Релизы
Сольный альбом Полины Осетинской не имеет названия – это «диалог» двух композиторов, родившихся в один и тот же 1685 год: Иоганна Себастьяна Баха и Доменико Скарлатти, немца и итальянца, таких разных и таких одинаково прекрасных.
Композиторские «пары» – не редкость в истории, но пара Бах – Скарлатти, признаться, для меня оказалась неожиданной. Обычно проводилась параллель Бах – Гендель. Скажем, недавняя книга Ларисы Кириллиной о Генделе в серии ЖЗЛ даже начинается с того, что, мол, «в 1685 году в Германии… в соседних землях, Саксонии и Тюрингии, с промежутком примерно в месяц родились два гения – Георг Фридрих Гендель и Иоганн Себастьян Бах… Мир Баха сакрален. Мир Генделя театрален…», ну и т. д. А у Полины Осетинской Бах в паре не с Генделем, а с Доменико Скарлатти – казалось бы, несопоставимой и даже не совсем равновеликой фигурой. Но только на первый взгляд. Полина Осетинская справедливо считает: «Они оба гениальны, просто в разных областях. Скарлатти – мастер “мелкого” клавирного творчества, он написал гигантское количество сонат для чембало, и у него есть космические прозрения в глубину человеческой природы. Проведу такую аналогию: существует дихотомия Бах – Бетховен, и мы говорим, что Бах – это бог, это храм, а Бетховен – нечто слишком человеческое. Так вот, Скарлатти в данном случае ближе к Бетховену, для меня он в этом диске говорит за человека».
Слушается альбом на одном дыхании и даже более того: кажется, что это единая композиция с тщательно отобранными ее/нашими любимыми вещами. Хотя степень их популярности разная, но, скажем, фа-минорная Хоральная прелюдия Баха «Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ» – «Взываю к Тебе, Господи…» (в транскрипции Вильгельма Кемпфа) знакома многим – если и не сама по себе, то, по крайней мере, как лейттема фильма Тарковского «Солярис». Или его же Прелюдия си минор в переложении Александра Зилоти – известна как коронный бисовый номер Эмиля Гилельса. Еще недавно мне лично казалось, что ее можно слушать только в его исполнении, но Полина переубедила, сыграв так, что слезы наворачиваются… Из представленного на диске Скарлатти более всего на слуху энергичная, «с репетициями», ре-минорная соната К.141 (Allegro) и – в той же тональности – глубокая драматическая К.32 (Aria). Всего же пианистка сыграла пять из 555 сонат Скарлатти и девять сочинений Баха.
Выбор произведений в данном случае был драматургически очень важен, а потому и архисложен. Сама Полина Осетинская говорит, что «долго складывала этот пазл, постоянно что-то меняла. Ведь даже от перестановки композиций зависело ощущение послевкусия, которое мне хотелось зафиксировать на каком-то определенном градусе. И во время записи, и во время монтажа у меня было несколько вариантов, я монтировала до последнего…»
Не сомневаюсь, что пазл можно было сложить и иначе, но то, что получилось, восхищает, удивляет и свидетельствует о безупречном вкусе Осетинской и точном ощущении ею музыкального времени и драматургии альбома как единого целого. Тут нет ни одного случайного трека – все из разряда «highlights».
Начинается все с Баха (хоральной прелюдии «Nun komm, der Heiden Heiland» – «Гряди, Спаситель народов» в обработке В. Кемпфа), им же и заканчивается (в финале диска – большой баховский блок из двух сицилиан, фрагмента «Охотничьей кантаты», той самой си-минорной Прелюдии, а также хоральной прелюдии «Wachet auf, ruft uns die Stimme» – «Пробудись, голос нас зовет»). Хоральные прелюдии здесь вообще в основе всей баховской линии, всего их на диске четыре, и звучат они весомо, основательно, как некие концептуальные высказывания о смысле всего сущего. В итоге получается, что Бах перевешивает и количественно (9:5), и драматургически, он как бы «старший» в этом «разговоре» со Скарлатти.
Диск записан на рояле Steinway, и это сегодня удивительный факт. Когда все повально увлечены аутентикой, Полина плывет против течения: играет музыку барокко на современном инструменте. Скажу больше: она как бы заново открывает нам глаза на его необыкновенные способности ярко, полнозвучно – то как оркестр, то как орган – раскрыть музыку XVIII века. Звучание настолько выразительное, что невольно думаешь: а так ли важно исполнять эту музыку на старых инструментах? Или все-таки важнее, как считает и сама пианистка, не форма, а содержание?
Шестнадцать треков, почти 74 минуты. Много? Мало! В конце появляется чувство «голода», недосказанности, хочется еще «бисов» – как на концерте. Вот тут и понимаешь, чем хороша пластинка: можно начать слушать по новой. Этот диск Полины Осетинской, не побоюсь пафоса, – получился «на века», и, как хорошая настольная книга, – мне кажется, должен быть всегда под рукой.
