События
Проект Фонда развития творческих инициатив, Российского музыкального союза (РМС) и журнала «Музыкальная жизнь» появился в год, непростой для всех музыкантов, а для представителей столь редкой в стране профессии – особенно. Они не могут давать онлайн-концерты и преподавать «на удаленке». Тем важнее эта поддержка, а заодно и напоминание публике, что органная культура жива у нас и без западных гастролеров, в условиях закрытых границ.
Во вступительном слове на сцене БЗК гендиректор РМС, композитор и дирижер Александр Клевицкий и главный редактор «Музыкальной жизни» профессор органистка Евгения Кривицкая отметили, что премия объединила органное сообщество страны и привлекла к нему внимание, и поприветствовали присутствовавшую в зале Веру Таривердиеву, директора Кафедрального собора Калининграда. Именно там несколькими днями ранее состоялось награждение лауреатов и их первые выступления в новом статусе.
Некоторые из них приехали и в Москву, но уже с новыми программами. Так, открывавший вечер в БЗК Денис Писаревский вместо собственной «Симфонии для органа», прозвучавшей в Калининграде, исполнил баховские Токкату, адажио и фугу до мажор (BWV 564) и пьесу Мессиана «Бог среди нас» из цикла «Девять медитаций для органа». Столь неожиданное, на первый взгляд, репертуарное сочетание оказалось, однако, крайне выигрышным именно для этого инструмента Cavaillé–Coll, одного из лучших в мире образцов французского симфонического органа, и в каком-то смысле задало тон всему концерту.
По тому же пути пошла и Лада Лабзина, хранитель органа Концертного зала «Зарядье». Два сочинения Баха – Хоральная прелюдия «Из глубины взываю к тебе, Господи» и Фантазия соль минор – были дополнены Чаконой Жана Алена «Висячий сад». Как и в случае с Мессианом, здесь на первом плане оказались выразительные сочетания регистров и изысканная гармоническая вязь, столь эффектно звучащая на органе БЗК.
Формула «Бах + французы XIX–XX веков» нашла отражение и у других участников концерта. Причем порой эти стилистические полюса сближались как раз за счет специфики инструмента. Показателен номер из цикла «Воспоминание о Бахе» Шарля-Мари Видора. Фактически, это просто переложение финального хора «Страстей по Матфею», но от Видора здесь как раз романтическая избыточность, пафос и звуковой масштаб. К шедевру XVIII века он подошел вполне в русле традиции второй половины XIX столетия исполнять ораториальные произведения барокко огромными составами. Современный слушатель, вкусивший аутентизма, воспринимает такие интерпретации почти как моветон. Но обработка Видора – памятник свой эпохе. И Наталья Летюк представила его абсолютно адекватно замыслу француза.
Прозвучало на концерте и еще одно видоровское сочинение – Токката из Симфонии № 5 фа минор. Символично, что выступавший последним Андрей Бардин поставил это виртуозное сочинение в самый конец программы, даже после Токкаты ре минор Баха, без которой подобные гала, конечно, немыслимы (в Калининграде главный хит органного репертуара, напротив, открывал вечер – его играла Евгения Кривицкая). Видоровская Симфония имеет особое отношение именно к инструменту Cavaillé–Coll и истории Большого зала консерватории. Здесь она впервые прозвучала в исполнении автора на первом сольном концерте после установки органа в 1901 году.
Бардин сыграл эту Токкату в менее подвижном темпе, чем многие современные органисты. И тем самым он приблизился к интерпретации самого Видора, известной нам по записи 1932 года. Не поразить беглостью пальцев, а впечатлить масштабом звучания, выразительной агогикой, контрастами – так можно было бы определить подход артиста.
И, конечно, украшением вечера стали дуэты. «Лебедь» из «Карнавала животных» Камиля Сен-Санса – еще один несомненный шлягер программы – был сыгран виолончелистом Александром Загоринским под аккомпанемент Натальи Летюк, и такое, на первый взгляд, экстравагантное сочетание тембров оказалось на самом деле очень выразительным именно за счет их контраста и образности: виолончельное соло, понятно, изображает благородную птицу, а мягкие органные фигурации – водную гладь.
Иное дело – танго «Забвение» Астора Пьяццоллы в переложении для саксофона (Вероника Кожухарова) и органа (Хироко Иноуэ). Тут, напротив, работает родственность «голосов», и саксофон выделяется за счет более субъективного, эмоционально окрашенного «пения».
Нынешняя эпидемиологическая обстановка неизбежно сужает круг публики, превращает даже такие прекрасно выстроенные концерты блестящих артистов в праздник «для своих». Потому настолько ценно появление премии, ободряющей представителей редкой профессии и резюмирующей их успехи в течение прошлого сезона – несмотря на всю его ущербность из-за пандемии. А ведь сезон-то был действительно выдающийся. Прошла инаугурация органа в «Зарядье» – 24-часовой марафон нон-стоп наверняка войдет в историю. Кстати, чудо, что успели с этим до пандемии, в конце февраля. Во многом это заслуга Лады Лабзиной, так что награждение ее в номинации «Персона» не вызывает никаких вопросов.
Был представлен первый фильм Московской консерватории «Симфония органа», музыку к которому написал Денис Писаревский, победивший также в нескольких престижных органных конкурсах, – и здесь решение тоже закономерно. Действительно, «Дебют года». Наконец, успешно развивались отношения двух органных центров страны – Москвы и Петербурга. И во многом это заслуга завкафедрой органа и клавесина Санкт-Петербургской консерватории Даниэля Зарецкого, что и было отмечено призом в номинации «За вклад в профессию».
Московские слушатели пока не услышали Зарецкого: его награждение состоялось в Калининграде. Но все впереди: уже на 9 ноября намечено его сольное выступление в БЗК. И это как раз один из самых весомых призов премии «Органист года».
