Персона
Выпускник Санкт-Петербургской консерватории Филипп Селиванов пришел в Московский музыкальный театр «Геликон-опера» в начале этого сезона, но уже приступил к подготовке оперы Бузони «Арлекин», премьера которой состоится 27 ноября, и успел продирижировать спектаклем «Турандот» Пуччини и «Реквиемом» Верди. За спиной у молодого музыканта солидный багаж: два года работы дирижером в Михайловском театре, сотрудничество с оркестрами Санкт-Петербурга, Костромской филармонии, Астаны… О Ферруччо Бузони, дирижерских буднях и подготовке к премьере «Арлекина» с Филиппом Селивановым (ФС) поговорила Ирина Шымчак (ИШ).
ИШ Начнем с того, что сейчас волнует каждого. Недавно ввели новые правила, в соответствии с которыми в зале может находиться не более 25 % зрителей. Но «Геликон» готовит премьеру оперы Ф. Бузони «Арлекин». Не опасаетесь, что отсутствие зрителей в зале повлияет на настрой постановочной команды, убьет творческий дух? Это не испортит премьеру?
ФС Нет, не испортит. Я бы даже сказал, что, наоборот, это вдохновляет работать еще больше. Все мы понимаем, что сейчас – тяжелое время и любое ограничение – это стимул для нас держаться, творить. Лично для меня ситуация выглядит именно так, и думаю, что со мной согласились бы все остальные участники проекта.
ИШ Как в вашей жизни появился «Арлекин»?
ФС Это было летом, в разгар самоизоляции, когда я был на даче. И тут узнаю, что в «Геликоне» планируется постановка с режиссером Ильей Ильиным, а меня приглашают как дирижера-постановщика. Для меня это была отличная новость – давно не было никакого творчества. Это же так здорово – не просто прийти и продирижировать, а участвовать в рождении спектакля, разбирать на уроках партии с певцами, обсуждать с режиссером, как и что это будет. Мне всегда нравилось работать именно так. Интересно, конечно, выйти на готовый спектакль, но это немножко другое. Там, наоборот, надо все собрать: есть уже слепленный кем-то материал, нужно взять то, что есть и как-то это организовать. При этом надо быть очень осторожным: нельзя слишком копнуть, чтобы не разрушить уже существующую конструкцию. А здесь можно покопаться, найти что-то новое, что-то придумать, понять, что хотел композитор, что хотел либреттист, что хочет режиссер. Все это совместить и сделать из этого что-то уникальное.
ИШ А что вам приходит первое на ум, когда вы слышите имя Бузони?
ФС Думаю, все, кто учился в музыкальных школах, училищах, слышали о нем прежде всего как о выдающемся пианисте, великом интерпретаторе Баха и Листа, авторе знаменитых транскрипций Баха. Сразу приходит в голову – «Хорошо темперированный клавир» в издании Бузони и Муджеллини (Муджеллини – его ученик, который помогал ему в подготовке издания всех клавирных сочинений Баха). Наверно, это первое, что рождается. Бузони как редактор, как издатель. А то, что он – композитор, менее известно.
ИШ Бузони был уникальной личностью, бунтарской. Один его «Эскиз новой эстетики музыкального искусства» чего стоит… Будучи новатором в области гармонии и формы, Бузони часто опережал свою эпоху. Актуальна ли его музыка сейчас, в наше время? Как вы воспринимаете «Арлекин»?
ФС Очень обширный вопрос. Когда я взял партитуру, посмотрел на нее, послушал, сначала, признаюсь, я даже не понял – а что это? Что Бузони вообще хотел сказать, что здесь написано? Когда я стал разбираться, увидел: тут цитата, там цитата…Тут из «Свадьбы Фигаро» Моцарта, там – Рихарда Штрауса и Малера…
ИШ А еще ранний Прокофьев, Шёнберг…
ФС Да, и сразу вспоминается «Классическая симфония» Прокофьева. Много неоклассики.
ИШ Неудивительно, ведь «Классическая» была написана в те же годы, что и «Арлекин» (1916-17).
ФС Когда я начал это разбирать (а некоторые места вообще были непонятны), пришло понимание, что это и есть Бузони, ведь из этих цитат вырисовывается образ его эпохи, его «я», его стиль. Потом я прочитал «Эскиз новой эстетики музыкального искусства», где он описывает, почему использует цитаты из уже написанной музыки, и понял, что он хотел найти что-то новое. Извлечь квинтэссенцию из старой музыки, из того, что было написано до него и как бы заново прочесть. Бузони сам считал, что его оперы «Арлекин» и «Турандот» – это новое «дель арте».
ИШ Комедия дель арте – сплошная импровизация, а «Арлекин» дает возможность импровизации вам, дирижеру?
ФС Вот тут, я бы сказал, что сначала ошибся. Я-то думал, что с этой музыкой можно делать все, что угодно! Бузони писал, что «Свободным родилось музыкальное искусство и удел его – стать свободным». И, может быть лет через 200, 300 или 500 музыка станет свободной абсолютно. Нам нужно только начать сейчас… Но он только начал, и естественно, его музыка не стала настолько свободной, как он хотел. Зачастую она написана в определенных классических сжатых формах, то есть «разгуляться» по полной там нельзя, но найти что-то интересное, новое – вполне. Например, у нас есть вставной номер в конце оперы, тоже бузониевский, причём это его же транскрипция другого композитора.
ИШ Для меня стало сюрпризом появление в команде постановщиков в качестве хореографа Данилы Ситникова, руководителя студии современного танца. Означает ли это, что в оперу «впишется» современный ритм брейк-данса или хип-хопа?
ФС Да, будет совмещение классических движений и современных. Причем есть даже момент, когда режиссер Илья Ильин конкретно их сталкивает. К примеру, Аннунциата – это классические балетные движения, а у Арлекина – современный танец. Получается столкновение двух миров, борьба старого с новым. И в нашем спектакле Арлекин – молодой, а все остальные – старое поколение. Идет столкновение поколений. Это и есть основная мысль в спектакле. В музыке это тоже присутствует – сам Бузони это делает в какой-то степени: он берет старую музыку и прочитывает ее по-новому.
ИШ Какой состав оркестра в «Арлекине»? Опера ведь малонаселенная, даже хора нет.
ФС Нет, там состав приличный, полноценный симфонический оркестр. Единственно, не четыре валторны, а три. Ударная группа широкая, плотные струнные.
ИШ Что лично вас привлекает в этой музыке?
ФС Да меня вообще любая музыка привлекает! Как музыканту, мне всегда интересно найти что-то свое, индивидуальное. Когда я беру незнакомое произведение, именно в этом вижу прежде всего простор для творчества. В оперной музыке Бузони, которая очень редко исполняется, как раз это есть. Хорошо, что Бузони – не как Брамс, которого нужно исполнять, как «принято исполнять Брамса». У Бузони есть буквально пара записей, на которые можно ориентироваться – что-то, конечно, можно взять, но лучше искать свое, новое. И в этом смысле мы очень свободны. Вот это мне и нравится, это привлекает.
ИШ Это ваша первая большая оперная работа в качестве дирижера-постановщика? Не считая, конечно, «Туда и обратно», с которого вы начали в «Геликоне»?
ФС В качестве постановщика еще не выступал. Я работал на постановках как ассистент, но надо мной был руководитель. Конечно, я мог сам что-то придумать – ассистент ведь и с певцами работает, и партитуру прорабатывает, но как дирижер-постановщик – в первый раз.
ИШ Вы работаете с оркестром, в котором – заслуженные артисты, музыканты с огромным опытом. Как вы себя ощущаете под сканирующими взглядами музыкантов, которые старше вас в два раза? Удается ли вам выстраивать отношения, чтобы они вас воспринимали как лидера, который способен вести за собой?
ФС В этом вообще заключается одна из главных сложностей нашей дирижерской профессии. Считается, что настоящим дирижером можно стать лишь в возрасте старше 50-60 лет, но, с другой стороны, мы знаем имена многих знаменитых дирижеров, например, Караян, Гергиев, которые начинали в 20 с чем-то лет…
Не буду притворяться, что «мне – все равно, все в порядке, я уверен в себе». Естественно, для любого человека – всегда большой стресс выходить «лицом к лицу» к большому коллективу. Особенно для молодых дирижеров (улыбается). Но я стараюсь настроить себя именно так, что «я работаю над музыкой, я делаю все ради музыки». Действовать по принципу «я хочу вас научить, а вы здесь – так сыграйте, а вот здесь я хочу, чтобы вы так сыграли…» я не буду. Для меня главное, чтобы музыканты лучше сыграли. Именно так: я работаю не с людьми, а с музыкой, и в какой-то степени это помогает.
ИШ А кто был вашим учителем, кто помог в становлении дирижерском?
ФС Учителей у меня было много. И много людей, которым я очень обязан и благодарен. Самый первый мой учитель и вдохновитель – мой отец, он дирижер-хоровик. Я слышал и видел, как он работает с хором, как занимается, как вдохновляет артистов… Я благодарен моему профессору по симфоническому дирижированию в Консерватории Александру Ивановичу Полищуку, ученику Ильи Александровича Мусина и Татьяне Ивановне Хитровой, которая с детства вкладывала в меня основы дирижирования сначала в хоровом училище, а затем в Санкт-Петербургской консерватории. Татьяна Ивановна – ученица Юрия Ивановича Симонова.
ИШ Вы выросли и получили дирижерское образование в Санкт-Петербурге, сейчас работаете в Москве. Ощущаете разницу между питерской и московской школой дирижирования?
ФС Наверно, да, школы все-таки отличаются.
ИШ А вы себя к какой относите?
ФС Ни к какой. Просто я считаю, что школа – это основа, которую нужно заложить в первых годах обучения. В меня вкладывали, естественно, питерские наставники, но потом – дирижер должен учиться всю жизнь на примере других дирижеров, изучать и слушать музыку, смотреть записи, ходить на репетиции разных мастеров. Из этого потом
накапливается опыт. И я себя ни к какой школе бы не отнес. Думаю, это даже неправильно.
ИШ А кто из дирижеров вам ближе всего по духу?
ФС Мне очень близок Риккардо Мути. Меня вдохновляют его дирижирование, его работа над музыкой, его энергетика. Он, конечно, большой знаток Верди – есть очень хорошая запись, как он работает именно над музыкой Верди, люблю ее смотреть. Конечно, у каждого великого дирижера есть своё, но вот в Мути чувствую что-то близкое мне.
ИШ В 2019 году вы стали стажером БСО имени Чайковского. Кто с вами там занимается?
ФС Пока что Владимир Иванович Федосеев. Потом планируются занятия с дирижерами, которые сотрудничают с оркестром. Не все, правда.
ИШ Какие знания для себя вы извлекли из общения с Владимиром Ивановичем?
ФС В первую очередь нужно работать над музыкой, над звуком. А как дирижер выражает это руками – уже самому нужно добиваться. Именно этому Владимир Иванович и учит.
ИШ В дирижерской профессии столько таинств существует, что их можно познавать бесконечно.
ФС Так же, как вообще в музыкальном искусстве. Бузони, кстати, писал, что «искусство еще совсем молодое, и оно может быть только-только зародилось». Это очень интересно, и когда я это прочитал, мне понравилось. Он и говорит, что музыка – самое свободное искусство из всех, потому что оно неощутимо, не осязаемо абсолютно, оно где-то находится вокруг нас. Все звуки – и звуки природы – это ведь тоже музыка. «Она должна быть ничем иным, как самой природой, отраженной в душе человека и вновь из нее святящейся». Не зря в XX веке возникало столь много различных направлений, ведь композиторы хотели найти музыку во всём.
ИШ Как известно, дирижеры делятся на тех, кто предпочитает быть в яме и тех, кто на эстраде, то есть на сцене. Где комфортнее вам?
ФС Нравится и там, и там. Наверно, для дирижера в классическом понимании интереснее считается симфоническое дирижирование. Но оперный дирижер – он ведь не только дирижер. Он и режиссер, и артист… Очень много сторонних связей, всего, к чему ты можешь притронуться и за что отвечаешь. Даже не могу сказать, что интереснее. И то, и другое. Это все равно, как если бы меня спрашивали – «а какая музыка или какой композитор вам больше нравятся?»
ИШ Я бы тоже задала такой вопрос…
ФС Мне и Моцарт нравится, и Рахманинов. Но это ведь разные вещи.
ИШ С другой стороны, нравится может все, что угодно. Но интуитивно, подсознательно в каком-то определенном жанре все-таки лучше, комфортнее, удобнее.
ФС Я себя на данный момент комфортнее всего чувствую в опере. И многие дирижеры начинают с оперы, потому что в ней можно большему научиться, когда ты погружаешься с головой во все это. Потом выходишь к оркестру, и у тебя уже солидный багаж знаний. А сразу выйти на сцену, после того, как окончишь консерваторию? Нужно пройти через все, и именно опера в этом смысле мне кажется очень полезной.
ИШ Что вы знали о «Геликоне» до того, как в него попали, и совпали ли ваши ощущения с реальностью?
ФС Ну, в театр же, пока сам не окунешься, толком и не поймешь, что он из себя представляет. До прихода в «Геликон» я слышал о нем много хорошего. В первый раз я побывал здесь на юбилейном концерте Пааты Бурчуладзе, потом пришёл на «Орландо, Орландо». Следующим был «Евгений Онегин». Это первые спектакли, которые я увидел в «Геликоне». Получился достаточно большой разброс и в стилях, и в музыке: «Орландо, Орландо» – постановка с включением современной музыки и даже диджеем, а «Онегин» – самый что ни на есть классический спектакль, возобновление легендарной работы Станиславского… Я сразу понял, что здесь возможно все!
ИШ А к каким операм у вас душа рвется? Чем бы вам хотелось продирижировать? В «Геликоне» ведь такой разнообразный репертуар.
ФС Много чего хочу. Я ни разу не дирижировал целиком «Евгения Онегина». Казалось бы…Были «Паяцы», «Сельская честь», балеты. А вот «Евгений Онегин» – ни разу. Было бы, конечно, очень интересно. И «Пиковую даму» тоже хочу.
ИШ Ну, а пока что вам довелось неожиданно, можно сказать, в авральном режиме, встать за пульт оркестра в «Турандот» Дж. Пуччини. Вы вышли и, без репетиции, отлично продирижировали. Неужели знали партитуру этой сложнейшей оперы?
ФС Это было самое сложное, нервное и ярчайшее событие в моей профессиональной жизни. Если честно, пока до сих пор не «отошел» от него (улыбается). У меня уже был опыт быстрых вводов, но не таких экстремальных. Один из первых – мое внезапное прослушивание в Михайловский театр. Мне позвонил Михаил Татарников и сказал, что «завтра проведешь за меня репетицию, программа – Шестая симфония Прокофьева и Первая Чайковского. Симфонию Чайковского я хотя бы когда-то «проходил» в классе в Консерватории, а вот на изучение редко исполняемой Шестой Прокофьева у меня оставался всего один день. Это было для меня очень ответственно. Потом, уже в период работы в Михайловском, у меня случился экстренный ввод в «Спящую красавицу» Чайковского и в «Паяцы» Леонкавалло. Но там мне дали хотя бы пару дней на подготовку и по одной репетиции. А с «Турандот» так произошло, что мне позвонили и попросили выйти на замену в день спектакля и без репетиции…
ИШ Как же вы решились?
ФС Я понимал сложность ситуации и что выбора нет, потому что спектакль уже через несколько часов и времени думать также нет, поэтому я без раздумий начал слушать и учить практически до самого спектакля не прерываясь. Когда начался спектакль, все, что я учил, стало складываться у меня в голове как паззл, и партитура начала оживать здесь и сейчас. А общая концентрация всех музыкантов была одной из главных составляющих успешного спектакля, огромное спасибо им за это!
Очень много человек за последнее время задавали мне вопрос – действительно ли я не дирижировал раньше эту оперу и вообще не знал до этого партитуру? Да, это так. Да, было очень сложно, и тяжело психологически, но одновременно – интересно и азартно.
