Персона
«Верди – музыка удовольствия!», – считает режиссер Дмитрий Бертман и в шестой раз ставит бессмертную «Травиату». Что ждет зрителей, какие новые смыслы в этой неувядаемой опере увидел Дмитрий Бертман накануне премьеры узнавала Ирина Шымчак.
ИШ И снова – «Травиата». Первую постановку вы сделали в 1995 году в «Геликон-опере», затем четыре раза с небольшими промежутками ставили вердиевский шедевр в разных театрах мира – в 1998 году в Национальном театре Манхайма в Германии, в 1999 – в Торонто для Канадской оперной компании, в 2000 году – в Страсбурге во Франции и в 2005 – в Окленде в Новой Зеландии. Изменилось ли за это время ваше отношение к «Травиате»?
ДБ «Травиата» – одна из самых репертуарных опер в мире, при этом она же и самая востребованная у публики. Зрители неизменно плачут над историей Виолетты. Но мы должны помнить о том, что куртизанка – это, по сути, женщина, продающая себя, свое искусство обольщения, она знает цену удовольствию и способна его выгодно монетизировать. Человек, который продает себя, неважно, в высшем свете или на вокзале, занимается тем же самым. Только цена разная. И сегодня история Травиаты («падшей») опять становится очень распространенной. К сожалению, в наше время такой способ существования стал основной целью жизни у многих: найти себе кого-то, кто бы содержал. Это становится даже идеей брака.
ИШ Но у Верди далеко не все так однозначно…
ДБ Я говорю про саму историю. Важно, что Верди благодаря своей музыке сделал «Даму с камелиями» Дюма, которую, может быть, и не знал бы никто, известной на весь мир. А в чем отличия? Я делал разные «Травиаты». Сначала это был эпатажный спектакль, где действие происходило на огромной кровати, в каждой картине была смена белья, и в финале Виолетта перебирала это белье, как всю свою жизнь. Мы показали путь от куклы, которая уходила от внешней истории во внутреннюю, к монашке. Потом были другие метаморфозы. В спектакле в Канаде действие происходило в двух временах: во времени очень современном, в ночном клубе, и в XIX веке, а сюжет развивался сразу через два времени.
ИШ Ваши постановки выделяются особым, неожиданным взглядом. Они наполнены загадками и шарадами, кодами, которые умный и наблюдательный зритель замечает не сразу. А у Верди столько смыслов… О чем будет нынешняя «Травиата»?
ДБ Сейчас меня по-другому интересовала мотивация этой истории. Она сделана более экстремально. Это спектакль про то, как Виолетта умирает не от кашля, не от болезни, а от перехода в другой мир. Если бы она не ушла из борделя, если бы осталась в своей среде, возможно, была бы жива. Но она поверила в эту любовь – любовь молодого принца в ее жизни, потому что Альфред для нее был принцем. Так получилось, что ее любовь разрушилась, то есть практически он стал ее киллером. Помните, как Жермон, когда убеждает ее уйти от Альфреда, и для меня это самый главный момент, спрашивает: «Но всегда ли он вам верен?». В принципе, так и вышло. Когда она написала любимому письмо, он же первый совершает предательство, мстя ей. Эта опера про любовь, которая убивает.
ИШ Что для вас главное в характере Виолетты?
ДБ Талант. Она талантлива. Она лучшая куртизанка в Париже. Она потрясающая актриса. Кстати, когда Владимир Иванович Немирович-Данченко ставил «Травиату», он переводил действие в театр, и Виолетта у него была актрисой. Она действительно может быть абсолютно разной, и она – лучшая. Она получает удовольствие в этом. Это не просто ее хлеб, это результат ее таланта перевоплощения. Но из-за любви к Альфреду она теряет свой талант перевоплощения и становится собой. И когда она становится собой, это ее убивает, потому что она жила в иллюзиях. Ее жизнь была полна иллюзий, а, когда стала реальностью, она этого не вынесла. Случается, что человек живет, что-то делает, а потом вдруг до него доходит, что он натворил. И наступает внутреннее покаяние…От осознания этого ужаса он умирает. Бывает такой синдром. Синдром разочарования, синдром перемен.
ИШ А что было бы, если бы она не умерла – возможно ли было счастье с Альфредом?
ДБ Нет. Они бы расстались. Он слишком слаб для нее.
ИШ Каким вы видите Альфреда?
ДБ Альфред приходит к Виолетте не потому, что он ее знает – он ведь с ней даже не знаком был. Другое дело (это я решаю, как режиссер), что он вообще в первый раз приходит в такое место, то есть это его первая история.
ИШ Но ведь когда-нибудь он должен был ее увидеть в первый раз?
ДБ Да. Но дело в том, что с того момента до их первого свидания прошел всего день, потому что они познакомились и сразу же назначили встречу. И все, понеслась… Он не успел изучить Виолетту, узнать ее.
ИШ То есть его просто «накрыло»?
ДБ Его накрыло, может быть, вообще в первый раз в жизни. Но, обратите внимание, он ведь даже не почувствовал, не задумался, что она все деньги, которые заработала, сразу начала тратить на него.
ИШ У Верди – он как бы и не знал об этом.
ДБ Ну да, как бы не знал. Он жил в прекрасной усадьбе, у него была куча прислуг, и он думал, что так и должно быть – он же привык к такому уровню жизни. Но он не задумывался о том, что не вложился в этот уровень ничем. Он получал удовольствие, играл во взрослого. Для него это – не настоящее. И только в самом конце он поймет, и то, поймет ли? Потому что единственный, кто это все понимает – это Жорж Жермон. Тот самый официально отрицательный герой. И не зря Верди написал так, что его партия и партия Виолетты в ансамблевых кусках идут параллельно. Кто такой Жорж Жермон – остается загадкой и в партитуре. Он обеспечен Верди самой благородной музыкой при том, что официально является отрицательным героем по всем клише.
Так как эта опера очень популярна, она невероятно обросла штампами. Пожалуй, «Травиата» и есть самая-самая заштампованная опера. А для артиста это представляет большую опасность, потому что артист выходит не в первозданную природу, а в застроенный небоскребами город и у него очень мало возможностей что-то сделать. Воздуха нет. Мне кажется, в мире есть пять таких названий: это «Травиата», «Аида» и «Риголетто» Верди, «Кармен» Бизе и «Евгений Онегин» Чайковского. Это чемпионы оперного мира по штампам. Их делают по привычке. Как у Чайковского и у Пушкина, «Привычка свыше нам дана, замена счастию она»… И я уверен, придет зритель, которому что-то не понравится, потому что он привык, он хочет увидеть другое привычное, ожидаемое. Тут очень важен момент освобождения от штампов. Мы пытались их срывать, но при этом рассказать именно эту историю, не меняя ее.
ИШ Ваш любимый момент в «Травиате»?
ДБ Когда Виолетта пишет письмо Альфреду. Там такое потрясающее соло кларнета (напевает)! Партия Виолетты – очень сложная для исполнительницы, потому что второй и третий акт написаны для драматического сопрано, а первый – для колоратурного. Среди моих Виолетт, помимо геликоновских, были такие звезды, как Цветелина Василева, Инва Мулла, Алексия Вулгариду, Эльвира Фатыхова. А в «Геликоне» Виолетту пели наши талантливейшие Наталья Загоринская, Елена Качура, Марина Андреева, Елена Семенова, Екатерина Требелева, Елена Вознесенская…Вот бы их всех собрать и устроить «Бал Виолетт»! (смеется)
Вообще, в оперном театре, многими называемом «элитарным искусством», на самом деле все сюжеты строятся вокруг куртизанок и королей, царей, цариц. И, как правило, оперные герои не имеют никакой профессии, все – бездельники. «Трудятся» только короли, которые управляют страной, и куртизанки. А остальные просто страдают.
ИШ Как вы ищете в актере то внутреннее состояние, когда он начинает воплощаться в своего героя, и он поет – как дышит?
ДБ Невозможно определить словами. Это шаманство. И главное – у нас в театре великолепная коллекция потрясающих артистов.
ИШ Что вы стараетесь им транслировать?
ДБ Любовь. Но ведь это моя работа: то, чем мы занимаемся – это очень редкая работа. Конкретная работа с артистом. Но в этом нет ничего революционного, это школа, которой меня научили мои учителя, и школа, которую мы пытаемся удержать в сегодняшнем дайджест-подходе к опере.
ИШ У Александра Сладковского это первая постановка в «Геликон-опере». Как вам с ним работается?
ДБ Александр Сладковский – знаменитый дирижер, человек, который делает потрясающую карьеру, и, хотя я буду неоригинален, все-таки скажу, что оркестр в Казани, который он возглавляет – один из лучших российских оркестров сегодня. Каждое его выступление – это событие в любом коллективе, которым он дирижирует. Мало того, у него есть потрясающее качество, которое мне очень нравится. Свое искусство Александр дарит огромному количеству людей, причем он дружит со всеми этими людьми! Про всех, с кем ему довелось работать, он отзывается положительно, у него невероятные энергетические коммуникативные способности, которые, я думаю, необходимы для любого художника, который выступает. Это первое. Но при этой коммуникативности, при этой способности дружить Сладковский очень требовательный музыкант. Не секрет, что говорят о его «жестких» репетициях. При том, что он восторгается и хвалит наших певцов, оркестр, хор, он очень требовательно ведет все репетиции. И, что мне еще нравится – Александр оказался очень театральным человеком. Он смотрит за тем, что происходит на сцене, реагирует на сцену и даже меняет какие-то вещи, с которыми пришел на первую репетицию. В нем – невероятная театральность. И, мне кажется, это такая несправедливость, что он только сейчас начинает быть оперным дирижером. Я горжусь этой миссией, что «Геликон» стал у него первым оперным театром в Москве, что нам удалось сделать его дирижером-постановщиком этого спектакля. Этого очень хотел я, этого очень хотел Владимир Иванович Федосеев, который высоко ценит Александра. Его обожает вся труппа, и это очень важно, что он – нашей «геликоновской крови», что он заразился нашей геликоновской бациллой любви.
