Персона
К оперной труппе Пермского театра оперы и балета присоединилась блистательная певица, сопрано Екатерина Проценко. В минувшем сезоне она исполнила партию Энн Трулав в «Похождениях повесы» Стравинского. В новом сезоне Екатерину ждут в Пермской опере несколько дебютов, среди них – Прилепа в «Пиковой даме» Чайковского (премьерная постановка Владислава Наставшева), концерт с Надеждой Павловой, который будет повторен в «ГЭС-2». В интервью Владимиру Дудину (ВД) Екатерина Проценко (ЕП) рассказала о том, как научилась петь барокко и почему Пермский оперный напоминает ей о работе в театре «Ан-дер-Вин».
ВД Пермский оперный театр, конечно, всем хорош и знаменит, но все же несколько неожиданно было узнать, что вы приехали сюда после того, как несколько сезонов отработали в одном из лучших и прогрессивных оперных домов Европы – театре «Ан-дер-Вин». Романтика и простор Уральских гор «примагнитили»?
ЕП В позапрошлом сезоне меня пригласил на партию Оскара в опере «Бал-маскарад» Верди Мигран Агаджанян, мой давний приятель, но с тех пор как я уехала в Европу, а он – в Америку, мы не пересекались. Я была на гастролях в Голландии с «Волшебной флейтой», когда раздался звонок от Миграна: «Не хочешь спеть в Перми?» Он пригласил тогда же еще и на «Так поступают все» Моцарта, но это не получилось, а на «Бал-маскарад» я прилетела. Постановка очень понравилась, творческий коллектив тоже. После спектакля я предложила свою кандидатуру на прослушивание, чтобы здесь работать, на что мне ответили, что меня берут без прослушиваний.
ВД Из вашего впечатляющего послужного списка можно узнать, что вы большой любитель оперных редкостей. Откуда эта страсть к немейнстримному репертуару? Неужели никогда не мечтали спеть «Травиату»?
ЕП Конечно, мечтаю. Но пока хочется петь редкие вещи, я люблю сложности. Мне, например, кажется, что музыка барокко простая, если сравнить ее, скажем, со Стравинским. Равно как и музыка Моцарта, на мой взгляд, технически не очень сложная, хотя есть трудные концертные арии. Проблема в том, чтобы сделать эту музыку интересной, нескучной. Важны фразировка, динамические оттенки. Много лет назад я загадала, что хотела бы петь не очень известную музыку. Долгое время работала как фрилансер, мне была малоинтересна политика репертуарного театра, все эти «травиаты», «богемы», «кармен». Хотелось чего-то другого. Казалось, что мой голос предназначен для редкой музыки, для барокко и классицизма. В итоге я закончила магистратуру по классу «Lied и оратория» у Флориана Бёша в Вене.
ВД Я слушал его несколько раз в концертах, знаю по многочисленным записям, это очень яркий солист.
ЕП Да, именно яркий, и очень хороший педагог, я многому у него научилась.
ВД Желание «петь что-то интересное» возникло в России?
ЕП Да. Одна из причин, почему я в Пермском театре оперы и балета, потому что по репертуару он напоминает мне «Ан-дер-Вин». Репертуар нетипичный для российского театра. Вот и «Похождения повесы» – очередной редкий гость в России.
ВД Ирина Богачёва успела вас чему-то научить, дать векторы развития?
ЕП Конечно, но я училась у нее в Санкт-Петербургской консерватории всего полтора года. Ирина Петровна дала мне понять, что такое эталон звука. Может быть, в то время мне не совсем хватало осознанности делать то, что она просила делать, чего добивалась от меня. Сейчас я ее уже намного больше понимаю. Ирина Богачёва говорила, что я музыкально пою, что мне стоит отправиться в Европу петь другой репертуар. Я была одной из ее любимых учениц. Так получилось, что в Пермском театре у нас возник целый клан учеников Богачёвой – Боря Рудак, Вера Кравчук и я.
ВД А что было после отъезда из Санкт-Петербурга?
ЕП Сначала училась в Италии, хотела поступать в Санта-Чечилию к Джузеппе Саббатини, но это оказалось не совсем мое. Благодаря мастер-классам Елены Образцовой я вышла на Иляну Котрубаш. Но Иляна со мной не очень много занималась, передав своей ученице, сказав, что мне нужно поступать в Венскую консерваторию. Через год я поступила в Институт музыки и изобразительного искусства, где проучилась шесть лет, включая бакалавриат и аспирантуру. Но семейные обстоятельства сложились так, что я должна была вернуться в Россию, помогать маме бороться с недугом. А муж живет в Вене, поэтому я сейчас существую на две страны и три города – Санкт-Петербург, Пермь, Вену.
ВД Как складывались отношения с Котрубаш?
ЕП Мне ее порекомендовала Елена Образцова. Когда я попросила Елену Васильевну посоветовать педагога на Западе, где хотела учиться с детства, она ответила, что может порекомендовать одного наставника, но с очень сложным характером. Это была Иляна, которая на первой же встрече сказала, что не знает даже, с чего начать. В девятнадцать лет мне, наверное, было рановато общаться с великими певицами. Но я благодарна Иляне за встречи. Ее ученица Симина Иван, которая до сих пор поет небольшие партии в Венской опере, подготовила меня к поступлению в Венскую консерваторию.
ВД Однажды я посмотрел запись мастер-класса Котрубаш и Скотто, где они камня на камне не оставляют, безжалостно критикуя русских певиц, у которых ну просто решительно «все очень плохо». Тяжелое испытание эти мастер-классы.
ЕП Такое в нашей профессии сплошь и рядом. Мне очень повезло с моим педагогом в Вене Эдит Лиенбахер. Нас у нее было пятнадцать сопрано, причем не разных, а однотипных, лирико-колоратурных. Представляете конкуренцию на этом поле в Европе? Эдит нас умело настраивала, создавая такую атмосферу, что никогда в классе не было конкуренции, всем хотелось помогать друг другу – то, чего мне в России не хватало в учебе, чего не хватает во многих наших театрах. В Перми мне захотелось остаться, потому что я не увидела «локтевой» конкуренции. У меня есть потрясающая коллега Ирина Байкова, которая тоже училась в Петербургской консерватории, у Татьяны Новиковой. Мы с ней стоим вместе на большинстве партий, у нас взаимоподдержка, ходим друг к другу на спектакли – вот это надо воспитывать в оперных певцах. Один человек не может тянуть на себя все партии. Мы должны уметь заменить друг друга, обратиться друг к другу за советом.
ВД А кто с вами занимался барочным стилем?
ЕП Честно? Я начала заниматься сама, по наитию. В «Ан-дер-Вин» прослушалась в оперную студию Young Singers Project, куда меня не взяли, приняв сразу как приглашенную солистку на два года. В этом театре идет много барочных опер наряду с современными операми. Я погрузилась в мир барокко, даже записала диски неизвестных опер, среди которых «Ксеркс» Кавалли с барочными профессионалами. Меня многие спрашивали, как я это делаю, а я действительно пою по наитию, хотя мне кажется, что только так и надо. Музыка барокко – музыка аффектов: как почувствовал, так и возникла трель или колоратура. Все постигается на практике. Я слушала много записей, коллег, с которыми пела. Среди них – потрясающий контратенор Карло Вистоли, который и в Большом театре в Москве выступал. Мало того, что он неземной красавец, высокий, у него довольно громкий, насыщенный голос. С ним я много общалась на барочные темы. Всегда у коллег учишься.
ВД Могли бы вы дать мастер-класс по барочному пению?
ЕП Я и даю, в Перми было много мастер-классов, в Петербурге тоже был однажды в Школе Богачёвой. Мне нравится преподавание, это мое, хочется делиться знаниями и опытом.
ВД Чем так хороша работа в «Ан-дер-Вин»?
ЕП Для меня это театр номер один с точки зрения музыкальности – то, как они выбирают репертуар, дирижеров, музыкантов, дают возможность знакомиться с певцами со всего мира, учиться у них. В этом театре нет постоянной труппы, идеально выстроена работа с приглашенными артистами. Люди, приглашаемые на проект, оказываются на одном стартовом уровне, в равных условиях, нет никаких «прим» и «секонд», интриг и конкуренции. Я пела Эвридику в «Орфее и Эвридике» Глюка в смешанной французско-итальянской версии. Мой первый проект там выпал на локдаун, который в Вене был очень суровый. Мы отрепетировали «Ясона» Кавалли, спели генеральную репетицию, и на этом все закончилось. Был еще интересный проект «Фигаро и детективы», детский спектакль – смесь «Севильского цирюльника», «Похищения из сераля» и «Свадьбы Фигаро» с немецкими диалогами.
ВД Насколько «Похождения повесы» в Перми оправдали ваши надежды?
ЕП Мне повезло и с дирижером, и с режиссером. Было ощущение, что я попала в среду петербургской интеллигенции, стала своей среди своих. Ни разу не слышала ни грубого слова, ни повышенной интонации, все было на родном высоком уровне, так что невозможно было плохо работать, чего-то не понимать, не делать. Мне близка музыка Стравинского. Режиссер Андрей Прикотенко предоставил нам свободу творчества и естественность. Кстати, во время подготовки к «Похождениям» я успела еще ввестись в «Лючию ди Ламмермур».
ВД Дирижер Федор Леднёв в интервью упомянул двух композиторов, эхо музыки которых острее всего слышится в партитуре Стравинского, – Пёрселла и Моцарта. Впрочем, там много больше самых непредсказуемых ассоциаций, взять хотя бы аллюзии на столкновение Кармен и Микаэлы из оперы Бизе или третий акт «Травиаты» Верди.
ЕП Да, это правда. Есть и современные вещи, какие-то песни, Гендель. Ближе к финалу, в дуэте тенора и сопрано я отчетливо слышу Монтеверди, может быть, потому, что много с этой музыкой работала.
ВД Почему так сложно устроиться барочной опере в России?
ЕП В Перми люди жаждут барокко. В течение сезона на разных площадках я спела пять барочных концертов. Здесь я осознаю свою востребованность.
ВД Была знатная эпоха грандиозного фестиваля Earlymusic, который встал на капитальную паузу, если не заглох совсем. В Петербург прилетали такие звезды, как Фаджоли, Жарусски, Ценчич.
ЕП Но и сегодня есть подвижники в России. Планируется постановка оперы «Креонт» Бортнянского, отрывки оттуда я исполняла с Pratum Integrum на концерте в Кремле. В Петербурге буду участвовать в концертном исполнении оперы «Антигона» Траэтты под управлением Фабио Пиролы. Будем надеяться, что музыка и другие искусства помогут нам удержать мир.
