Персона
Юго-восток Евразийского континента стал сейчас местом притяжения многих культурных событий. Китай радушно принимает российских артистов, а те, в свою очередь, открывают для себя традиции великой древней страны. Но для пианиста Дениса Мацуева это далеко не первый вояж – его тут всегда знают, любят, ждут. О том, как проходили гастроли в нынешнем ноябре, какие залы и рояли встретились на его пути, Денис Мацуев (ДМ) рассказал главному редактору «Музыкальной жизни» Евгении Кривицкой (ЕК).
ЕК Денис, у вас в этот раз мощный тур, вы играли и с оркестром, и соло, проехали десять городов.
ДМ Дело в том, что некоторые концерты перенеслись на эту осень еще с пандемических времен, и к ним приплюсовались новые программы.
ЕК Вы же начали турне вместе с ГАСО Татарстана?
ДМ Да, с этим оркестром мы сыграли в один вечер все фортепианные концерты Рахманинова и Рапсодию на тему Паганини. Получился такой марафон для пианиста и двух дирижеров: менялись за пультом Александр Сладковский и Кристофер Чен. Эта программа прозвучала в Шанхае, а потом в Шэньчжэне. Конечно, программа – на выносливость, но испытываю счастье, когда играю всего Рахманинова вот так, подряд: мы уже делали так с Гергиевым в Токио, с Кристианом Ярви в Гонконге. А сейчас специально придумали так ярко отметить 150-летие Рахманинова в Китае. Помимо этого у ГАСО Татарстана были свои программы, также поделенные между Александром Сладковским и Кристофером Ченом, который сейчас главный приглашенный дирижер коллектива. Он в свое время выиграл Конкурс имени Караяна, и для меня Чен очень музыкальный, импульсивный и с русской душой артист. Они играли «Оду к восхождению» китайского композитора Чанг Чао с хором и Вторую симфонию Рахманинова.
ЕК Как реагировала публика?
ДМ Татарский оркестр везде принимают на ура, потому что уровень высочайший. Исполнить подряд четыре концерта и Рапсодию на тему Паганини Рахманинова нелегко не только пианисту, но и оркестру. Я всегда говорю, что тут нет аккомпанементов: оркестр – в каждом произведении равноправный участник в этом огромном восхождении на Эверест. Не было ни одного сбоя, все было сыграно надежно, стабильно. Мало кто так бы справился с рахманиновскими партитурами, и поэтому я делал все возможное, чтобы Госоркестр Татарстана был со мной в этой поездке. Тем более что это мои друзья, а с друзьями быть на сцене – двойное удовольствие, которое подпитывается высочайшим качеством исполнения и понимания рахманиновской музыки. Мы уже около десяти лет рядом, дружба взаимная, и все эти чувства передаются в зал. Звучание Госоркестра Татарстана можно отличить от других коллективов, музыканты и сам Александр Сладковский в постоянном поиске, расширяют свой репертуар. За это время мы переиграли более сорока концертов разных авторов. Оркестр самого высокого класса, за который я безумно рад, так как был свидетелем и участником его триумфального роста.
ЕК Видела в телеграм-каналах видео, как зал ревел в финалах ваших сольных концертов.
ДМ Да, почти как на рок-концертах: чувствовал себя кем-то вроде Джастина Бибера или Элвиса Пресли. Китайские меломаны поднимали мою машину, ждали по много часов у отеля. После концертов меня долго не отпускали со сцены: играл по восемь-десять бисов, давал автографы, фотографировался – задерживался в итоге в зале еще часа на полтора. Это нелегко, но шла такая невероятная энергетическая отдача, которая меня заряжала. Люди меня везде встречали с исключительным радушием, приезжали специально на мои концерты из соседних городов – многие вспоминали мои прошлые гастроли. Эта воодушевляющая атмосфера компенсирует физические нагрузки – постоянные перемещения, перелеты по стране, переезды на поездах, идущих со скоростью 400 километров в час.
ЕК Сколько раз вы уже гастролировали в Китае?
ДМ На моей карте эта страна уже ровно 25 лет. В Гуанчжоу помнят, как я прилетел к ним первый раз, в 1999 году. У меня было большое азиатское турне, включавшее Японию, Корею, Сингапур и Китай. Теперь мне легко сравнить, как было тогда и что стало сейчас. Уму непостижимо – теперь это другая галактика, масштаб сделанного впечатляет. За это время я многое узнал об этой стране. В первый раз, к примеру, я опасался национальных блюд и ел только в KFS, и на вопрос, как мне их еда, отвечал: «Кентукки фрайд чикен – супер!» Только лет через пять я распробовал китайскую кухню, и теперь она одна из самых любимых наряду с японской. Прекрасно помню, как в Старом театре в Гуанчжоу зрители очень громко разговаривали по мобильным телефонам, которые только входили в обиход. И чем громче я играл, тем громче они говорили, словно я им просто мешал. Сейчас могу констатировать, что каждый мой концерт – это нечто фантастическое. Такой тишины я давно не слышал: даже откашливается публика только между частями, ни о каких хлопках даже речи быть не может, когда идет соната или концерт с оркестром. И это понимающая тишина – они знают музыку, которую я играю.
ЕК Что вам запомнилось больше всего в этом осеннем турне?
ДМ Я играл в городе Шаошань, на родине Мао Цзэдуна. Это деревня по местным меркам, тут живет всего десять миллионов жителей. Однако построено три современных концертных зала. Я не завистливый человек, но здесь по-хорошему испытываю это чувство: в Китае каждый город имеет невероятную культурную инфраструктуру и, что важно, полностью скопированную систему советского музыкального образования. В каждой семье стоит пианино, ребенок автоматически ходит в музыкальную школу. Отсюда – общий интерес и понимание искусства. Кроме того, вокзалы, мосты, дороги – высочайшего качества, масса интереснейших по архитектуре зданий – современных и древних. Я переполнен впечатлениями, у нас огромное количество планов – думаю, что в дальнейшем будут не просто гастроли, а фестивали, мастер-классы, конкурсы, особо обсуждаем формат open air.
ЕК Была ли возможность познакомиться с китайскими пианистами?
ДМ Да, меня постоянно просили послушать молодых ребят, и среди них встречались музыканты высочайшего уровня. Мы это уже знаем по российским конкурсам, куда приезжают китайские пианисты, имеющие свою индивидуальность. Все это – благодаря серьезному отношению к культуре государства. Такое 25 лет назад представить было невозможно.
ЕК Эта молодежь воспитана китайскими педагогами?
ДМ Конечно, в том-то и смысл. Предыдущее поколение получало образование в России, и теперь появилась своя плеяда китайских педагогов. Я посетил консерваторию в Ханчжоу и даже сыграл с ними в футбол. Они меня попросили сфотографироваться и, зная мою любовь к футболу, показали мне поле сногсшибательного качества. Дали форму, мяч, и понеслось: заколотил шесть голов, пришлось даже потом коленку лечить. Матч был товарищеский, но бескомпромиссный, и для меня это стало удачной разрядкой. В таких турне переключаться иногда необходимо.
ЕК Кроме концертов Рахманинова, что еще вы привезли китайским слушателям?
ДМ Сольное отделение с этюдами-картинами, прелюдиями, «Вокализом» и Второй сонатой Рахманинова. «Времена года» Чайковского по специальной просьбе менеджеров. Из нового в моем репертуаре – Соната Р.Штрауса, Пятая соната Скрябина. Пригодилась моя коллекция бисов, насчитывающая примерно двести пьес. Как я говорил, каждый концерт завершался реальным третьим отделением. В каждом городе принципиально не повторялся и играл новый сет бисов.
ЕК А какие инструменты стоят в залах?
ДМ Много роялей фирмы «Стейнвей», в основном играл на них, но не обошел вниманием и китайские рояли: уже знакомый нам «Янцзы Ривер», а также Kayserburg – продукция фабрики «Перл Ривер». Я с интересом наблюдаю за их эволюцией. С «Янцзы Ривер» я познакомился пять лет назад, сыграв концерт в Гонконге. Меня поразила команда во главе с президентом фирмы Теренсом Парсонсом. Это частная компания, в отличие от «Перл Ривер», которая является государственной корпорацией. Я порекомендовал в 2019 году рояль «Янцзы Ривер» на Конкурс имени Чайковского, и тогда китайский пианист стал лауреатом – это было абсолютно заслуженно и стало настоящей сенсацией. За четыре года они сделали еще одну модель инструмента, сейчас я сыграл на нем все концерты Рахманинова, и он достойно выдержал эту нагрузку. Я констатирую фантастический прорыв в звуке, расширение градаций динамики. Что касается «Перл Ривер», они обеспечивают сегмент пианино для домашнего музицирования, но также ищут свою нишу среди концертных роялей. Когда я попробовал модель Kayserburg, то убедился, что этот рояль поет. Да, им есть еще что доработать в плане объемности звука, его бархатистости. Но в верхнем регистре звучит очень хорошо. Что касается роялей фирмы «Стейнвей», то в каждом зале есть по три-четыре новых инструмента, а помещения, где они стоят, – сами по себе как концертные залы: в них поддерживается идеальная влажность, соблюдаются все условия хранения.
Со мной тут Владимир Иванович Спесивцев, который всегда настраивает рояли перед моими концертами. Он опекает также местных настройщиков, уже давно делится с ними опытом, и они жадно впитывают его знания. Если учесть, что у нас в стране далеко не везде есть квалифицированные кадры, то тут есть о чем подумать.
ЕК Как удается в таких насыщенных графиках держать столько музыки в пальцах?
ДМ Что касается рахманиновских концертов, то я играл их сотни раз, мне не требуются специальные репетиции. У меня в репертуаре 47 концертов с оркестром, из которых больше половины я могу сыграть прямо сейчас, без повторений. Весь Рахманинов с оркестром, Второй и Третий Прокофьева, Первый и Второй Чайковского, два Шостаковича, три Листа, Первый Брамса, Бурлеска Р.Штрауса, Концерт Грига, Концерт № 17 Моцарта… Они всегда в моей голове и в моих пальцах.
