Дрезденские зимы Сергея Рахманинова

«…уехать в Дрезден, зарыться там и сочинять…»

С. В. Рахманинов

В 1906 году Сергею Рахманинову исполнилось 33 года. Он на вершине известности. Концертирующий пианист, дирижер симфонических концертов Кружка любителей русской оперы, инспектор музыки Екатерининского и Елизаветинского институтов. В Большом театре за два театральных сезона (с 1 сентября 1904-го по 12 февраля 1906-го) Рахманинов поставил и успешно провел семь опер, а также две собственных – «Скупой рыцарь» и «Франческа да Римини». Написаны три оперы, Первая симфония, два фортепианных концерта, две фортепианные сюиты, кантата «Весна», Вариации на тему Шопена, циклы романсов. После нескольких лет творческой депрессии вследствие провала Первой симфонии вновь вспыхнула тяга к сочинению, вот только найти время для творческой работы становилось все труднее.

Решением уехать на зиму за границу, чтобы без помех предаться сочинению, Рахманинов поделился с другом Никитой Морозовым. «Поговорил со своими. Подумали и решили, что это не совсем уж дурно, если поехать жить, например, в Лейпциг или Дрезден. Верно, что я скучаю за границей: но Лейпциг, город интересный крайне в смысле хорошей музыки». Дрезден не менее интересен «в смысле хорошей музыки»: прекрасный оперный театр, в двух часах езды – Лейпциг со своим знаменитым оркестром «Гевандхаус», руководимым Артуром Никишем, которого Рахманинов считал одним из лучших современных дирижеров.

В результате решено было поселиться в столице Саксонии − спокойном Дрездене на Эльбе с прекрасными парками и садами. К тому же в Дрездене жил композитор Николай фон Струве, которого Рахманинов знал еще в Москве. Их знакомство переросло в крепкую дружбу, длившуюся вплоть до трагической гибели Струве в Париже в 1920 году.

17 октября 1906 года Рахманинов в письме сообщил Морозову, что наконец-то он с женой Натальей Александровной и дочерью Ириной (пока что единственной – вторая дочь, Татьяна, появится на свет в следующем году) обосновались в доме на Сидониен-Штрассе. Двухэтажный дом находился в самой середине сада, чем и оправдывал свое название Garten-Villa («садовый дом»). В нем шесть комнат – три внизу и три наверху, причем все выходили на солнечную сторону. Кабинет Рахманинова располагался внизу, так что не мешал заниматься, и композитор признавался, что ни одна квартира ему так не нравилась, как эта.

«Живем мы здесь настоящими отшельниками, − писал Рахманинов другому близкому другу Михаилу Слонову, − никого не видим, никого не знаем и сами никуда не показываемся. Я работаю очень много и чувствую себя очень хорошо. Такая жизнь мне, на старости лет, очень нравится и вполне по мне сейчас».

В оперном театре Рахманинов слушал оперы «Саломея», «Нюрнбергские мейстерзингеры», «Тристан и Изольда» под управлением дирижера Эрнеста фон Шуха. От «Саломеи» пришел в полный восторг. «Больше всего от оркестра, конечно, но понравилось мне многое и в самой музыке, когда это не звучало уж очень фальшиво – писал он Морозову. − И все-таки Штраус − очень талантливый человек. А инструментовка его поразительна. Когда я, сидя в театре и прослушав уже всю «Саломэ», представил себе, что вдруг бы сейчас, здесь же заиграли бы, например, мою оперу, то мне сделалось как-то неловко и стыдно. Такое чувство, точно я вышел бы к публике раздетым. Очень уж Штраус умеет наряжаться».

«А еще видел оперетку “Die lustige Witwe” (“Веселая вдова”). Хоть и сейчас написано, но тоже гениально. Я хохотал как дурак». Отметил и дисциплинированную немецкую публику – «сидит спокойно и смирно, не кашляет и не сморкается».

Важным событием этих лет стала поездка в Париж для участия в «Русских концертах». Их организатор, великий импресарио Сергей Дягилев, открыл для европейского слушателя русское искусство. В мае 1907 года состоялись пять «Русских концертов» с участием Федора Шаляпина, Александра Глазунова, Фелии Литвин, Евгении Збруевой, Сергея Рахманинова − композиторов и исполнителей, хорошо известных в России и менее известных за ее пределами. Рахманинов присутствовал на трех концертах и выступил на одном − 23 мая 1907 года, − сыграв Второй фортепианный концерт и продирижировав кантатой «Весна», в ее исполнении участвовал Шаляпин. Рахманинов запомнил критическую реплику Римского-Корсакова после исполнения: «Музыка хорошая, но вот ведь какая жалость! В оркестре нет ни малейших признаков весны». «Как бы я исправил теперь всю инструментовку оперы», − сокрушался композитор. Второй концерт был принят с одобрением, среди множества положительных откликов прессы отметим «безупречное благородство вкуса».

В Дрездене Рахманиновым были написаны: Первая соната для фортепиано (вторая редакция), Вторая симфония, удостоенная, как и кантата «Весна», Глинкинской премии Попечительного совета для поощрения молодых композиторов, романсы орus 26, симфоническая поэма «Остров мертвых», на создание которой композитора вдохновила картина швейцарского живописца Арнольда Бёклина, вернее, ее черно-белая репродукция. Только одно из дрезденских сочинений осталось незаконченным – опера «Монна Ванна» по пьесе Мориса Метерлинка, именно эту рукопись композитор взял с собой, навсегда покидая Россию в 1917 году.

Первая соната для фортепиано в ее первоначальном виде была написана еще до отъезда в Германию. Весной 1907 года Рахманинов сыграл ее на квартире своего друга Владимира Вильшау. Среди присутствовавших музыкантов были Лев Конюс, Николай Метнер, Георгий Катуар и Константин Игумнов, соученик Рахманинова по Московской консерватории, будущий ректор Московской консерватории, активный пропагандист творчества композитора в России и за рубежом.

«Сильное впечатление, произведенное на меня сонатой, − вспоминал Игумнов, − побудило меня через некоторое время обратиться письменно к автору с вопросом, печатается ли она и как скоро можно ждать появления ее в продаже». В ответ Рахманинов отправил Игумнову рукописный экземпляр сонаты и просил сообщить ему в Дрезден свое мнение, как в отношении удобства фортепианного изложения, так и по существу. По словам Игумнова, просьба эта, с одной стороны, ему польстила, а с другой – несколько озадачила. «Под непосредственным впечатлением от музыки, – писал он, − я не чувствовал себя достаточно объективным для подробного анализа и потому, не полагаясь только на свои силы, я привлек к просмотру сонаты Леонида Николаева; при его содействии и был выработан ряд замечаний, изложенных в моем ответном письме. Долго ничего не получая от Сергея Васильевича, я стал опасаться, не сделал ли я в своих замечаниях какой-либо бестактности». Но вот из Дрездена пришел долгожданный ответ: «Многоуважаемый Константин Николаевич! Вчера я кончил поправлять свою фортепианную сонату и завтра отправляю ее в печать. Все, в чем я с Вами согласен и не согласен, вы конечно заметите, когда увидите ноты. Мне же пока остается только от души поблагодарить Вас за Ваши замечания. С искренним уважением Сергей Рахманинов».

Поправки Игумнова были весьма существенны: была пересочинена значительная часть репризы первой части и сделаны значительные сокращения в финале. В целом соната укоротилась более чем на 150 тактов. Рахманинов с радостью принял эти купюры, поскольку его мучила мысль, что Соната, как он писал Морозову, безусловно дикая и бесконечно длинная: «Я думаю, около 45 минут. Это сочинение никогда никто играть не будет из-за трудности и длины».

Впервые соната в новой, второй, редакции была исполнена Игумновым в Москве, в концерте из сочинений Рахманинова 17 октября 1908 года, а затем – в первой половине ноября – в Берлине и Лейпциге. Когда Игумнов приехал после концертов к Рахманинову в Дрезден, композитор сообщил ему программу Сонаты: это были образы из гётевского «Фауста» – Фауст (первая часть), Маргарита (вторая часть) и полет Фауста и Мефистофеля на Брокен (финал).

Возвращаясь к сокращенной второй редакции Сонаты, заметим, что современные пианисты с интересом относятся к первоначальным идеям Рахманинова, в частности к первым редакциям Первой сонаты и Второй, которая также подверглась авторским сокращениям и изменениям. Так, известный исследователь творчества Рахманинова Джеффри Норрис приводит следующий факт: Николай Луганский, исполняя Первую сонату, добавил в финале четыре такта, вычеркнутые Рахманиновым, справедливо почувствовав их необходимость для уравновешивания разделов финала.

Первая, неопубликованная, редакция дрезденской Сонаты, как, впрочем, и некоторых других сочинений Рахманинова, не является чем-то вроде terra incognita – рукописи хранятся в Российском национальном музее музыки (РНММ), в архиве Рахманинова, и абсолютно доступны исследователям и исполнителям.