События
Под занавес 2024 года в северной столице проходит III Петербургский музыкальный фестиваль имени Станислава Горковенко – дирижера, который больше половины своей жизни руководил Губернаторским симфоническим оркестром Санкт-Петербурга, «выросшим» из знаменитого Эстрадно-симфонического оркестра Ленинградского телевидения и радио. Музыканты оркестра вспоминают своего маэстро как исключительно увлеченного человека, ни в коем случае не деспотичного, а, напротив, обладавшего талантом быть «лидером добра». Его авторитет и мудрый взгляд на музыку были залогом многолетнего успеха коллектива. Сегодня ГСО Санкт-Петербурга руководит Антон Лубченко и, стремясь сохранить для новых поколений знаковое для оркестра и города имя Станислава Горковенко, уже третий год организует и посвящает памяти мэтра большой музыкальный фестиваль.
Программа нынешнего сезона выстроена преимущественно вокруг музыки русских композиторов, а главный акцент сделан на раритетах: «Мы исполнили полную версию “Концерта на троих” Альфреда Шнитке, чей девяностолетний юбилей отмечаем в этом году, незавершенную оперу Рахманинова “Монна Ванна”, две утраченные партитуры Прокофьева, восстановленные специально для фестиваля, к 85-летию Бориса Тищенко подготовили его симфонию “Хроника блокады”, а также сочинения других авторов, не часто появляющиеся на концертных афишах», – так поясняет концепцию дирижер Антон Лубченко.
Губернаторский оркестр Санкт-Петербурга чаще всего играет инструментальную симфоническую музыку, тем интереснее было послушать, каким окажется творческий результат работы над концертным исполнением в Эрмитажном театре одноактной оперы Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный». И с первых нот небольшого вступления оркестр зазвучал выразительно и «картинно», как того требует партитура, и в лучшем смысле по-оперному, как обязывает жанр. Дальше, например, с удачно выбранной агогикой оркестр провел сцену снежной метели, а непосредственно само качество игры чувствовалось в чутком взаимодействии музыкантов с певцами: острохарактерные интонации вокальных партий, свойственные музыкальному языку оперы, беспроигрышно совпадали с подчеркивающими их оркестровыми эффектами. Прилично звучал и по балансу вписывался в единое с оркестром «полотно», но все же не смог решить некоторые предписанные композитором технические «задачки» Камерный хор «Петербургские серенады» под руководством Егора Лосева.
Однозначно правильный выбор сделали организаторы фестиваля, пригласив на титульную партию тенора Александра Тимченко: Кащея, близкого по стилистике гротескным героям Даргомыжского и Мусоргского, он давно поет в спектакле Мариинского театра. И ему, не прибегая к костюмам и развернутым мизансценам, благодаря безупречной дикции и харизме всякий раз удавалось делать так, что сидевшие в зале маленькие дети вдруг приковывали свое внимание к происходящему на сцене. Сопрано Анна Денисова партию Царевны, заточенной во владениях Кащея, тоже играет в этом спектакле Мариинки, и опыт чувствуется. Единственное, когда она поет в высоком регистре, заметно теряется внятность слов. Но певица может быть разной и гибко подбирать тембровые краски – одно дело, если нужно спеть Кащею колыбельную с проклятиями и пожеланиями не проснуться, а совсем другие интонации требуются в финале для сочувствия несчастной Кащеевне.
Несмотря на то, что опера совсем небольшая, партии в ней коварны. Например, на первый взгляд не очень трудную сцену и ариетту Ивана-королевича «Глухая ночь, дороги дальше нет» раньше с удовольствием пели лучшие баритоны. Однако особенно хитрые художественные задачи Римский-Корсаков распределил по дуэтам и ансамблям: и если баритон-королевич Владимир Мороз пел неплохо, то в вокале Вадима Кравеца, которому поручили изобразить басовую мощь Бури-богатыря, хотелось слышать большую сфокусированность звука, ведь это влияет на ясность текста, которая важна всегда и везде, а в сказке особенно. К сожалению, исполнительнице партии Кащеевны Юлии Никаноровой можно пожелать лишь скорейшего благополучного решения, в сравнении с коллегами, гораздо более серьезных вокальных проблем.
Безусловно, все эти нюансы не смогли сделать успех общим и безоговорочным, но «Кащей» все же получился. И надо отдать должное: несмотря на все явно преувеличенные и возникшие в 1905 году по следам выкриков «Долой самодержавие!» разговоры об этой опере как о манифесте, «Кащей» на фестивале Горковенко был историей про любовь и про вечные вневременные ценности – о том, что добро обязательно победит зло.
