Персона
19 апреля в КЗЧ состоится концерт вокального ансамбля Intrada «Musica Sacra Nova. Духовная музыка из бывшего СССР». Это первый из трех концертов абонемента Московской филармонии и Фонда Николая Каретникова, посвященного духовным сочинениям советских композиторов эпохи Второго авангарда. Задача цикла – не только исполнить редко звучащие сочинения, впервые собранные в единую панораму, но и привлечь к ним внимание музыкантов и исследователей.
Исполнительный директор Фонда Николая Каретникова Антон Каретников (АК) побеседовал с руководителем вокального ансамбля Intrada Екатериной Антоненко (ЕА) о духовном наследии неофициальных композиторов и подготовке сложнейшей и очень разнообразной программы a cappella.
АК Екатерина, что вы подумали, когда увидели программу концертов «Духовная музыка из бывшего СССР»?
ЕА Честно говоря, я подумала: какая интересная программа, здесь столько вещей, которые я хотела бы исполнить! И я сама, конечно, пришла бы на такие концерты. Я многие сочинения знала, и они у меня были в листе ожидания. Например, «Стихи покаянные» Шнитке. Меня приглашали в 2015 году ассистировать в Германию как хормейстера и коуча для записи Ханса-Кристофа Радемана и Камерного хора RIAS (Берлин). Тогда еще не было последнего издания, выверенного по автографу и вышедшего в издательстве «Композитор», над которым работал мой хороший знакомый Иван Муди, который сам является композитором и православным священником в Португалии. В то время в моем распоряжении было единственное на тот момент издание, а также автограф Шнитке, переданный мне вдовой Эдисона Денисова Галиной Григорьевой. Это была очень увлекательная работа, это очень сложное сочинение, оно нечасто у нас исполняется. Это, по сути, последнее духовное сочинение Шнитке, и оно очень глубокое, очень важное для него. До него, я думаю, руки дойдут и в России у меня, просто когда-то в будущем.
Восемь духовных песнопений памяти Бориса Пастернака Каретникова – сочинение, поражающее кажущейся простотой и графичностью. Но за ним раскрывается глубина, перед нами целый мир – внутренний мир человека. Логика цикла – путь к Богу, который начинается с покаяния и завершается молитвой Господней. «Свете тихий» Денисова – когда мы начали репетировать, кто-то из мужского хора сразу сказал: «Так это же строчное!» Невероятно красивый хор, огромная фреска, сплетенная из плавных мелодических линий. А 148-й псалом Волконского мы исполняли десять лет назад по приглашению Алексея Любимова.
АК В вашей концертной программе 19 апреля отчетливо вырисовывается тема «хвалы Творцу»: «Хвалите Имя Господне» в «Восьми духовных песнопениях» Каретникова, «Хвалите Господа» – псалом Волконского, «Хвалите Господа, вси языцы» из «Двух славянских псалмов» Пярта и Jauchzt vor Gott («Ликуйте пред Господа») Губайдулиной. Насколько по-разному каждый из композиторов пытается передать этот восторг, радость, ликование пред Всевышним? И какими средствами им это удается?
ЕА Совершенно по-разному. «Хвалите Имя Господне» Каретникова – довольно аскетическое сочинение с суровым колоритом.
Псалом Волконского написан в двенадцатитоновой технике, поразительным образом он отсылает нас к музыке эпохи Возрождения. Гибкие мелодические линии вокальных голосов переплетаются, часто образуя диссонирующие созвучия. Орган и литавра, исполняющие всего один аккорд, противопоставлены здесь вокальным голосам.
Ярче это противопоставление раскрывается у Губайдулиной: в основе этого сочинения – явная аллюзия на григорианский хорал. Его мелодические контуры отсылают к эстетике григорианского пения, пронизывающей все произведение.
Пярт кладет на музыку короткий текст Псалма №116, состоящий всего из двух стихов, выстраивая аркообразную трех-пятичастную форму, где в средних разделах чередует «низкий» и «высокий» хоры, славящие Господа, отсылая нас к музыке раннего барокко.
АК Сейчас вы много занимаетесь премьерами сочинений XX и XXI веков – и не только с Intrada. Собираетесь ли вы включить в свои собственные программы музыку советских неофициальных композиторов?
ЕА Понимаете, нужно найти повод вписать эти сочинения в программу, такие концерты в принципе очень редко случаются. А чтобы это был действительно целый концерт, наверное, был нужен такой проект, как «Духовная музыка из бывшего СССР».
Например, я очень люблю Свиридова, это мое личное. Я считаю, что у него были такие вещи, которые можно сопоставить с духовным наследием этих неофициальных композиторов. Например, три хора из музыки к трагедии «Царь Федор Иоаннович». Там он берет духовные тексты, духовный стих, потому что вроде он может прикрыться эпохой. Или еще раньше – он пишет Концерт памяти Юрлова. Казалось бы, это светское сочинение – там вообще нет текста. При этом понятно, что это музыка духовная! Для меня ценна также его непосредственно духовная музыка, но при этом большим знаком вопроса остается, если честно, его последнее сочинение «Песнопения и молитвы», написанное в 1990-е годы. Оно не дописано, по сути, это сборник духовных песнопений, и там есть гениальные вещи, например «Странное Рождество», но сам цикл мне кажется неровным. При этом по-настоящему глубокие и духовные вещи им написаны тогда, когда подобную музыку было запрещено писать и исполнять, и когда, может быть, это был светский текст условно, а по сути – духовная музыка. В «Пушкинском венке» у него есть «Зорю бьют», там хор поет на «а-а-а-а», и идет текст пушкинский. Но на самом деле солист поет текст Пушкина на фоне церковного хора, и это абсолютно читается.
АК Вы видите в этом, кроме жеста, особенную глубину, правильно я понимаю?
ЕА Я вижу, в принципе, что музыка Свиридова по достоинству не оценена еще. У него очень мало нот, но эти ноты очень важны. И она сейчас заиграна.
АК То есть вы бы поставили Свиридова в один ряд вместе с нонконформистами все-таки?
ЕА Если мы говорим о ценности музыки, то безусловно. Свиридов – это вроде понятная история. А, например, Александр Локшин. Я не знаю, есть ли у него акапельная музыка, но это тоже интересная фигура с точки зрения духовной музыки. Мы в январе исполняли его в Перми, и я тоже его не знала. Он дружил с Юдиной, был глубоко укоренен в церковную жизнь. Это была кантата «Мать скорбящая» 1977 года на стихи «Реквиема» Анны Ахматовой и тексты из русской православной заупокойной службы на церковнославянском языке.
АК Концерты «Духовная музыка из бывшего СССР» мы назвали в пандан к ставшему хрестоматийным сборнику «Музыка из бывшего СССР», посвященному андеграунду и так называемым неофициальным композиторам. А поставить, в частности, в ряд нонконформистов Свиридова все-таки вряд ли возможно. Но проблема еще в том, что даже Губайдулину и Пярта (при том, какую роль они сейчас играют в общественном сознании) исполняют часто по каким-то очень большим поводам, и большинство их музыки не знает, тем более духовной.
У меня есть вопрос к вам как к специалисту по истории хоровой и духовной музыки. С конца 1950-х годов в неофициальном искусстве появилось совершенно невообразимое до этого момента движение духовной жизни и стали появляться тексты, музыка и визуальные произведения на откровенно мистические и религиозные темы. Возник диалог с потерянной традицией. Считаете ли вы, что есть какая-то параллель между послевоенной новой сакральной музыкой и так называемым возрожденческим движением, новым направлением русской духовной музыки конца XIX – начала XX века? Рахманинов и его круг, кто-то продолжил писать в эмиграции. Есть ли для вас какая-то связь между этими явлениями?
ЕА Мне кажется, что связи на самом деле нет. То, что возникло в 1960-е годы, это, по сути, движение, которое зародилось на уже выжженной земле с прерванной традицией, и прямой связи я здесь не вижу. Жизнь изменилась полностью, абсолютно. Я думаю, что неофициальные композиторы писали из внутренней необходимости. Может быть, здесь есть все же какая-то связь с Рахманиновым, потому что он, как он сам пишет, нецерковный композитор, его «Литургия» и «Всенощное бдение» были рождены его внутренним порывом. И получились абсолютные шедевры. И если у шестидесятников это шло именно из глубины, и для них это была настоящая жизнь, отгороженная от советской действительности, то большой проблемой композиторов «нового возрождения» была, наоборот, обыденность. Обязательные церковные службы, государственное православие – все было слишком устроено.
АК У нас после 1988 года разве то же самое не случилось?
ЕА Во многом это перекликается. Безусловно, вот здесь как раз прослеживается арка и не в нашу пользу. 1960-е – это очень трудный период нашей истории для глубоко верующего человека. Сознательный приход к вере в это время – крест, посильный не для каждого. Любой художник черпает из того источника, к которому причастен. Духовная музыка того времени – бесценное свидетельство, к которому мы получили доступ сегодня.
АК Я знаю, что ваши концерты особенно популярны, когда вы исполняете старинную музыку или новую. А русскую классику начала XX века вы не так часто включаете в репертуар?
ЕА Здесь много кто ее исполняет, хотя мне это как раз очень интересно. Я бы сказала, прежде всего, Рахманинов. В этом году также юбилей Николая Черепнина, они с Рахманиновым одногодки, и мы будем в мае петь целый концерт его духовной музыки – для нас это будет впервые, да и судя по тому, что записей я не нашла, это будут в основном российские премьеры.
Мы возили «Литургию» Рахманинова на гастроли несколько лет назад, в Германии был большой запрос на эту музыку. В Израиле я записывала его «Всенощную» с мужским американо-российским хором с гениальными октавистами во главе с легендарным Гленном Миллером. Нас записывала американская команда, которой руководил продюсер, получивший пятнадцать «Грэмми». Запись выйдет в этом году.
Рахманинов для меня абсолютно центральная фигура. То, что рахманиновские сочинения действительно были подготовлены, – это факт. Он писал письма Кастальскому, консультировался по каким-то вопросам. Собственно, Степан Смоленский, профессор Московской консерватории и директор Синодального училища, его подтолкнул к написанию духовной музыки – это известный факт.
Да и тот же Рахманинов консультируется с Кастальским: «Правильно “приидите” или “приидите”?» Из этого следует, что он нецерковный человек и на службе, видимо, был несколько раз в своей жизни, потому что «Приидите, поклонимся» – это текст, который звучит на каждой службе. И время этого «нового возрождения» – это время, когда вскрылись многие проблемы. С одной стороны, это расцвет духовной музыки. А с другой – для меня это уход в некую эмоциональную сферу, душевность, которая не так много имеет общего с церковной службой и духовной музыкой. Например, у Чеснокова. Идет большая дискуссия, насколько сочинения Рахманинова церковные или нецерковные. Может быть, они и нецерковные, но это духовная музыка. Вот в этом есть параллель с нынешним временем, сейчас есть огромная опасность с новой сакральной музыкой. Считается, что духовная музыка – это все, что написано на духовные тексты, и проблема в различении, конечно.
Недавно впервые исполнили цикл Максимилиана Штейнберга «Страстная седмица древних распевов» – сочинение, написанное уже при советской власти, в 1920-е, и опубликованное в Париже. Вот это действительно очень интересно. А то, что делалось вокруг Рахманинова, – это занимательные поиски, но насколько это все самоцветное такое… По крайней мере, сейчас у меня такой взгляд. Мне интереснее, может быть, даже сочинения Танеева, который, хоть и писал музыку на духовную поэзию Хомякова (его хор «Звезды» я очень люблю), к церкви как таковой был довольно прохладно настроен.
А что происходило дальше: Рахманинов и Гречанинов уехали; Павел Чесноков и Николай Данилин, например, – их жизни оказались совершенно разрушены. Сейчас об этом никто не говорит, но, по сути, Свешников же не дал никому работать. После огромного скандала с увольнением Шебалина в 1948 году воцарился Свешников, он ректорствовал почти тридцать лет и устранил всех сильных конкурентов. Николай Голованов после разгрома «головановщины» просто продолжал писать в стол, хотя был несколько раз назначен дирижером Большого театра.
АК У вас есть личные пристрастия среди нонконформистов?
ЕА Может быть, Шнитке у меня самый любимый автор. Потому что он очень искренний, и в его музыке открывается бездна. Даже если взять «Три духовных хора» – казалось бы, это самая простая его партитура, довольно часто исполняемая, но потрясающая. В его сочинениях в каждом такте какое-то событие. Причем это можно интерпретировать по-разному. И это зависит от конкретного концерта. Ты видишь здесь движение души. Если говорить о «Трех духовных хорах» в нашей программе, «Богородице Дево, радуйся» – невероятно нежное обращение к этому тексту. А ведь он очень часто используется. Трепетный диалог двух хоров, простое сочинение, но как оно выстроено – как одна арка, как один вздох. Вторая часть «Господи Иисусе» – это крик души, которая пытается достучаться до Бога; «Помилуй мя, грешного» – так кончается этот хор – молитва очень важная для православной церкви. Он начинается сначала тихо, робко, потом больше, потом еще больше, потом уже просто небо и земля в одном аккорде.
АК А какие у него отношения с Богом, как вы считаете? Господь его слышит?
ЕА Это большое поле для спекуляций. Для меня совершенно не случайно, что в конце жизни он пришел к написанию духовной музыки. «Три духовных хора» – это личный порыв, такая проба пера. Хоровой концерт на стихи Григора Нарекаци – тоже личное обращение, здесь все слова как бы пропущены через его душу. А «Стихи покаянные» – это уже последнее покаяние. Если он пишет, он пытается достучаться, в какие-то моменты Бог его не слышит. В «Отче наш» в конце «Трех духовных хоров» – здесь есть определенное спокойствие, Божественный покой. Это не значит, что в нем ничего не происходит, в нем очень много музыкальных событий, но Бог ему уже ответил. «Отче наш» – текст, на который есть очень много музыки, но Шнитке удалось написать что-то небесное.
АК В программе концерта 19 апреля, например, у Губайдулиной в Jauсhzt vor Gott («Ликуйте пред Господа») и у Каретникова в «Восьми духовных песнопениях» ярче всего проступает архаика – сложное письмо, переплавленное через опыт композиторских техник XX века. У Волконского в псалме Laudate Dominum («Хвалите Господа») – по-другому: двенадцатитоновость вокруг магнитного поля модальности. Что вы думаете о духовной православной музыке, проведенной через опыт музыкального авангарда XX века, после погружения в программу целого концерта, построенного только из нее? Как вы относитесь к этому явлению? Ведь стилистически и технически – это совершенно разная музыка и разные подходы к канону и музыкальной традиции?
ЕА Интересным ответом на этот вопрос является творчество Арво Пярта – от техник авангарда он пришел к своей технике tintinnabuli, которая воспринимается слушателями как нечто простое. Это не значит, что сочинения в этой технике так же просто исполнить! Эдисон Денисов берет за основу мелодического зерна «Свете тихий» древнерусское богослужебное пение, выстраивая на его основе сложнейшую масштабную композицию. Хоры Николая Каретникова различаются по музыкальному языку, что во многом обусловлено историей создания цикла, где некоторые части были написаны существенно позднее. При этом более сложные в гармоническом отношении номера были созданы последними – в 1989 году – это вторая, шестая и восьмая части.
АК Как вам кажется, несмотря на то, что Денисов в своей партитуре «Свете тихий» как бы стилизует атмосферу знаменного пения, при этом его можно назвать «импрессионистом» звука применимо и к этому хоровому акапельному опусу? Многие исследования говорят о том, что эта «импрессионистичность» письма характерна для подавляющего количества его сочинений, чувствуется влияние французской эстетики. Что имеется в виду: первоначальная вокальная монодия по ходу развертывания постепенно обрастает звуковой массой, и в кульминационных зонах фактура начинает «мерцать» и «вибрировать», подобно витражам храма под воздействием солнечных лучей. Настолько ярко это воплощается композитором за счет постепенного включения партий при помощи техники канона. Можно ли и здесь разглядеть этот «импрессионистский» эффект «размытия» вокальных линий, когда они собираются в аккорды?
ЕА Безусловно. Добавлю, что во французской эстетике очень важную роль играет тембр, здесь это вокальная краска. Сочинение начинается с сурового колорита мужского хора, потом вступают женские голоса, но какое-то время музыкальная ткань ограничивается четырехголосием, пока Денисов не делит каждую группу на две и не задействует всю восьмиголосную палитру звучания. В самом конце произведения, уже после роскошного ре-мажорного аккорда – Света, к которому певцы «пробиваются» около пятнадцати минут, – хор делится на девять партий, и через хроматические линии всех голосов просвечивает тот же ре мажор, уже «тихий».
АК Я хотел бы еще с вами поговорить о программе концерта. Насколько условный «неоромантизм» Караманова в хоровой фуге из Stabat Mater, например, сопоставим с «неоромантизмом» Сидельникова в «Вечернем молении о мире»?
ЕА Честно говоря, я не вижу между этими сочинениями точек соприкосновения.
АК О сложностях подготовки к такому концерту. В партитуре Jauсhzt vor Gott Губайдулиной встречаются фрагменты, где используется принцип алеаторики. Насколько сложно скоординировать певцов между собой при данном обстоятельстве, а певцов, в свою очередь, – с органистом? Может быть, есть какие-то «островки» в партитуре, за которые можно как-то зацепиться – до следующего «буйка»?
ЕА Партитура Губайдулиной абсолютно прозрачна – она дает все необходимые «буйки». С точки зрения формы это сочинение выверенное и ясное!
АК Мне кажется, что такого рода музыку можно петь, только либо отстраивая ноту вступления каждой партии от камертона, либо в вокальном ансамбле должны быть певцы с абсолютным слухом, хотя бы через одного. Есть какие-то лайфхаки, как с этим справиться? Или только часами на репетициях впевать на мышечном уровне?
ЕА Мы будем использовать камертоны, и «абсолютники» в коллективе у нас тоже есть! (Улыбается.)
АК Псалом №148 Волконского вы будете исполнять мужским или женским составом вокального ансамбля? Партитура предполагает исполнительскую свободу в плане выбора состава (автором указано, что сочинение написано для однородного трехголосного хора, органа и литавры). И чем обусловлен ваш выбор?
ЕА Псалом Волконского будут исполнять три солистки-сопрано нашего ансамбля: Дарья Хрисанова, Оксана Кузнецова и Елизавета Светозарова. Сольно это сочинение выигрывает – оно соткано из вокальных мелодических линий, контрастирующих с вертикальными «ударами» органа и литавры. Мелодии вокальных голосов причудливы и, переплетаясь, образуют все новые сочетания, при этом орган и литавра все произведение играют единственный повторяющийся аккорд.
АК Как вы думаете, как люди сегодня воспринимают акапельный хоровой концерт, да еще с новой духовной музыкой?
ЕА Есть проблема, на самом деле, не только в России, но и в европейских странах, что хоровые программы менее продаваемые. Я ее обсуждала со многими. Банально – качество ниже. Если оркестр взял аккорд – это соль мажор, а если хор взял аккорд, то среднестатистический соль мажор – это не соль мажор. Качество пения, к сожалению, не выдерживает сравнения с симфоническими оркестрами, и так по всему миру. Средний уровень культуры звука, даже если мы просто возьмем интонацию, в принципе ниже. Дело не в том, что слушатель чего-то не понимает, он не идет, потому что не очень хорошо исполняют, простите. Нужно поднимать этот стандарт. Этим я занимаюсь какое-то время, и это очень важно. Важно и среди самих певцов поднимать уровень в профессиональной среде, и, соответственно, слушатель будет сразу реагировать на это, и есть шанс, что мы улучшим ситуацию с интересом публики к таким концертам.
АК Насколько в 2023 году может быть вообще востребована новая духовная музыка, тем более неизвестная?
ЕА Мне кажется, что в 2023 году, что в первом году нашей эры человек один и тот же. Если за этим что-то стоит, если это не пустышка, если это действительно глубокая, настоящая культура, в данном случае музыка, – на это будет спрос. Может быть, это было в стол написано, но мы это исполним. То, что имеет ценность, оно и ценно.
АК Можно популяризировать Musica Sacra Nova, новую священную музыку вообще, не только акапельные хоровые концерты? Сейчас молодые композиторы тоже пишут новые сочинения на священные тексты.
ЕА В сегодняшней свободе обращения к священным текстам кроется и большая опасность. Композитор должен иметь внутренние причины для написания музыки на духовный текст, и не вся музыка на такие тексты является духовной. Благодаря тому, что, несмотря на многие трудности, в нашей стране сохраняется неплохое школьное образование, большинство понимают, что такое Пушкин, и что такое детектив в мягкой обложке. В музыкальной сфере все гораздо печальнее, потому что у широкой аудитории нет базы, и зачастую некачественно написанная музыка на духовные тексты выдается за что-то духовное, на самом деле являясь просто плохой музыкой. Безусловно, такие проекты, как «Духовная музыка из бывшего СССР», очень нужны. Ведь публика жаждет. Человек вообще жаждет.
АК Поете ли вы на службах?
ЕА Intrada как коллектив никогда не пел на службах, но многие наши певцы поют.
АК А концерты в храмах?
ЕА В России мы время от времени исполняем в храмах музыку русского барокко. В Ярославле в церкви Благовещения 1688 года постройки было очень интересно – мы привезли сочинения этого периода, и это невероятно сочеталось. Я как-то стала свидетелем исполнения в храме «В молитвах неусыпающую» Рахманинова в качестве запричастного концерта на службе, и у меня возник вопрос, насколько это уместно? Для чего мы приходим в храм в принципе, и что мы там ищем? Наверное, все-таки лучше эту музыку спеть не на службе. Нужно сказать, что подобные дискуссии уже возникали в истории – при Павле I запричастные концерты во время службы были запрещены, запрет этот долго не продержался.
Честно вам скажу, мне от музыки, которая у нас обычно в храмах звучит, иногда становится немного грустно. Я специально читала дореволюционные документы: в то время разные гласы использовались в разных регионах страны, существовала целая традиция. Мне это очень интересно. То, что мы сейчас имеем в храмах, во многом искусственно насаждено. Например, второй глас, гармонизация которого начинается с доминантового септаккорда, – это просто кошмар. Сколько слышу его в храме, не могу до конца выучить, потому что все мое музыкальное существо этому сопротивляется. И все эти гласы зубрят и поют по всей стране. Но все равно вопрос, для чего мы ходим в храм, остается. Наверное, не за этим? Музыкальная ситуация во многом отражает то, в какое время мы живем, когда духовность во многом внешняя.
