Дмитрий Ренанский: «Рахманинов-фест» – это вызов, ситуация преодоления барьеров и территория риска Мнение

Дмитрий Ренанский: «Рахманинов-фест» – это вызов, ситуация преодоления барьеров и территория риска

30 сентября в ГЭС-2 начинается большой проект, посвященный фортепианной музыке и отечественной исполнительской школе. Несмотря на название «Рахманинов-фест», доля музыки юбиляра 2023 года в ней не так уж велика, и тем более провокационна идея, что играть ее будут известные академические пианисты на исторических инструментах XIX века. О состоянии исторически информированного исполнительства в России и концепции фестиваля размышляет его идеолог, куратор музыкальных проектов фонда V–A–C, критик Дмитрий Ренанский.

Назад в будущее

Когда еще задолго до открытия ГЭС-2 велось обсуждение будущего контура музыкальной программы, с самого начала было понятно, что один из ключевых ее векторов будет связан с исторически информированным исполнительством. Как ни крути, а с этой важнейшей для современного музыкального процесса практикой в России работают не так интенсивно, как она того заслуживает. В этом смысле символически, конечно, было очень важно, что первый публичный концерт в истории ГЭС-2 сыграл в минувшем апреле Алексей Любимов – его выступление стало камертоном, по которому мы стараемся настраивать ГЭС-2. Весь творческий путь Любимова доказывает, что музыкальный аутентизм в различных его проявлениях – это подлинная «золотая жила», и ее потенциал на отечественной музыкальной сцене по-настоящему до сих пор не востребован. Все основные открытия здесь еще впереди – и ГЭС-2 будет стараться вносить в этот процесс свою посильную лепту.

Алексей Любимов играет на рояле Erard 1848 года

Главная концертная площадка Дома культуры, Актовый зал – пространство интимное, камерное, поэтому мы решили начать с фортепианной музыки. Тем более что все самое примечательное, что происходило на этой территории в последние годы, связано в первую очередь с историческим исполнительством. Я прекрасно понимаю, насколько полемично может прозвучать следующая реплика, но если огрублять, то в 99 процентах случаев музыканта, играющего на историческом фортепиано, сегодня слушать куда интереснее, чем его коллегу, который играет на современном инструменте. В первую очередь это касается молодых, едва начинающих карьеру пианистов – но и не только: посмотрите хотя бы на результаты главных фортепианных конкурсов мира 2010-х – начала 2020-х – какими бы одаренными ни были лауреаты, слушая их игру, то и дело возникает ощущение «усталости материала», если угодно, стилевого, языкового кризиса. Примерно один и тот же репертуар, знакомый эстетический код, минимум неожиданностей – сплошная «радость узнавания». Показателен пример знаменитого Шопеновского конкурса: сегодня в Варшаве проводятся два состязания с таким названием, чередуясь друг с другом с интервалом в несколько лет – в 2018 году у «того самого» Шопеновского появился конкурс-сателлит, целиком проходящий на исторических инструментах. Сравните выступления участников – и, как говорится, почувствуйте разницу: насколько острее, неординарнее и объемнее звучат трактовки одних и тех же произведений, когда они исполняются на роялях Erard и Pleyel 1830–1840-х годов, насколько интенсивнее обновляется традиция и расширяются наши представления о романтическом репертуаре!

Причем здесь Рахманинов

Формирyя музыкальную афишу ГЭС-2 сезона 2022/2023 (или, точнее, выстраивая с нуля ее архитектуру в новой реальности), мы вспомнили о 150-летии Рахманинова – и все сошлось. Рахманинов интересует нас в первую очередь как фигура символическая – как олицетворение фортепианного искусства per se, как главный пианист ХХ века, до сих пор остающийся ролевой моделью для музыкантов по всему миру. Так родилась идея «Рахманинов-феста» – фестиваля не столько про Рахманинова, сколько про сегодняшний день русской фортепианной школы. Накануне юбилея одной из ключевых ее фигур показалось любопытным взглянуть на панораму тех процессов, которые происходят в фортепианном исполнительстве в России – и одновременно подумать о том, как и в какие стороны оно может развиваться в будущем.

На протяжении всего нынешнего сезона на сцену Актового зала ГЭС-2 будут выходить уже вполне состоявшиеся музыканты, которые предстанут перед публикой в неожиданном для себя амплуа – как исполнители на исторических инструментах. Для «Рахманинов-феста» принципиальна ситуация вызова, преодоления барьеров – для художника она обычно оказывается очень продуктивной. Тут на ум первым делом приходит случай Виктории Мулловой: в определенный момент своей карьеры, уже преодолев восхождение на музыкальный Олимп, она сменила металлические струны на жильные, стала изучать язык исторически информированного исполнительства – и фактически заново родилась как скрипачка. Не забывая о своем академическом бэкграунде, она стала много играть Баха, концертировала с Il Giardino Armonico, а лучший альбом – бетховенские сонаты – записала в дуэте с Кристианом Безёйденхаутом. Пример более чем поучительный – да и вообще, история знает немало других случаев, когда музыкальный аутентизм открывает у сформировавшихся художников второе творческое дыхание.

Уроки польского

Сразу нужно оговориться: концепция фестиваля, в рамках которого пианисты с мировым реноме дебютируют на исторических инструментах, – отнюдь не ноу-хау «Рахманинов-феста», но распространенная сегодня практика. Самый успешный пример ее воплощения – фестиваль «Шопен и его Европа», проводящийся в Варшаве уже почти два десятка лет и сыгравший значительную роль в обновлении польской фортепианной традиции. Примечательно, что вопросы, которые задаются сегодня программе «Рахманинов-феста», уже звучали в середине 2000-х: тогда программа «Шопена и его Европы» воспринималась с изрядной долей скепсиса – как, дескать, будут музицировать на старинных инструментах артисты, совершенно не знакомые со спецификой исторически информированного исполнительства? Почтенный польский форум год за годом доказывал: встреча с историческими инструментами – это принципиально новый профессиональный опыт, который дает артисту возможность посмотреть на себя со стороны, услышать по-новому хорошо знакомый репертуар, задать вопросы себе и музыке – и, возможно, получить на них неожиданные ответы.

Меня всегда завораживала своей парадоксальной красотой биография Алексея Любимова: будущий крестный отец российского музыкального аутентизма, как известно, учился в ЦМШ у автора легендарной «Первой встречи с музыкой» Анны Даниловны Артоболевской, а в Московской консерватории – у Генриха Нейгауза и Льва Наумова. Да, в итоге Любимов стал музыкантом-иконоборцем, развивавшимся в едва ли не диаметрально противоположную художественную сторону, – но я абсолютно убежден в том, что, если бы он не прошел через эту школу в молодости, его творческий путь мог сложиться совсем иначе и не был бы столь успешным. Или взять хотя бы недавний пример Дмитрия Аблогина – это в последние годы он делает стремительную европейскую карьеру как пианист-«историк», но Российскую академию музыки имени Гнесиных Аблогин закончил у блистательного Владимира Мануиловича Троппа – и до поры до времени ни о каких period pianos не помышлял.

Для идеологии «Рахманинов-феста» принципиально важно то, что все его участники – плоть от плоти академической музыкальной традиции, первые лица российской фортепианной школы. И именно это позволяет надеяться на то, что они ярко проявят себя в абсолютно новом качестве. Желание расширить круг исполнителей на исторических инструментах за счет статусных представителей условно «академического» лагеря было одним из motto фестиваля: в России до сих пор принято относиться к историческому исполнительству либо с пренебрежением, либо с подозрением, как к секте. Возможно, после «Рахманинов-феста» эта ситуация как-то начнет меняться – будем надеяться, что в лучшую сторону.

Программа «Время»

Афиша «Рахманинов-феста» формировалась в диалоге с Ларисой Максимовной Жуковой – педагогом Белорусской академии музыки, одним из самых тонких на постсоветском пространстве знатоков истории фортепианного исполнительства. Размышляя о круге потенциальных участников фестиваля, мы в первую очередь думали о музыкантах, обладающих некой внутренней художественной гибкостью. «Рахманинов-фест» – это территория риска: все-таки исторический инструмент – это принципиально иные, как сказали бы в театре, «предлагаемые обстоятельства», совершенно иная музыкантская гравитация, к которой нужно адаптироваться в предельно короткий срок. Как оказалось, российские исполнители не только были готовы к подобному эксперименту, но и ждали его: для нас было страшно важно то, что все приглашенные ГЭС-2 музыканты согласились участвовать в «Рахманинов-фесте» не раздумывая.

В итоге афиша первых месяцев фестиваля представляет очень разные проекции сегодняшнего дня российской фортепианной школы. «Рахманинов-фест» открывает Мирослав Култышев – победитель Конкурса имени Чайковского – 2007, хранитель традиций ленинградской/петербургской фортепианной школы, он выступит в Актовом зале на «Блютнере» 1868 года. То, что фестиваль стартует именно с этого инструмента из личной коллекции Алексея Любимова, конечно, неслучайно: «Блютнер» был одним из талисманов Рахманинова, в историю вошла его фраза, сказанная после эмиграции, – о том, что в Америку он взял с собой только свою жену и «бесценный Blüthner». В октябре эстафету принимает Арсений Тарасевич-Николаев – наследнику почтенной музыкальной династии и, по-моему, одному из самых неординарных российских пианистов мы предложили рояль Erard 1848 года из коллекции Алексея Ставицкого. В ноябре мы ждем в ГЭС-2 уникального пианиста-интеллектуала Юрия Фаворина: до сих пор его опыт игры на исторических инструментах ограничивался одним-единственным выступлением, но зато в экстраординарных обстоятельствах – на рояле Рихарда Вагнера на вилле «Ванфрид».

Рояль «Блютнер» 1868 года

Одна из приоритетных задач ГЭС-2 – создание оптимальных условий для творческого поиска, и не так уж важно, идет ли речь о композиторах, которые пишут по заказу Дома культуры новые произведения, или об исполнителях. Поэтому всех участников «Рахманинов-феста» мы просим по возможности выделить в их напряженном расписании достаточное количество времени для работы с новыми для них «старыми» инструментами в репетиционных залах ГЭС-2 – Мирослав Култышев, скажем, приезжает в Москву за четыре дня до концерта, чтобы провести все это время с «Блютнером».

Поскольку музыка Рахманинова и в неюбилейные годы исполняется не то чтобы редко, а в ближайший сезон она и вовсе будет звучать, что называется, «из каждого утюга», мы изначально договорились с артистами о том, что будем включать его произведения только в том случае, если этого позарез требует драматургия программы – как, скажем, в случае Арсения Тарасевича-Николаева: его программа будет посвящена эволюции романтического фортепианного стиля от Шопена до ранних рахманиновских миниатюр. Музыка юбиляра будет звучать в «третьих отделениях» концертов – на бис, в остальном же с точки зрения выбора репертуара мы предоставили исполнителям полную свободу. Была, кстати, мысль выстроить всю афишу фестиваля на инструментарии рубежа XIX–XX веков, эпохи становления Рахманинова-пианиста – но от этой заманчивой идеи в конце концов пришлось отказаться: мы ограничены выбором доступных в России инструментов, а их, понятно, не так много. В этом смысле фестиваль не мог бы состояться без поддержки главных в России подвижников исторических клавишных – Алексея Любимова и основателя рыбинского Музея фортепиано Алексея Ставицкого.

К новым берегам

За последние годы в России были накоплены менеджерские мощности, способные реализовывать самые амбициозные инициативы, – об этом говорит хотя бы история Российского национального молодежного оркестра, едва ли не самого впечатляющего продюсерского проекта в музыкальной сфере последних лет. Теперь настало время масштабировать этот опыт применительно к исторически информированному исполнительству – задумавшись, к примеру, о создании постоянно действующего оркестра исторических инструментов: возможно – в партнерстве с Факультетом исторического и современного исполнительского искусства Московской консерватории, возможно – на базе больших концертных институций вроде Московской филармонии.

Да, сегодня в Петербурге и Москве работают «Оркестр Екатерины Великой» пионера Earlymusic Андрея Решетина, оркестры Pratum Integrum и Questa Musica, в прошлом сезоне успешно дебютировал оркестр Rosarium Московской консерватории – но все это сессионные коллективы, работающие без постоянной государственной или частной поддержки от проекта к проекту. Нам отчаянно не хватает коллектива наподобие французского оркестра Les Siècles – знаменитого детища дирижера Франсуа-Ксавье Рота, с середины 2010-х последовательно переигравшего и записавшего на исторических инструментах большую часть французского симфонического наследия от Берлиоза до Дебюсси и Равеля. Les Siècles произвели настоящую революцию в восприятии французской музыки, радикально изменив наши представления о том, как может звучать оркестровый репертуар композиторов-импрессионистов и зрелого XIX века.

России нужен свой Les Siècles – способный, скажем, решиться на новую «Антологию русской симфонической музыки» (сколько прошло времени после завершения эпопеи Евгения Светланова и Госоркестра?). Факт остается фактом: единственная на сегодняшний день трактовка симфоний Чайковского на исторических инструментах, записанная и доступная на CD, принадлежит бельгийскому оркестру Anima Eterna под управлением Йоса ван Иммерсела… В последние месяцы и в прессе, и в профессиональных кругах ведется напряженная дискуссия, посвященная положению дел в концертной индустрии и вынужденной необходимости сконцентрироваться на национальном рынке. Возможно, этой ситуацией стоит воспользоваться для того, чтобы начать решать системные задачи национальной значимости, стоящие сегодня перед отечественной исполнительской сценой.

Фавориты конкурса Чайковского Мнение

Фавориты конкурса Чайковского

Редакция журнала «Музыкальная жизнь» обсуждает будущих конкурсантов

Склад, апартаменты, храм Мнение

Склад, апартаменты, храм

В Большом театре состоялась премьера оперы Верди «Луиза Миллер»

РЕНЕССАНС СОВРЕМЕННОСТИ Мнение

РЕНЕССАНС СОВРЕМЕННОСТИ

Зачем современному композитору использовать драматургию и стиль прошлой эпохи?

Снег не знал и падал Мнение

Снег не знал и падал

«Севильский цирюльник»: впечатления через тринадцать лет спустя после премьеры. Взгляд участника «Журналистских читок».