметно тужится на верхних нотах. Зато словацкая сопрано Славка Замечникова в роли спокойной и собранной Памины, с ее чистым лирическим тембром, вокальной легкостью и убедительностью – настоящая жемчужина и этого спектакля, и ансамбля Венской оперы, в состав которого она входит с 2020 года.
Фантастическое нарочито смешивается в этой постановке с узнаваемо-приземленным: так, волшебник Зарастро (достойный немецкий бас Георг Цеппенфельд), торжественно спускающийся на сцену на полумесяце, кидает в толпу фанатов свою блестящую мантию и парик, оставаясь в скучном костюме управленца, а мавр Моностатос (Маттиас Шмидлехнер) оказывается на деле кочегаром, отапливающим мужской клуб жрецов. Традиционным контрастом сказочному миру «Волшебной флейты» в этой постановке служит житейски обаятельный Папагено – Людвиг Миттельхаммер в этой роли комичен, подвижен, демонстрирует звучный бас и театральную дикцию в речевых диалогах, к тому же в финале он обзаводится очаровательно смешной партнершей в роли Папагены (Илиа Штапле не только играет и поет, но еще и искусно управляет куклой-марионеткой).
Не решая глубоких философских проблем, не пытаясь как-то по-новому высветить психологические портреты персонажей оперы или особенно новаторски свести концы с концами вечные нестыковки в либретто «Волшебной флейты», эта постановка тем не менее обещает зрителю праздник музыкального театра, в котором ему будет и страшно, и смешно, в котором он восхитится высокой вокальной эквилибристикой (испанская сопрано Серена Саенс в роли Царицы ночи в этом смысле не подводит и вызывает закономерный шквал аплодисментов после обеих арий) и, наконец, узнает на сцене себя. В этом смысле все эзотерические ритуалы и философские символы и месседжи, заложенные авторами оперы в этот сказочный опус, воплощаются в финальном режиссерском послании самой последней сцены, когда все герои оперы – сказочные и реальные, добрые и не очень – переодеваются в современную одежду, встают рядом друг с другом и каждый направляет волшебный колокольчик Папагено в зрительный зал, разгоняя страхи и зло.
