Персона
Американский гитарист Джо Сатриани – пожалуй, самый известный из всех рок-виртуозов и главный из популяризаторов современной инструментальной рок-музыки в мире. Он приложил руку к рождению и огранке целой россыпи гитарных бриллиантов, а его проект G3, в котором принимали участие такие гитарные гуру, как Роберт Фрипп, Ингви Мальмстин, Ули Джон Рот, Эл Ди Меола и многие другие, стал самым топовым шоу в мире инструментального рока.
О свежем студийном альбоме The Elephants of Mars, своих учителях и учениках Джо Сатриани (ДС) рассказал нашему автору и организатору первого концерта маэстро в Москве Дмитрию И. Сараеву (ДИС).
ДИС Джо, что вспоминается о твоем первом концерте в российской столице в 2008 году?
ДС Было здорово, просто неоценимый опыт! Но на самом деле до того, как сыграть первый концерт в России, я посетил вашу страну по приглашению Ibanez для проведения гитарных мастер-классов. И как раз поэтому, когда мы делали с тобой первое мое шоу в Москве, я не чувствовал себя полным чужаком. Дело в том, что во время моего визита с мастер-классами я узнал о невообразимой страсти вашей публики. Ведь очень часто, когда приезжаешь в новую страну, терзают страхи: как же я буду общаться с местными людьми? Я говорю не о языковых барьерах – для этих целей существуют переводчики, промоутеры и антрепренеры. Речь о чувствах и отношениях. Так вот, во время проведения мастер-класса в Москве я с легкостью смог поделиться своим опытом и своими чувствами. С собравшимся тогда народом установилась обратная связь, особенно на уровне чувств и энергетики. Когда на горизонте возник первый концерт в России, я сказал своим музыкантам: «Ребята, вам точно понравится русская публика! Она совершенно зациклена на музыке, и это приносит артисту огромное удовольствие!» А для настоящего артиста, без сомнения, очень важно, как на него реагирует аудитория, сколько энергии возвращается на сцену.
А еще огромным бонусом стал сам факт нашего присутствия в Москве. Для американца это просто потрясающая возможность побывать в тех местах, о которых прежде можно было слышать только в интернете или в СМИ. Здорово осознавать, что здесь живут очень похожие на тебя люди. Общаться с ними и понимать на каком-то ментальном уровне – это вдохновляет меня. Но для этого, безусловно, нужно очистить мозг от всех шаблонов и предрассудков.
ДИС Можешь рассказать о том, что отличало работу над новым альбомом The Elephants of Mars от креативных процессов всех прежних студийных дисков?
ДС Самым большим плюсом было то, что мы работали без каких-либо ограничений по времени. В обычных условиях нужно арендовать студию на несколько часов в день, и это обходится недешево. Все ограничивается и временем, и финансами. Ты приглашаешь для работы музыкантов, которым тоже нужно платить. А еще нужно нанять продюсера, звукорежиссера, инженеров, их ассистентов, обеспечить питание и проживание всей команды. За довольно короткий период времени приходится потратить много сил и средств в надежде на то, что итог усилий будет востребован публикой. И после этого в течение последующих нескольких лет потраченные вложения медленно возвращаются к тебе. Когда эти рамки отсутствуют и все участники записи сидят по домам, каждый менее скован! Ведь если сегодня у музыканта что-то не клеится, то он может отложить свой инструмент в сторону и вернуться к работе завтра.
Другое интересное наблюдение: находясь в домашней студии в одиночестве, никто не может помешать тебе придумывать и реализовывать какие-то новые сумасшедшие идеи. Я сразу настроил своих коллег именно на такой формат работы, не обозначая никаких дедлайнов. Мы даже не были привязаны к дате релиза. Все это действительно помогло поднять качество конечного результата нашей работы на новый для нас уровень. Оказавшись в таких условиях, я хотел использовать их максимально, чтобы записать лучшую пластинку. Я хотел, чтобы наша команда добилась лучшего для инструментальной гитарной музыки звучания, что кто-либо и когда-либо делал ранее! Более того, для выполнения пары приемов я специально задрал для самого себя свои же стандарты. В итоге все получилось правильно, и в частности потому, что у нас было достаточно времени все сделать как надо!
ДИС Пластинка действительно отличная и точно одна из лучших в твоей дискографии! Мой фаворит – зажигательный танцевальный трек Dance of the Spores с элементами танго…
ДС Расскажу немного о нем… Как-то я пустился в размышления о проблемах климата. У меня возникла уверенность в том, что на самом деле с планетой все будет хорошо, и что мы, люди, здесь ненадолго. Я стал рассматривать самые простые формы жизни и добрался… до спор. Ведь они как будто постоянно путешествуют и веселятся, отмечая свой вечный праздник жизни! У них столько сил и возможностей для существования! Находясь в самом низу древа жизни, они без каких-либо проблем размножаются. Так в моей голове родилось научно-фантастическое «кино» на эту тему: ты получаешь возможность отправиться на этот их низший уровень жизни и понаблюдать, что там у них происходит. И попадаешь на праздничную вечеринку. Все, чем они заняты, – это размножение! Куда бы они ни попали, они прорастают, куда бы ни приземлялись – им всюду хорошо!
Не могу сказать, почему я выбрал для этой песни именно такие звучание и размер, но мне представилось все это очень правильным и актуальным для музыкальных интерпретаций подобных размышлений. Когда я придумывал брейкдаун этой композиции, то наигрывал на пианино музыку в стилизованном под цирк духе, представляя себе развлекающееся сообщество спор. Перед тем как послать демо этой композиции продюсеру альбома Эрику Кодье, я вспомнил, что он часто отговаривает меня от использования приема пиццикато в моей игре на гитаре. А я, наоборот, очень люблю пиццикато в звучании рок-коллектива. В этом демо я специально записал яркое пиццикато, чтобы в шутку позлить Эрика. Вскоре Эрик прислал мне свою переработку демо: он взял брейкдаун-фрагмент, партии рожков, болгарского женского хора, а также мои партии струнных, клавишных и гитар – и усилил их. Получилось очень здорово, но выглядело со стороны, как будто продюсер отомстил мне, встречно подшутив теперь надо мной. В итоге мы решили вставить брейкдаун еще раз в самом конце композиции. В общем, повторюсь: несмотря на то, что записывались удаленно, мы все были на одной волне.
ДИС С Эриком Кодье работаешь часто?
ДС Да, мы познакомились в 1996 году, он был звукорежиссером первых концертов и DVD проекта G3. В 1999-м мы записали с ним альбом Engines of Creation. Позже Эрик принял участие в двух концертных турах в качестве участника моей группы. За все эти годы Эрик Кодье был у меня и звукорежиссером, и музыкантом, и сопродюсером. Кстати, он делал для нас и очень интересную штуку в рамках альбома Crystal Planet (1998). Идея пришла ко мне в 1996 году и заключалась в том, что мы должны попробовать записаться как бы «под дудочку» ранней техно-музыки, но, конечно, как рок-группа. Я написал песни, на которые даже не сделал демо – мы только несколько раз репетировали их вместе с басистом Стю Хэммом и барабанщиком Джеффом Кэмпителли. Я попросил Эрика создать техно-версии этих песен. Когда мы отправились в студию, продюсер Марк Фрэйзер записал нас как рок-трио. Интересно, что рок-партии мы играли, ориентируясь на электронные версии композиций, что сотворил Эрик, слушая их во время записи в наушниках и обыгрывая их с помощью гитары, баса и ударных. Но когда сводили финальную запись, то электронный скелет композиций полностью удалили, остались в итоге только рок-инструменты! Это, конечно, было уникальным опытом, настоящим экспериментом – наше музицирование под техно-музыку, которой в итоге на пластинке не оказалось!
ДИС Кого из своих преподавателей считаешь наиболее значимыми в своем собственном становлении как гитариста-виртуоза?
ДС Я начинал учиться играть на барабанах у парня, которого звали «мистер Петрикис». Это был американский грек, джазовый барабанщик. Два года мы занимались с ним музыкой у нас дома, мне тогда было девять лет. Но продолжать я не стал, потому что чувствовал, что не смогу добиться успеха на этом поприще. Петрикис, впрочем, был замечательным человеком. Он, вероятно, чувствовал, что я не буду профессиональным ударником, но именно он привил мне любовь к музыке. И главным моим достижением той поры стало то, что благодаря Петрикису я попал в среду музыкантов.
Музыкальную теорию я изучал в средней школе с Биллом Уэсткоттом. Бесконечно ему благодарен, он был классным музыкантом, воспитанным на классике. А в те времена мы с друзьями были фанатами Black Sabbath, Led Zeppelin и Джими Хендрикса, носили длинные волосы, кожаные куртки и байкерские ботинки. Но это никак не смущало и не раздражало Билла. Он умел найти подход ко мне и поэтому многому научил – например, открыл для меня историческое музыкальное наследие Западной Европы и Америки последних нескольких столетий. Это было очень важным этапом моего музыкального становления.
Третий человек в этом списке – джазовый пианист Ленни Тристано. Занятия с ним я посещал в течение двух месяцев. Он был прародителем кул-джаза и очень необычным человеком. Ленни Тристано, пожалуй, стал одним из немногих людей, которые настолько поразили меня в музыке и дали огромный задел для моего дальнейшего самообразования. Он научил меня искусству импровизации, стал моим дзен-наставником.
ДИС Ты был наставником для таких гитарных дел мастеров, как Стив Вай, Кирк Хэммет, Алекс Сколник, Чарли Хантер и Энди Тиммонс. А о ком вообще из твоих учеников остались самые яркие воспоминания?
ДС Все они впечатляющие и интересные музыканты. Но дело в том, что перечисленные тобой имена – это лишь малая толика того количества моих учеников, коих было точно не меньше сотни за 10-15 лет, когда я занимался репетиторством. Я начал время от времени давать уроки игры на гитаре в пятнадцать лет. Позже, переехав в Калифорнию, я занялся этим профессионально, и это продолжалось десять лет. Потом я больше никогда и не учил никого. Но в течение всего периода мне довелось заниматься со столькими взрослыми и детьми, что всех и не упомнить.
Пожалуй, самый интересный опыт – уроки с детьми 8-10 лет. Они такие забавные и трогательные. Приходили со своими куклами, игрушками и усаживали их рядом с собой, как друзей. У всех детей, как правило, такие открытые и восприимчивые сердца, и им было любопытно играть в любых стилях музыки. Так что – да, мои самые любимые ученики – это дети, ведь они лишены таких амбиций – например, стать звездой. Этим они отличаются от подростков семнадцати лет, которые приходят учиться гитаре, потому что хотят стать рок-звездами.
Люди из категории пятидесятилетних в большинстве своем расстроены, что уже никогда не станут звездами. Но они все равно проявляют упорство, с ними довольно сложно, потому что приходится придумывать всякие ухищрения в ходе учебного процесса, но это очень мощный эмоциональный опыт. А занятия с детьми – это такой неимоверный позитив, дети настолько натурально ведут себя. Если им что-то не нравится, они не спорят и не хитрят, а просто говорят тебе: «Мне это не нравится!» или «Ты плохой, я ухожу!» И все, что нужно делать, работая с детьми, – тоже быть позитивным, интересным и, конечно, по-настоящему музыкальным. Очень важно разжечь в маленьком человеке огонь любви к музыке, который он смог бы пронести с собой через всю жизнь. Главное, чтобы это все делало детей счастливыми.
